Екатерина Оленева - Невеста для Мрака (СИ)
— Не начинай!
— Я просто хочу, чтобы ты поняла… — вскинулся он.
— Ты меня недооцениваешь, я не так глупа, как, возможно, кажусь. Не нахожу в сложившейся ситуации ничего сложного для понимания. Фиар — лакомый кусок, вот твоя властолюбивая родня и вцепилась в него всеми своими клешнями и присосками. Наверное, даже при наличии лишь моего трупа, свадьба все равно бы состоялась.
Резко, наотмашь, кулак Эллоиссента неожиданно врезался в подушку рядом с моей головой. Ещё раз. И ещё. Яростно, гневно, отчаянно. А потом он застыл, и лицо его сделалось разом как-то старше, строже и интереснее:
— Ты думаешь, что ненавидишь меня, Одиффэ? — он покачал головой. Длинные локоны заметались по спине, извиваясь гибкими змеями. — По сравнению с тем, что я чувствуя, твоя ненависть — ничто. Ты не можешь презирать меня сильнее, чем я презираю себя сам. Каждый раз, глядя в зеркало, я вижу перед собой мальчишку, которому нужно поступать, как взрослый, а он не может… — В голосе Эллоиссента, словно трещина в хрустале, послышалась хрипота. — Ты не представляешь, какого это, каждый раз прикасаясь к тебе, чувствовать себя подлецом, мерзавцем и вором. Знать, что ничего здесь, от взгляда до сердца, мне не принадлежит.
Ты считаешь меня неразборчивым в связях игроком? Поверь, я не ищу разнообразия, волочась за очередной юбкой, как тебе, возможно, кажется. Я лишь пытаюсь утопить мою тоску, забыться, как-то выжить. Но сколько бы я не пытался, Одиффэ, у меня не получается!
Ты вот-вот уйдёшь из моей жизни, и моё существование потеряет смысл. Никакой секс, ни дорогие куртизанки, ни дешёвые проститутки, ни девственно-невинные девы мне тебя не заменят. Я это знаю. Встречаясь с очередной пассией, я хочу увидеть, как в её волосах пылает огонь, чтобы каждая волосинка в её прическе походила на превращённый в нити рубин. Чтобы глаза, подобно чёрному драгоценному камню, поглощали свет. Но даже если мои пожелания сбудутся, они всё равно — не ты.
Лишь когда ты сбежала, я понял, какой неотвратимой может стать разлука. Как тяжело не иметь возможности просто прийти, увидеть и обнять.
Эллоиссент опустил голову. Волосы тёмным дождем пролились вниз, скрыв от меня его лицо. Когда же он снова поднял глаза, передо мной не было привычного бабника и паяца.
Боль жила в его душе точно так же, как она жила в моей.
Его глаза удивленно расширились:
— Одиффэ, ты…плачешь?
Надо же? Я и не заметила. Так давно не плакала, что думала, будто и не умею.
Я не плакала, когда увидела труп моей матери. Не плакала, когда убивала сама. Не плакала, когда пытались убить меня. А тут, какая-то любовь?..
Эллоиссент заключил меня в объятия. Он укачивал меня, словно младенца.
А я смотрела на него снизу вверх и пыталась представить, каким он станет лет через пятнадцать.
Тридцать?
Сто пятьдесят?
Триста?
Увижу ли я его ещё когда-нибудь? И как мы встретимся?
Останется ли от нас, теперешних, хоть что-то? Будет ли для нас, трехсотлетних, что-то значить давняя, пусть нелепая, но такая горячая и живая первая юношеская любовь? Или со временем забывается всё, и даже это?
— Эл?
— Что?
— Скажи, что любишь меня.
— Я люблю тебя.
Так мы и лежали, голова к голове, плечо к плечу, рука в руке.
***
В моей долгой, бурной жизни, не было минуты более горькой. И более светлой.
Я любила его тогда.
По-настоящему — любила.
Глава 10
— Короли интересны тем, что носят на голове корону, — сказала Сантрэн. — Дик*Кар*Стал же любопытен вдвойне, поскольку, в отличии от большинства монархов, он не просто носит тиару — он обладает реальной властью.
Его Темнейшее Величество, Сиобряна Дик*Кар*Стала, я видела несколько раз, но отчего-то он мне не запомнился. Как ни старалась, я не могла воскресить в воображении конкретного образа. Черты лица, манеры словно спрятались за неясной дымкой, смазались, смешались в одно бесконечное неясное пятно.
Некромант, мужеложец, отцеубийца, похотливый развратник — таким молва рисовала моего будущего супруга-короля. Но даже если его слава вполне им заслуженна, мне нет до этого никакого дела. Я погрешила бы против истины, сказав, что будущий супруг внушал мне отвращение. Черён Дик*Кар*Стал или светится, словно альф небесный — мне всё равно.
Отвращение внушал не человек, а сама ситуация. Для меня плох любой, кто не Эллоиссент. Да и за последнего я замуж не рвусь. Брак, как таковой, впечатляет и прельщает меня не сильнее, чем наручники или кандалы. Он лишает воли. Он похож на ярмо или пожизненный срок осуждения без права на помилование.
Ненавижу цепи и обязательства.
Ненавижу ярмо.
Ненавижу брак.
Я не верю, что судьба прописана Богами до мелочей, но знаю, что каждый из нас создан Высшими Силами с тем, чтобы занять определённое место в установленном миропорядке. Каждому из нас, согласно душевным склонностям и природному темпераменту, задана роль во Вселенской пьесе. Если мы хотим быть счастливыми, то должны послушно выполнять, что предписано.
Роль нежной, терпеливой, преданной жены, роль королевы и властительницы — не для меня. Я должна охотиться на чудовищ, передвигаясь по земле, подобно облакам, гонимым ветром, свободно и легко.
— Ты больше не имеешь право вести себя, как взбалмошная девчонка, — увещевала Сантрэн. — Ты должна стать твёрдой, как сталь, и изменчивой, как вода.
Мне стать изменчивой, как вода? Мне, сотканной из огня?..
И чего только с собой не сотворишь ради поставленной цели.
А цель моя проста, при всей её запредельной сложности. Я должна как можно скорее родить законного наследника его величеству, устранить с пути его первого сына, и всё, что может встать между мной и троном, гарантирую выгодную для Эдонии политику. За мою службу, когда-нибудь, в будущем, Чеаррэ, возможно, уже не будут препятствовать нашему союзу с Эллоиссентом. Даже напротив! Ведь вдовствующей королеве просто необходим рядом умный преданный человек.
Главная сложность состоит в том, что его Темнейшее Величество отнюдь не глупы, это признают даже его злейшие враги. Наверняка Дик*Кар*Стал прекрасно отдаёт себе отчёт в том, какие козыри прячут в рукаве мои родственнички. Чай, не мальчик, на царство не вчера помазан, знает, что мир сделан не из розовой помадки. И в намерения моего будущего супруга вряд ли входит гибель старшего сына и лишение суверенитета подвластному ему государства.
Хочу легкую работу — сражаться с обычными монстрами.
Но кого тут интересуют мои желания?
Баркас, несущий нас к адмиралтейскому кораблю, двухмачтовому бригу, водоизмещением в двести тонн, легко разрезал волны. Дул свежий, попутный ветер. Заходящее солнце таяло в красном облаке, и его лучи золотились на гребнях чёрных волн.
