Александра Лисина - Холодные дни
- ВИНОВЕН!
Виновен... - согласно вздохнуло эхо.
- ТВОЕ НАКАЗАНИЕ СПРАВЕДЛИВО.
- Нет, - неожиданно отвердел голос невидимого преступника. - Я не предавал клятвы. Это была ошибка, но не предательство.
- ЛОЖЬ. ТВОИ ДЕЙСТВИЯ ПРИВЕЛИ К АКТИВАЦИИ ЗАКЛЯТИЯ ОТТОРЖЕНИЯ И ВЫНУДИЛИ ВЕРНУТЬСЯ СЮДА ДО ТОГО, КАК ПРОИЗОШЛО ПОЛНОЕ НАРУШЕНИЕ.
- Нет! В этом не было моей вины!
- ЛОЖЬ.
Что-то оглушительно грохнуло далеко впереди, и я аж присела от неожиданности, зажимая руками уши. Потом почувствовала запах гари и поморщилась - пахло паленой шерстью и, почему-то, горящими перьями. А потом вдруг услышала болезненный стон и мысленно содрогнулась - кажется, упрямство дорого обошлось пленнику. Молнией в него, что ли, ударило?
- ТЫ НЕ СПРАВИЛСЯ, - холодно возвестил все тот же голос.
Короткое молчание, в течение которого я присматривалась к тесно сдвинувшимся стенам и гадала, смогу ли пройти между ними, не опалив себе шевелюру. Шансов немного - они стояли так близко, что мне грозило стать наполовину обгорелой, наполовину замороженной курицей, которую нерадивая хозяйка слишком долго держала над жарким костром, силясь поскорее согнать ледяную корку.
- Да, - наконец, устало повторил пленник, заставив меня вздрогнуть. - Я совершил ошибку. Но никого не предавал.
- ХОТЕЛ ПРЕДАТЬ, - равнодушно заметил Судья.
И вновь воцарилось многозначительное молчание.
- КАК ТВОЕ ИМЯ, НЕСОГЛАСНЫЙ?
- Ромуаррд Тер Ин Са Ширракх...
И вот тут я содрогнулась всем телом, неожиданно поняв, что это за сон и почему я мне так знаком этот измученный, слабый, но все еще упрямый голос. Никогда его не забуду! Ни с чем не перепутаю даже такой - искаженный, хриплый и словно насильно выдавливаемый из перехваченного удавкой горла. Господи, да это же...
- Рум!! - вскрикнула я и опрометью ринулась вперед, наплевав на стены, жар и холод, отсутствие твердой земли под ногами и даже на то, что никакой тропы там не было и в помине - одна сплошная пустота, в которой не видно дна.
Левую щеку немедленно опалило нещадным пламенем, болью отозвавшись в резко нагревшемся камушке Ширры. Правая мгновенно покрылась колючим инеем и заставила мою жемчужину сильно похолодеть. Тонкая цепочка на шее вдруг разом потяжелела, словно несла на себе не два крохотных амулета, а, по меньшей мере, стальную наковальню. Она разом обвисла, натянулась, неумолимо увлекая вниз двойной ношей, но мне было все равно - я мчалась быстрее ветра, оставляя за собой странно раздвоенный след. Один - угольно черный, дымный и противно воняющий горелой кожей с содранных в кровь ладоней, и второй - холодный, искрящийся настоящей изморозью, с легким привкусом зимнего утра. В лицо снова бил встречный ветер, вокруг тугими вихрями закручивались свирепые воронки, мои руки то и дело касались стен, стремительно покрываясь одинаково болезненными волдырями, но остановиться было нельзя. Потому что я узнала его. Нашла, наконец. Сумела отыскать в проклятом Мире Теней, куда, как известно, есть ход только мертвым и беспробудно спящим.
- Рум!!
Впереди произошло какое-то замешательство, а потом тот же равнодушный голос со странный оттенком произнес:
- НАРУШЕНИЕ!
- Рум!!! Где ты?!! - не обратила я на него внимания и, стремглав выскочив из дурацкой расщелины, закашлялась. Тяжело дыша, подняла голову, отошла от полыхающей алой стены на шажок, смутно боясь провалить в этом тумане, и снова позвала. - РУМ?!!
- Трис! - тихо ахнули откуда-то слева, и я мгновенно развернулась, решительно направившись на голос.
- ТЕБЕ ЗДЕСЬ НЕ МЕСТО, - пригнуло меня к земле почти удивленным замечанием.
Я только шмыгнула носом, отирая мокрое от тающих льдинок лицо и тщетно стараясь не думать о том, во что превратились мои руки.
- Это вам здесь не место! Рум, ответь!
- Трис!! - простонал мой несчастный дух, которого эти изверги зачем-то заточили в невидимую клетку. - Что ты тут делаешь?! Как сумела?!!
- За тобой пришла, ворчун ты старый, - с облегчением вздохнула я, пробираясь на ощупь. - Сижу там, как дура, одна. Жду тебя, жду, а ты, подлец, все не приходишь! Пришлось самой... гад ты призрачный. Вот найду, своими руками удавлю!
- НАРУШЕНИЕ! - возмутился Судья, когда я вдруг нащупала невидимую преграду и принялась, как слепая, ее настойчиво исследовать. Попыталась нажать - бесполезно: она чуть прогнулась под пальцами и отбросила мои пальцы обратно. Ткнула ее заострившимся ногтем, и меня пребольно оттолкнуло снова. Затем дунула перед собой, разгоняя клочья стремительно поредевшего тумана, помахала ладошкой, развеивая его в стороны. Затем снова толкнулась и, нутром чувствуя, что пропавший дух зачем-то сидит внутри, с раздражением воскликнула:
- Эй! Что за безобразие! Рум, ты там?! Отзовись, а то я ничего не вижу!
Но отзываться не понадобилось: серая пелена перед глазами, как по мановению волшебной палочки, вдруг разошлась в стороны, открыв впереди ровный круг два на два шага. По краю этого куцего пространства шла куполообразная завеса из какого-то прозрачного, но очень прочного материала. Снизу проступила каменистая земля, из которой выдвинулись намертво закрепленные короткими цепями скобы, а в них... я вздрогнула и замерла на середине движения, во все глаза рассматривая необычное существо, стоящее в центре огороженной клети и закованное в кандалы из лунного серебра.
Могу поклясться, что никогда не встречала его прежде - этого высокого мужчину с пепельно серой кожей и длинной гривой поседевших от времени волос. У него оказались невероятно широкие плечи, перевитые канатами мышц, длинные (даже чересчур длинные для человека!) руки, заканчивающиеся острыми когтями и жестоко скрученные в запястьях. Могучий торс с поразительно развитыми грудными пластинами, будто он полжизни только тем и занимался, что тренировал их для будущих полетов. Узкая талия, окутанная тончайшим черным шелком, который туго охватывал бедра и нескромно подчеркивал характерную выпуклость между ними. Широкие стопы с такими же кривыми когтями, что и на руках. Массивная шея. Плоский живот. И лицо... боже, какое странное у него было лицо!
Я невольно отступила на шаг, пораженная до глубины души, потому что это... существо... на самом деле не принадлежало человеческому роду. И вообще никакому не принадлежало, потому что я не знаю никого, с кем его можно было бы сравнить. Его лицо было жестким, волевым, с тяжелым и упрямым подбородком, форма которого наводила мысль о крайне трудном характере владельца. Высокие скулы, слегка приплюснутые к наружному краю, массивные надбровные дуги, лишенные всякой растительности, невероятно ровный лоб с безупречно ровной кожей и удивительные, раскосые, невероятно крупные, ни на что не похожие глаза, блистающие червонным золотом и ярко горящие подобно двум жарким солнцам. Его лицо казалось словно вылепленным из серого мрамора: странно красивое, гладкое, но и пугающе чуждое; непостижимым образом гармоничное и не лишенное внутреннего величия. Оно привлекало и, одновременно, вызывало какой-то подспудный страх, от него невозможно было оторваться, оно вызывало восхищение и искреннюю оторопь, а еще - было способно сломить даже самое жестокое сердце.
