Алекс Змаев - Туман над тропами
Свеженатоптанная тропинка обогнула скальный выступ и вывела нас с Сучком на поляну. Плетеный забор высотой в полтора моих роста огораживал поселок, образуя треугольник со стороной шагов сорок. В одном из углов этого треугольника на лыковых петлях крепилась неширокая дверь — крупных предметов вроде мамонтов и бетонных блоков затаскивать на территорию ребята явно не предполагали. Ладно; поглядим, как они устроились внутри.
Внутри меня встретила довольно удручающая картина. Большая часть "территории" пуста и неухожена, в центре — большой выжженный круг общего костра. А ведь на этом месте должен стоять "мужской дом" — место проведения "пленарных заседаний", то есть охотничьих собраний и обрядов, и одновременно укрытие для племени на время ураганов.
Единственная обжитая часть поселка располагалась у дальней стены, где положено быть очагам уважаемых старших охотников, а сейчас помещалось все немногочисленное население. Вдоль всей этой стены должна идти крыша, а под ней — выложенные камнями круги очагов. Здесь же в центральной части стены над головой зияла прореха, а углы как раз заняли. В левом у аккуратно сложенного очага крутилась Ниточка, ловко орудуя двумя "приборами" из веток. Гамаки повешены рядом друг с другом, а не двумя ярусами, как часто делают. Для этого Копуше пришлось установить дополнительный опорный столб. Сам Копуша в это время возился с крышей соседнего очага, помогая Шустрику переплетать ветки. Значит, эти двое решили поселиться рядом, уже принимают участие в соседских делах, вот и Спящая взялась помогать Ниточке. В правом углу устроился братец. Он мудрить не стал — обошелся одним крепежным столбом, повесив гамак Светлой под самую крышу, а свой в нижнем ярусе. И сейчас дрыхнет, свесив ногу через край. Нет, не дрыхнет — шевелит пальцами и раскачивает гамак. В соседях у него Дикий… та-ак. Будем надеяться, не подерутся. Дикий сейчас залез на крышу и забивает дополнительный столб для гамака. Толстый слой листьев и веток под ним прогибается, но держит, а несущая решетка только слегка подрагивает. Значит, решил повесить гамаки рядом, так же, как Копуша. Нет, не совсем так, парень сделал из этого столба дополнительную опору для крыши. Стоп, а чем это он его забивает?
— Дикий, покажи инструмент.
— А, это ты, Крадущаяся… держи, — свесившись с крыши, он подал каменный топор.
Я повертела его в руках. Удобная толстая рукоять в полтора локтя длиной, а на ней стеклянно поблескивает сколами хороший кусок черного обсидиана. Режущая кромка волнистая, но при этом бритвенной остроты, с обратной стороны плоская площадка-молоток. Однако! Что-то подобное в прежнем поселке было только у вождя, да и то, насколько мне помнится, похуже.
— Откуда это?!
Через плечо заглядывает Гремучка:
— Это Дикий вчера весь день делал…
— Я нашел тут рядом скалу, под которой такого много. Очень хороший камень. Рассерженный Броненосец про нее не говорил, может, не знал. А вчера хотелось успокоиться, руки занять…
Ага, ну да, конечно, нервничал парень, не был уверен, что кто-то пойдет к его очагу. А в результате такая красота вышла.
— Копуша видел?
— Да, Дикий ему показал, а Копуша сразу стал просить его научить, — снова Гремучка. И высказывает гениальную мысль:
— Только скажи, Крадущаяся, что не надо его учить? Дикий ему еще сделает. Правда, Дикуш? Сделаешь? А он пусть лучше нам горшок и плошки сделает… а то и травки заварить негде.
— Горшок — это хорошо, а ты почему меня об этом спрашиваешь? Я ведь не вождь.
— А Старшего я уже спрашивала и даже за ногу дергала — он не отвечает.
— Ладно, Гремучка, мы что-нибудь придумаем… — отвечаю я, даже не заметив, что зачем-то сказала "мы". Продолжаю осматривать окрестность. Крыша вдоль стены над очагом Дикого заканчивается. Два очага в одном углу, два в другом, а в середине — пусто, только мусор да ветки. На охапке веток устроилась наша "золотая молодежь": Ночной с Дневным, Морской, Растрепа да Вредный. "Общежитие" строить никому из них не хочется. Здесь же у стеночки пристроились Золотце со своими девочками, заняли участок и поддерживают огонь. Но кострище прямо в сырой почве с втоптанными в нее стеблями травы, очага нет. Девочки Сучка держатся в сторонке ото всех, устроились в гамаках на ветках дерева у входа в поселок и поглядывают на все это безобразие сверху. Не племя, а хиппи на выгуле. Срочно надо что-то делать.
Что-то делать, что-то делать… Я рассеянно сунула топор Дикому, направилась к выходу из поселка и, миновав калитку, пошла вдоль плетеной стенки, задумчиво ведя по ней рукой, постукивая пальцами по еще истекающим зелеными и белыми каплями сока лианам. Думать надо. От братца на "стройках коммунизма" толку мало, он всегда интересовался только охотой, ну и еще набегами, правда, чисто теоретически — в набеги брали только взрослых охотников. А хозяйства для него как процесса нет, есть только результат: приготовленная вкусная еда, налаженная жизнь… Заменить вождя на переправе? С кандидатурами сложно. Хотя… зачем менять? Оставим, пожалуй, голубчику охоты. И военное ведомство прикрыто. А тут… Мне вспомнился "вождь народов", занимавший когда-то скромную, казалось бы, должность "секретаря". Почти такую же, как моя подружка Светка в одной из маленьких фирмочек большого города. И самое смешное, в самом начале работа и "товарища Сталина", и Светкина была и впрямь секретарская, а потом…
Есть ли у нас в запасе подобная "секретарской" должность? А ведь есть, и вполне народно-хозяйственная. В отсутствие Рассерженного Броненосца в поселке командовала Ночной Ветер — "бабушка" племени. Сейчас у нас бабушек нет, но место свободно, и мы его займем подходящей особой. Старшие у нас после меня: Сладкая и потом Гремучка. Сладкой на дела поселка и племени начхать еще больше, чем Старшему. Сейчас вот утянулась куда-то. А Гремучка… может, и справится.
Я завершила круг, войдя в ограду, и направила стопы к углу, где, по-прежнему шевеля пальцами левой ноги в такт одному ему известной мелодии, возлежал мой непутевый братец. Скрывая иронию в голосе, обратилась к нему:
— Вождь, а вождь?..
— Чего тебе? — любезно поинтересовался "главный охотник", на всякий случай подбирая ноги. Я — сама заботливость:
— Хотела поговорить по хозяйству, но ты, я вижу, устал на утренней охоте. Так вот не решила, надо ли тебя отвлекать еще всякими делами…
Старший распластался в гамаке, смотрит на меня, обводит глазами окружающее "хозяйство" и ворчит, впрочем, беззлобно:
— Угу. Никогда не думал, что вождю даже подремать не дают. Отец как-то легко управлялся.
— Так ты помнишь, он ведь не все сам делал, правда? В поселке была Ночной Ветер…
