Наталья Гладышева - Такой любви не бывает
— А я и начала новую жизнь так, как будто заново родилась, — поспешила я рассеять ее сомнения.
Когда ушла Людмила Анатольевна, мамуля приступила к моему допросу. Весь рассказ о том, как я обнаружила, что у Сереги есть любовница, она выслушала молча. Повестью о своих обмороках я ее пугать не стала. А то, разохается, разахается. Потом замучаюсь успокаивать. Хватит и того, что с работы уволили, да от мужа ушла. Конечно, о работе я не стала все рассказывать. В моей версии это событие выглядело более упрощенно. Была проверка, кто-то подложил компромат на генерального ко мне в кабинет, за это и уволили.
— Ох, ты горе мое луковое, — всплеснула руками маман выслушав меня, — Сколько говорила, людям верить нельзя. Всяческих гадов, особенно в этих новомодных офисах, пруд пруди. Что делать дальше-то будешь?
Уррррааа! Ругать и грузить нотациями, не будут. И то хлеб, в такой-то ситуации.
— Искать работу. Подавать на развод. И самое главное, жить дальше.
— А вот чашку оставь в покое, разобьешь, — привычно проворчала мама, глядя на проявление моей любимейшей дурной привычки, переставлять чашку с блюдца на стол и обратно на блюдце, — Работу ты найдешь. Ты у меня девочка умная. А вот мужа… Ты хоть попыталась его расспросить о том, правда утверждения этой Александры или нет? Не пробовала, по глазам вижу. А раз так не поспешила ли ты со своим решением?
— Даже если и не Александра, то пойми. Мы стали чужими друг другу, да и с самого начала нам не стоило жить вместе. Этот брак, одна большая ошибка. Сейчас я это понимаю. Мы так и не смогли стать близкими людьми. Пара хороших знакомых, живущих на одной жилплощади. Вот кто мы друг другу. Поэтому стоит ли что-либо выяснять? Мне кажется, что не стоит.
— Такого мужа как Сереженька, ты никогда не найдешь, — забыла упомянуть, что маман в моем супруге души не чает, повезло ему с тещей, — Не пьет, не курит. Деньги в дом приносит. Слова грубого не скажет. Воспитанный. Красивый. А посмотри на нынешних мужиков? Это же просто ужас. Жен бьют. Пьют. Еще и ждут, чтобы за ними бегали. Избаловали нынешнее поколение мужиков глупые девчонки. Думают, если дать сразу, то мужик уже и твой. А мужчины и рады. Ухаживать не надо. Цветы дарить не надо. Ткни в любую малолетку пальцем, а она готова по первому требованию ноги раздвинуть. А интернет? Сколько разврата, сколько грязи.
— Мам, хватит, — взмолилась я, если уж родительница начинает про нынешние нравы, то придется пару часов слушать про то, какой ужас творится вокруг, — Я решила больше не портить жизнь, такому замечательному, красивому и великолепному Сергею. Можешь радоваться, теперь он сможет найти свое счастье.
— Дура, ты, — вздохнула мама, — Зря, вот увидишь зря ушла, — и тут же добавила без перехода, — В твоей бывшей комнате, постелена чистая постель. Так что можешь заселяться. Да и местечко в шкафу, для твоих вещей есть. Ох, и дурочка ты у меня, ох и дурочка. Ладно, пойду я полежу. Что-то последнее время спина сильно болит. Поэтому когда есть возможность прилечь, я пользуюсь ею, не задумываясь.
Маман пристроилась на диване в большой комнате, а я осталась на кухне. Думать, дальше как быть, как жить. Пока пылала праведным гневом, особо не размышляла, что меня ждет в дальнейшем. А сейчас, после мамочкиной отповеди, аж жуть берет. Ведь развод, это раздел имущества и не только. Наверное, даже раздел воспоминаний на «до» и «после». Устала, устала, устала. Столько всего навалилось. Кошмар.
Пока мыла посуду, пока вытирала ее, голова все так же гоняла эти мысли по кругу. Вымыв посуду, пошла, разбирать свои вещи. На цыпочках прокралась мимо задремавшей маман и прошла в комнату, которая двадцать три года была моей. Только выйдя замуж, я переехала к Сергею. А до этого, свидетелями всех моих радостей и горестей были эти стены. За это время в комнате мало что изменилось. Разве что обои поменялись, да добавился новый шкаф. Распределила одежду по вешалкам, и полкам. После этого занятий не осталось. Выходной, работу не поищешь. Интернета у мамы нет, впрочем, как и компа. Мужнин ноут не стала забирать, это было бы верхом хамства. Значит, придется приобретать свой. Мама, правда, ругаться будет. Но в поисках работы поможет наличие интернета. Можно разослать резюме, можно самой обзвонить все интересные варианты. Но, пока, заняться нечем. Телевизор в большой комнате. А мамуля сейчас отдыхает. Тревожить не хочется. Пойти погулять? Попробую. Благо здесь рядом есть лесопарк. Пусть в черте города, пусть где-то даже грязноват, но какой-никакой, а лесопарк. Решено. И орешков прихвачу. Для белочек. Может, повезет и хоть одну удастся увидеть. В детстве часто их с руки кормить приходилось. Забавные зверьки. Пушистые, смешные и практически людей не боятся. Вот и способ поднять настроение отыскался.
Джинсы и футболка, надетые еще в квартире у мужа, вполне подходили для подобной прогулки. Переодеваться не стала, а тихонечко прошла в сторону коридора. Обулась и, закрывая за собой дверь, услышала:
— Только не задерживайся допоздна, — а мамочка оказывается и не спит, а только притворяется.
Но возвращаться к заманчивой идее, провести выходной у телевизора, не стала. Забежала в ближайший магазин. Фундука там не нашлось, но зато отыскались семечки. Сколько помню, для белок это не менее любимое лакомство, чем орехи. Купив пару пачек, пошагала в сторону лесопарка.
Прогулка удалась на славу. С белками я так и не повстречалась, зато сгрызла все семечки, благо в кармане нашелся полиэтиленовый пакетик для шелухи. Да прошлась по знакомым с детства тропинкам. Здесь мало что изменилось, разве что грязнее стало. Опускается уровень культуры народа. Еще как опускается. По горам битых и не очень пивных бутылок видно.
Выйдя из парка, я ускорила шаг, бывший прогулочным в тишине парка. Во дворе меня окликнули:
— Галка! Ты? Не может быть.
Обернулась на голос и застыла, пытаясь справиться с мучительной, разом нахлынувшей болью воспоминаний:
— Димка? Как видишь, это действительно я, — внутри я вся застыла от ощущения неизбежности того, что придется вспоминать.
— Я так рад тебя видеть, — невысокий русоволосый мужчина приближался ко мне быстрым шагом, — Знаешь, я ведь так и не попросил у тебя прощения.
— Не надо, Дим. А ты когда вернулся?
— Месяц назад. Отвык от всего просто ужас. Так непривычно. И трамваи эти, и машины, и люди, и сам язык, все никак не привыкну к тому, что народ вокруг только на русском разговаривает.
— Понимаю. Я, наверное, пойду, — нерешительно сделала шаг в сторону подъезда, — Я теперь у мамы, так что еще увидимся. Расскажешь о своей жизни за границей.
— Да, конечно, я не подумал. Может, ты торопишься. Извини. И надеюсь, мы с тобой действительно еще поболтаем, — растерянно улыбнулся Димон.
