Людмила Гетманчук - Шерше ля фам, или Возврату не подлежит!
— Я?!! — озверела. — Боюсь? — Я уперлась руками в его грудь. Как в бетонную стенку. Где моя клин-баба?[10] За экскаватор я сама сойду!
— Не ломайся, кошечка, — не принял меня в расчет Грэг, продолжая экскурсию.
— Кто еще счас сломается! — пыхтела я. — Отпусти меня немедленно! Я кричать буду!
Кричать не позволяла гордость, но разозлилась я знатно.
— Сейчас как… Ой! — Наверное, очень сильно пожелала освободиться, потому что мои пальцы, прижатые к его груди, вдруг стали горячими и засветились. Фосфоресцирующий мертвенно-зеленый свет жутко напугал и меня и его.
Маг разжал руки, я от неожиданности отлетела назад и приземлилась на твердый пол своей многострадальной задней частью. И там и осталась, с интересом разглядывая свои пылающие кисти.
— Дура, гаси немедленно — сожжешь руки! — рявкнул Грэг. Простонал: — Вот послала Пресветлая! — и процедил еще кое-что сквозь зубы. Из категории того, что в приличном обществе именуется обсценной лексикой.
— Как?!! — уже чуть не плакала я, махая руками. Начала скулить: — Делай же что-нибудь! Быстрее! — Пригрозила: — А то я тоже кого-нибудь куда-нибудь пошлю. Поверь, я умею!
И тут он сделал такое… О-о-о!
ГЛАВА 11
Так свезло мне, так свезло, просто неописуемо свезло.
Телефильм «Собачье сердце»Грэг упал на колени. Неотрывно глядя мне в глаза, поднял руки и осторожно, едва касаясь, погладил мою шею. Прошелся невесомо кончиками пальцев под рубашкой вдоль спины, задевая чувствительные места вдоль позвоночника. Я невольно затаила дыхание. Пламя на моих руках пульсировало в такт биению сердца.
Глаза Грэга в потемках казались совсем черными, лицо бесстрастным. На какой-то миг я увидела отблеск пламени в его глазах, но и он пропал. Волнение сказывалось только в учащенном дыхании и напрягшихся скулах.
С тихим возгласом:
— Молчи! Только молчи! — он больше не дал мне ни секунды на размышление. Притянул меня к себе, обхватывая и наклоняя голову, и поцеловал. Сначала он осторожно пробовал краешек губ, но потом, застонав, обрушил на меня океанский прилив жадного поцелуя изголодавшегося мужчины.
Это было настоящее! Не та унылая пародия, жалкая подделка, которая меня напугала и разозлила предыдущей ночью. По моим венам гулял жидкий огонь. Каждый удар сердца отдавался эхом в ушах. В голове образовалась воронка, куда благополучно всосало все мои сознательные действия, опасения и правильные, добропорядочные мысли. Грэг разбудил во мне такое… такое…
Когда мы оторвались друг от друга, тяжело дыша, то некоторое время не могли ничего сказать. Потом он прохрипел:
— Таласс! Никогда не знал, что гасить чужую магию так приятно…
— Да уж… — словно эхо отозвалась я.
— Повторим?
Я глянула на свои кисти, которые больше ничем не светились и стали вполне обычными. Моя здравомыслящая часть чуть было не отозвалась: «Но нам уже ничего не грозит!» Но вторая, более древняя и мудрая женская половина быстренько заткнула первую, и я шепнула почти беззвучно:
— Ага. Повторим…
Я протянула руку, дотрагиваясь до его груди. Провела пальцами по могучим плечам, бугрящимся мышцами. Он закрыл затуманенные глаза и, опустив руки и сжав кулаки, позволил мне свободно изучать свое тело. Но когда я коснулась его лица, Грэг сильно вздрогнул и попытался отстраниться.
Мне не пришлось по нраву подобное своеволие. Почти забравшись на него верхом, я коснулась его губ своими. До крайности обнаглев, осторожно прикусила нижнюю губу зубами, запуская в его спину короткие коготки. Он ощутимо напрягся. Простонал:
— Не играй со мной!
Играй? Играй?!! Какой там! Если он не вспомнит в ближайшие пять минут свои прямые мужские обязанности, я его сама изнасилую! И будь что будет. Даже если это будет первое и последнее изнасилование мужчины в этом подлунном мире!
Я желала этого мужчину! Хотела до смерти! Здесь. Сейчас. Немедленно!
Мало того! По всем признакам уверена — он совсем не будет против. Парень дошел до кондиции: зрачки то расширяются, то сужаются, дышит словно догонял поезд, руки конвульсивно сжимаются-разжимаются. Все тело колотит, будто у него тропическая лихорадка.
Я выдохнула ему в рот:
— Поиграем?..
И вот когда мы уже собрались в подходящей эротичной обстановке позволить себе то, что могут позволить себе взрослые свободные мужчина и женщина, к нам с большими голубыми глазами пришел дядя Облом со свечой в виде его милости господина барона, черт бы его побрал!
Видимо, очень занятые друг другом, мы не услышали тихие шаги по коридору за дверью. Но зато увидели!
Явление хозяина народу вышло предельно эффектным и неожиданным. Добавлю — и нежелательным! Скрипнула дверь, в комнату вплыла свеча, и раздался спокойный голос:
— Кто здесь?
Я бы с агромадным удовольствием спряталась, как та мышь под веником. А еще лучше — не одна, а с учеником мага. Одна беда: НЕГДЕ!
Грэг мигом вскочил. Он переместился, заслоняя сидящую на полу даму, и вызвал огонь на себя. Все еще хриплым голосом отозвался:
— Это я, господин барон. Пойдем в гостиную, я бы хотел обсудить с вами лично некоторые вопросы… — И решительно увел барона за собой, оставляя меня с дрожащими ногами и кружащейся головой добираться до спальни самостоятельно.
До своей спальни! Потому как спустя каких-нибудь десять — пятнадцать минут моя падчерица-здравомыслие отпинала мачеху основного инстинкта и заняла привычное господствующее положение.
Вот так всегда заканчиваются любые мои интересные начинания… А жаль.
Хуже того, только я подошла к своей двери, вся из себя злая, как голодная тигра, и жутко неудовлетворенная, — меня окликнула Милка:
— Саш, у тебя радость!
— Да ты что?!! — «обрадовалась» осчастливленная я. Ко всему прочему, мне только довеска не хватало! — И какая?
— Их милость велели нас разбудить. Тебя с господином Грэгом завтра в Мирту отправляют! — поведала мне подруга, подтанцовывая.
— Зачем?! — вылупилась я на нее, резко останавливаясь на пороге. — С глаз долой — из сердца вон?
— Не знаю, — озадачилась Милка. — Краем уха слышала, что вроде как тебе чему-то учиться надобно… вроде бы, чтоб никто не пострадал. — Недоуменно покосилась в мою сторону. — Дурь какая!
— Ага, — отупело кивнула я. — Тогда понятно. Спасибо!
— Тебе помочь собраться? — поинтересовалась девушка, блестя глазками.
Видно, новые сплетни послушать хочется! А вот и нет! Фигли. Я вам не желтая пресса! Секретов не выдаю.
