Сергей Малицкий - Забавник
— Однако ты в темноте научилась видеть или слышишь хорошо? — удивился Насьта. — Паренек-то тихо крадется! Я и то бы не расслышал, если бы ты не сказала…
— В темноте, не в темноте, а иногда и смотреть не надо, чтобы понять, — отозвалась Айра. — Я вот думаю, если бы Рич отпустила волосы, да вместо охотничьего костюма нырнула в легкое платье, так у твоих ворот, Марик, не один бы мальчишка топтался, а целая дружина!
— Если всех счесть, кто столбняком у этих ворот переболел, не одна дружина сложится, — не согласился баль. — Это сейчас тут временное затишье. Жара! Конец лета! Но уже послезавтра повалит народ, праздник все-таки. Думаю, что Жорду недолго осталось страдать от неразделенной любви в одиночестве. Но мы-то эту историю наизусть знаем! Многих Рич отправила восвояси и сделала это, как водится, с выдумкой. На некоторых, пожалуй, икота нападает теперь при одном только упоминании ее имени! А вот самым стойким оказался самый, как она говорит, противный. Или самый талантливый?.. В магическом смысле! Паренек-то неплохой вроде? Просился с год назад ко мне в ученики, но слабоват оказался. Рассеянный очень. Такой заметит, что с ним противник рубится, когда руки лишится!
— Нет у него никаких особых талантов, — покосившись на улыбающегося Тира, раздраженно бросила Рич. — Ну может, и есть кое-что, но Жорд не из первых учеников. Однако устойчив к чужой магии. Обычные магические шутки на него не действуют. А чего покрепче я не применяла, пожалела дурачка. Да и тот же Вертус говорил, что устойчивость к магии чаше всего является обратной стороной глупости и слабоумия. Так что неважный из Жорда Олли жених. Вдобавок он еще и трусоват.
— Трус, который пересиливает трусость ради того, чтобы быть рядом с избранницей, заслуживает не меньшего уважения, чем завзятый смельчак, — хмыкнул Орлик. — К тому же порой трусостью маскируется осторожность! А что касается слабоумия… многие мои знакомые селянки радовались бы слабоумному муженьку, особенно если бы он был кроток, предан и богат.
— Да! — крякнул Марик. — В чем-чем, а в бедности дом Олли не упрекнешь! По слухам, дед Жорда, Касс Олли, был самым богатым таном, кстати, и самым хитрым. Хитрость, отмечу, от смерти его не спасла, но дочка Касса — мать Жорда, как говорят, унаследовала от папеньки не только богатства!
— И вряд ли хоть что-то передала Жорду! — отрезала Рич. — Кроме богатства, разумеется, на которое и без меня найдется куча соискательниц. Ион может тащиться за мной сколь угодно долго, да хоть пока не собьет ноги, только толку от его преследования все равно не будет!
— Эй, дочка! — удивился Марик. — Разве кто-то говорил о толке? Еще вчера тебя не задевали подобные шуточки! Что переменилось?
— Ничего! — стиснула зубы Рич.
— Вот и хорошо, — примирительно заметила Айра. — Не будем больше разбирать твоих воздыхателей, тем более что их еще будет немало. Вот уже и сластолюбец Орлик начал расправлять бороду. Да и внук Касса Олли, дорогая Рич, отстал. Верно, и в самом деле отправился к своей богатой маменьке. К тому же в свете факелов у дворца я вижу не только стражников, но и пузатого старичка с длинными усами, который таращится во тьму. Уж не знаю, кого он выглядывает, а мальчишку вряд ли пропустит во дворец.
— Картус ждет нас! — успокоился Марик. — О чем будем говорить с конгом, Айра?
— Слушать будем, — задумалась о чем-то колдунья. — Слушать и смотреть.
Жорд Олли не слишком занимал Рич, хотя поначалу и досаждал ей. Со временем она научилась не замечать парня, вела себя так, словно его вовсе не существовало, тем более что он и в самом деле не причинял ей особого беспокойства, ограничивался преданными взглядами, разве только иногда тащился в отдалении за девчонкой по улицам города или подпирал спиной ворота заведения Марика. Куда сильнее ее задевали шуточки соучеников, с которым она, впрочем, легко справилась, увеличив, как обычно, количество недругов. Так что, когда Рич узнала, что безнадежно влюбленный в нее отпрыск дома Олли в свое время проявил недюжинное упорство, чтобы попасть в один учебный зал со старшими ребятами, среди которых держалась особняком самая красивая девчонка если не всей Оветты, то всего Скира, это ее нисколько не тронуло. Разве только недовольная гримаса всякий раз кривила ее губы, когда Жорд попадался ей на глаза. Ничем она не могла объяснить свою брезгливость, но паренек был неприятен ей сам по себе, и был бы неприятен, даже если бы и вовсе не обращал на нее внимания, хотя прочие ее недолгие поклонники не вызывали у нее ничего, кроме задорной усмешки. И эта непонятная брезгливость, которая происходила, как решила Рич, от страдальческого выражения влажных глаз Жорда, не позволяла ей относиться к младшему Олли хотя бы с холодным снисхождением. Нет, она оценила стойкость несчастного к магическим шуткам, которые выдавливали из Жорда Олли только непонимающие улыбки, но постепенно почти забыла о его существовании, как забывает о летящих с ветром морских брызгах бывалый моряк.
Теперь же все изменилось! Не только появление тайского сыночка, но даже и разговоры о нем вдруг начали выводить Рич из равновесия! И вот, прислушиваясь к собственному негодованию и пытаясь разобраться, как же она могла позволить противному слюнтяю довести ее до раздражения, Рич вдруг поняла, что дело вовсе не в нем, не в страдающем от неразделенного обожания мальчишке, а в ней самой. Словно что-то хрустнуло у нее в груди, сдвинулось не по вине Жорда и не в связи с ним, а само по себе! И пусть теперь ей дышится легче, пусть громче стучит сердце и замирает что-то в животе, но именно вот это новое, незнакомое ей состояние не только служит причиной ее злости, но и пугает ее.
— Но отчего? — прошептала она чуть слышно и недоуменно оглянулась.
Великан Орлик подмигнул ей и добродушно хмыкнул в бороду. Айра со вздохом закусила губу. Тир задумчиво почесал нос. Насьта шутливо сдвинул брови и расправил плечи.
Марик беспомощно развел руками. Только Картус не заметил ее замешательства. Он прищурился, приподнимая лампу над головой, вгляделся в остановившуюся возле караула шестерку, молодцевато расправил усы и возвысил голос:
— Я, конечно, должен был бы предложить вам оставить оружие в караулке, но… — Картус оборвал фразу на середине и продолжил совсем уж будничным тоном: — Но конг сказал, что вы все равно его не оставите. Так что придется ограничиться легкой дворцовой печатью на каждых ножнах. Выдернуть меч она не помешает, но шуму поднимет столько, что вся стража сбежится. Конг ждет вас в зале совета — Марик дорогу знает. Беседу вести с почтением. Все понятно?
— Надеюсь, что конг тоже опечатает свой меч? — невинно поинтересовался Насьта.
