Роман Артемьев - Селеста (=Ростки мёртвого мира)
Только забившись в самую глубину, под землей Аларика осмелилась подать голос. Ее все еще потряхивало, перед глазами всплывало то лицо Карлона, то удивленно-ошарашенный Артак. Никакого раскаяния из-за избиения любовника она не испытывала, наоборот, с удовольствием добавила бы еще. Вот что чувствовала, так это страх. Что делать дальше, она не знала, а потому просто рассказывала Селесте обо всем увиденном, надеясь услышать в ответ слова утешения. Аларика в подругу верила.
— Спасибо — выслушав эмоциональное повествование, поблагодарила Селеста. — Ты меня спасла. У меня совсем не оставалось сил на сопротивление. Похоже, жрец здорово разозлился. Поначалу он не хотел убивать, пугал, но я как-то сопротивлялась. Тогда-то он стал давить со всей дури. Не ударь ты его, мне не жить.
— Ты сама себя спасла, — возразила Аларика — столько продержаться…. Лучше скажи, что дальше делать? В монастырь обратно хода нет, защитить нас некому, Карлон, скорее всего, захочет отомстить. Не оставит же он без ответа сегодняшнее поражение?
— Убежище найдем, — твердо ответила хрупкая девушка с жестким решительным лицом — и, пожалуй, не одно. На всякий случай. Чужая защита нам не нужна, сами справимся, еще и другим поможем со временем. Подберем, научим всему, что знаем. На следующую ночь переберемся на другой конец города, по пути поохотимся, найдем лежку. Карлона я не боюсь.
Красавица только вздохнула, покрепче прижалась к подруге и успокоено почувствовала, как тонкие руки обнимают в ответ. Ее жрец пугал.
— Рассвет наступает. Нам пора, Аларика.
— Медея. Меня раньше так звали, до монастыря. Забудь про Аларику.
— Вот как? — Селеста наконец улыбнулась. — Красивое имя. Медея.
Глава 6
Хотя Андрей старался относиться к бегству с философским спокойствием, время от времени раздражение прорывалось наружу. Рано, слишком рано ушли, еще ничего не готово. Разведанные норы, способные стать надежным укрытием на время дневного сна, находятся слишком близко к монастырю, новый дом придется искать вслепую. Лишние хлопоты и муки причинял голод, после вчерашних событий обеим упырицам требовалась кровь. Они не решились убить собаку из соседней стаи, затуманенные болью мозги все-таки оценили неизбежные последствия этого поступка, поэтому пришлось половину ночи затратить на охоту. Справиться с одним человеком куда легче, чем с десятком разъяренных зверей, часовой одной из банд убедился в этом на собственном примере.
— Пора завязывать с убийствами — Селеста закрыла покойнику глаза и обернулась к Ала… Медее. Та, за неимением возможности нормально умыться, смочила в луже кусок ткани и старательно оттирала лицо. — Все-таки мы не звери, а люди. Пусть и бывшие.
— На охоту придется чаще ходить.
— Значит, нужно пристроиться поближе к добыче, вот и все. Знаешь, чего я хочу? Найти хорошую лежку в порту.
— Ты шутишь? — Медея недоверчиво усмехнулась. — Нас сразу заметят.
— Порт не просто велик — он огромен. Даже с учетом высокой плотности населения в приморских кварталах вполне достаточно развалин, в которых можно спрятаться. Ну невозможно плотно контролировать настолько большую и сложную территорию, никакая стража не справится! Если не наглеть и не оставлять трупов, например, маскировать нападения под ограбление или пить кровь одиноких простолюдинов, можно долго оставаться незамеченным.
— Ты всерьез хочешь перебраться ближе к людям — мрачно констатировала красавица.
— Не сразу. Сначала следует разузнать обстановку, подготовить промежуточную базу, запастись человеческой едой… Работы не на месяц.
— Зачем тебе людская еда? Нам же она не нужна.
— Еда, оружие и медикаменты нужны всегда. Пригодятся. Я вот что думаю… — Селеста помолчала, затем окинула сидевшую рядом товарку изучающим взглядом. — Предположим, нас заметил патруль. Солдаты не сразу ведь признают в нас упыриц?
— Поближе подойдут и узнают.
— Как? Чем ты или я внешне отличаемся от обычной человеческой девушки?
Медея застыла с открытым ртом. Постепенно на ее лице отразились понимание, восторг и какая-то детская радость, губы растянулись в широкой улыбке:
— Если мы раздобудем нормальную одежду и сможем контролировать жажду, то от людей нас не отличить! Темный Хозяин, как я раньше не подумала!
Андрей мысленно отметил восклицание, невольно вырвавшееся у женщины. Все-таки Карлон здорово повлиял на нее, пусть она и старается это отрицать. Вслух же счел нужным остудить энтузиазм:
— Не все так просто. Если показываться на улицах слишком часто, рано или поздно кто-нибудь заинтересуется двумя молодыми и красивыми женщинами. Где они живут, нет ли у них защитников, что они вообще делают ночью вдали от дома. Не строй больших планов, так легче выдерживать их крушение.
— Откуда такая мудрость? — захихикала певица.
— Обычная житейская наблюдательность. Легкая доза паранойи еще никому не вредила.
— Звучит как цитата. К тебе вернулась память?
Андрей задумался. Он давно устал притворяться, ему надоело выдавать себя за жертву амнезии. Хотелось банально поделиться с кем-то своей историей. На фоне творящейся в Талее чертовщины вселение иномирового существа особого ажиотажа вызвать не должно — газетчиков здесь нет, спецслужбы (а они есть везде, всегда и при любом правительстве) заняты более важными вещами. Кому он, нахрен, нужен? Только Медее. Которая ему доверилась, пошла против пугающего священника и вытащила из очень серьезного дерьма. За одно только это она заслуживает знать правду. Кроме того, существовал и прагматичный аспект — зная, что искать, она вполне может вспомнить нечто полезное. Указать тропинку, ведущую к дому.
Старшая женщина почувствовала возникшую неловкую паузу и сейчас с удивлением смотрела на Селесту. Та вздохнула и «раскололась»:
— Вообще-то, она никуда и не исчезала. Память, я имею в виду. — Андрей пересел поближе к насторожившейся Медее и, тщательно подбирая слова, заговорил. — Просто я не знал раньше, и не знаю сейчас, как ты отреагируешь на правду. Она, знаешь ли, слишком фантастична, а показаться сумасшедшим у меня нет никакого желания.
Рассказ занял неожиданно много времени, Андрей постоянно сбивался и возвращался к уже вроде бы полностью описанным вещам. Приходилось объяснять каждую деталь, рассказывая о собственном мире. Он сознательно вставлял многочисленные подробности, желая, с одной стороны, дать как можно более точную картину своей прошлой жизни, а с другой намереваясь убедить Медею — его история слишком сложна, чтобы быть выдумкой. Мужчина в женском теле с внутренним смешком подумал, как забавно выглядит ситуация со стороны, если вспомнить его недавние метания. В первую ночь он считал происходящее с ним результатом воздействия невероятно сильного гипнотизера и мысли об иллюзорности окружающего до сих пор преследовали его. Возможно, сейчас он пытается доказать идею о существовании множества реальностей собственной фантазии? Интересно, что сказал бы на это врач?
