Наталья Бульба - Прогулка в бездну
Вот и теперь она сидела чуть в стороне, у зажженного камина, собранная и неприступная.
И при всем моем стремлении ей помочь я отдавала себе отчет в том, что, пока она сама не захочет впустить меня в свой мир, в котором, похоже, выстроились призраки далекого прошлого, я могу лишь наблюдать за тем, как мрак лишает ее жизнь красок. Все, что было в моих силах, – ждать. Доверяя ее способности принимать правильные решения и веря в то, что ее душевных сил хватит, чтобы вновь стать той Асией, какой мы ее знали.
Вошедшая в зал Карен, светлая эльфийка, ставшая для Лайсе не только нянькой, но практически заменившая ей погибшую мать, зажгла светильники, напомнив этим нехитрым действием, что нам осталась одна короткая летняя ночь перед тем, как отправиться дальше.
На мгновение в воздухе повисла тишина, и с лица девушки, как тень в полуденный час, сошла улыбка, а в темных глазах, так похожих на глаза жрицы, потухли блестящие искры.
Олейор поднялся со своего кресла, рядом с которым, прямо на пушистом ковре, устроилась я. Но, прежде чем он успел что-то сказать, его движение повторил черноволосый лорд. И выражение лица, с которым он это проделал, наталкивало на весьма неожиданные мысли, которые, еще не успев окончательно оформиться, начали обретать материальную форму.
– Мой принц…
Взгляд моего мужа, которым он одарил друга, был далек от доброжелательного. Его скулы заострились, выдав напряжение, голова качнулась, словно для того, чтобы предостеречь от того, что Гадриэль собирался произнести дальше. И мне пришлось коснуться его руки, убеждая в том, что все должно идти так, как идет. И поторопиться встать рядом, обеспечивая торжественность того, что, по моим предположениям, должно было произойти.
– Мой принц, я прошу твоего разрешения на мою помолвку с леди Лайсе.
Этот миг мог бы быть удивительным, если бы вместо радости не рождал тревогу. Потому что все рассказанное нашей гостеприимной хозяйкой не вселяло в нас надежду на то, что наш поход закончится так благополучно, как нам бы этого хотелось. Кроме того, Гадриэль дал обещание найти отца Лайсе. Это внушало еще большую тревогу, потому что причина, по которой отозвали его группу, стала нам понятна сразу, как только в ее повествовании мелькнуло одушевленное оружие, подброшенное одному из сыновей властителя, в жилах которого течет кровь даймонов. Возможно, она что-то и почувствовала, но ни один из нас не поднял глаз на Ригана, никто не упомянул о том, что именно тот меч, о котором шла речь, замотанный в ткань и перетянутый кожаной лентой, лежал вместе с туго скатанным одеялом у костра, когда она и черноволосый лорд шагнули к нам из черноты просыпающегося леса.
– Гадриэль, ты не даешь Лайсе возможности выбора. – Глаза Олейора с напряжением следили за тем, как меняется выражение лица нашего друга, как слетает с его губ невесомая улыбка, как темнее становится взгляд. – Она не знает этого мира, она не знает других мужчин, которые могли бы претендовать на ее внимание, она слишком юна, чтобы принимать решение, изменить которого она не сможет.
– Мой принц, это наше решение.
В отличие от нас всех, она была совершенно спокойна. Ее лицо озарял мягкий свет, ее пальцы, когда она встала рядом с лордом, с уверенностью и доверием легли в его раскрытую ладонь.
– Лайсе, за этим лесом живут драконы, демоны, эльфы, оборотни, люди. Там города, там бурлит жизнь, которая тебе совершенно не знакома, там благосклонности красивых дам добиваются не только красивыми речами, но и обнаженными клинками. Там есть то, чего ты лишена. И если я позволю ему сейчас надеть на твой палец его родовой перстень, ответственность за все я возьму на себя.
– Тебе не придется пожалеть об этом. – Голос Гадриэля был хрипл и напряжен.
Взгляды двоих, каждый из которых был для меня дорог, сошлись в жестоком поединке. И как бы я ни хотела, я не имела права вмешиваться.
Но, похоже, ни один из них уступить не готов. И, возможно, именно это противостояние и натолкнуло меня на мысль, которая пусть и казалась неожиданной, но решала едва ли не все проблемы.
– Лайсе, Гадриэль, я прошу нас извинить, но мне необходимо переговорить с моим мужем. – И видя, как светлеет взгляд нашего черноволосого кошмара, я понимаю, какие именно надежды он возлагает на меня. – Олейор, ты не окажешь мне честь проводить меня из гостиной?
Олейор еще мгновение смотрит в глаза своему начальнику разведки, который за последние недели уже успел перейти все границы, чтобы вывести его из терпения, и, молча кивнув, выходит из зала, приоткрывая мне дверь и пропуская вперед.
Полог тишины опустился прежде, чем исчез силуэт Гадриэля, который до последнего мгновения не сводил с меня своих глаз, подбадривая лукавством, которое демонятами выплясывало в них.
– Говори.
– Ты только не рычи сразу, дай мне высказать свою мысль до конца.
Не знаю, что на него подействовало: насмешка, играющая на моих губах, или прикосновение этих самых губ к его щеке, но он, пусть и не расслабляется совсем, так хотя бы не демонстрирует клыки.
– Рядом с тобой я готов рычать лишь от удовольствия.
– Вот об этом и помни, когда находишься рядом. Сколько Лайсе лет?
Он задумывается лишь на краткий миг и спокойно отвечает. Еще не догадываясь о том, что я хочу сказать, но уже осознавая, что выход, который я собираюсь предложить, будет учитывать интересы всех.
– По ее словам – двадцать. По моим ощущениям – тоже.
– Ты чувствуешь в ней эльфийскую кровь?
– Безусловно. И не только я. Валиэль не усомнился в том, что ее мать – светлая эльфийка. Да и ее няня подтверждает эти слова.
– Но ее родственники по матери не признали ее. Какими бы ни были причины этого. Ее отец не принадлежит этому миру и не присягал ни одному из правителей.
– Ты предлагаешь…
Насколько приятно видеть его лицо, когда оно не стянуто напряжением или не удручает своей бесстрастностью.
– Именно. Я предлагаю тебе стать ее опекуном до тех пор, пока она не получит законных прав иным способом. А я признаю твое право на опекунство. И тогда, как бы судьба ни повернулась, у Лайсе появится шанс выйти из этого леса. – И добавляю, привнося политическую подоплеку, но лишь для того, чтобы моя личная заинтересованность не столь бросалась в глаза: – Не думаю, что Элильяр не обрадуется такому повороту событий – к магу Равновесия добавится единственный менталист на Лилее. Да и Гадриэля это немного отрезвит.
– И не только отрезвит. Это его привяжет ко мне. Ты не опасаешься того, что он неправильно поймет мое решение?
– Наше решение, Олейор. Наше. И, мне кажется, он поймет, что помолвка, заключенная под твоей опекой, даст Лайсе значительно больше, чем мог дать он один.
