Мелисса Марр - Хрупкая вечность
Опустив голову, Эйслинн начала говорить:
— Там я… Нет, я не буду тебе рассказывать. Это было не по-настоящему. Просто результат какого-то извращенного…
Голос ее стих. Солгать было невозможно.
— То, что ты чувствуешь ко мне, не извращение, Эйслинн. Неужели так сложно просто взять и признаться в этом? — требовательно спросил он, как будто ее ответ мог что-то изменить, будто ее признание значило для него не меньше, чем нападение Темного Короля, или их личные отношения были для него так же важны, как только что случившееся.
Тем не менее, это не так.
— Ты уже знаешь ответ на этот вопрос, и это ничего не меняет. Я люблю Сета.
Сказав это, она встала и направилась к Сету, пытаясь выбросить мысли об этой неудобной ситуации из головы.
Сет счастливым не выглядел. Это ясно было написано на его лице.
— Кинан в порядке? — неохотно спросил он, присаживаясь за видавший виды стол, который охранники придержали для них.
— Пострадала его гордость. С головой, кажется, все в порядке.
— А ты? — Сет задал этот вопрос машинально. Он ей вполне доверял, чтобы знать: она пришла бы к нему сама, если бы понадобилась его помощь.
— Напугана.
— Ниалл… — Сет покачал головой. — Не думаю, что он действительно причинил бы тебе вред. Но когда ты была там, я уже не был так в этом уверен. Ты была такой испуганной, когда он прижал тебя к этой штуке… Что вообще это было?
— Энергия Темного Двора. Как мой солнечный свет и тепло. Или лед и холод Дон. Ниалл из другого теста. Страх, гнев, влечение. Темные фишки. Как и все дела Ниалла.
— Влечение? — переспросил Сет.
Эйслинн покраснела.
А Сет произнес то, что она бы не решилась:
— Но не к Ниаллу.
Он посмотрел на Кинана, и Эйслинн заметила печаль в его глазах. Сет потянулся к ней и взял ее за руку.
Никакого давления. Даже теперь. Он ей доверял.
Группа начала свое выступление. Дамали пела что-то о свободе и пулях. У нее был сильный голос, который мог бы вывести группу на первые места в топе, но слова песни были мрачными.
Кинан молча присоединился к ним за столиком. Вид у него был не счастливее, чем у Сета и Эйслинн. По крайней мере, так казалось самой Эйслинн.
Песня закончилась, и Сет поинтересовался у Кинана:
— Ты в порядке?
— Да. — Губы Кинана сложились в непонятную линию — то ли улыбку, то ли ухмылку.
Начало следующей песни спасло их от дальнейших попыток быть любезными друг с другом.
Обычно Эйслинн на людях не любила проявлять свои чувства, однако сейчас она встала со своего места и пересела на колени к Сету. Он обнял ее и прижал к себе. И, несмотря на грохот музыки, казалось, что между ними блаженная тишина. Что-то угнетало. И это не было гневом. Но это «что-то» было слишком сомнительным. Они оба знали это, и им обоим это не нравилось.
Сидевший напротив них Кинан перехватил взгляд Эйслинн, а через мгновение ушел. Что было в этом взгляде, она не могла понять. И, наверное, не хотела. Боль? Злость? Это не имело значения. Все, что она знала, — это удушающее ощущение, появившееся с его уходом, перерастающее в порыв броситься за ним, если он отойдет слишком далеко. Обычно, если она достаточно долго старалась не обращать на это ощущение внимания, оно притуплялось. Или, может быть, она просто переставала так остро его чувствовать. Но первые мгновения после его ухода были просто ужасными. И становились все ужаснее с каждым днем. Словно отказываться сделать вдох после долгого пребывания под водой или заставлять свое сердце замедлить ритм после долгого и страстного поцелуя.
Сет провел пальцами по щеке Эйслинн.
— Все будет в порядке.
— Я очень хочу, чтобы так и было. — Она прильнула к нему еще ближе. Лучше так, чем быть честной и сказать ему все. Сет был ее опорой, тем, кто не давал ей сбиться с пути.
На самом деле ему я могу все-все рассказать. Он меня понимает. Она чувствовала себя дурочкой, из-за того что скрывает от него правду. Снова. Он поверил ей, когда она впервые рассказала ему о фейри. Потому что он доверял ей. И она понимала, что ей нужно бороться, чтобы это полное доверие не пошатнулось.
Сет понимал ее чувства. Не потому, что их связывала какая-то незримая связь, а просто потому, что он прекрасно ее знал. Это была одна из причин ее любви к нему. Хотя причин для этого было столько, что у Эйслинн все они просто в голове не укладывались: его спокойствие, честность, искусство, которое он творит своими руками, его страсть, слова, которые он ей говорит… Порой она даже не понимала, почему он выбрал именно ее.
— Хочешь об этом поговорить? — спросил Сет.
Эйслинн взглянула на него через плечо:
— Хочу. Только… не здесь и не сейчас.
— Ну конечно. Я подожду. Опять. — На лице Сета в тот же миг отразилось раздражение. — Думаю, тебе стоит пойти и спасти его от Гленна.
— Что-что? — Эйслинн не хотела никого спасать. Она хотела остаться в объятиях Сета. Хотела найти способ все ему рассказать, чтобы объяснить, как она чертовски запуталась, и как ей хотелось все наладить.
— Гленн сегодня на баре и, похоже, собирается довести Кинана до ручки. Кому-то из нас стоило бы появиться рядом. Но сильно сомневаюсь, что он оценит сейчас мое присутствие.
— Во всем виноват Ниалл, а не ты. Кинан должен это знать.
Сет не обратил внимания на ее слова и проговорил:
— Иди и спаси своего короля, Эш. Его гордость сегодня получила по ушам, а когда он чувствует себя оскорбленным, то становится настоящим говнюком.
Кинан вернулся один. Он подал Сету бутылку пива.
— Эйслинн незачем ходить за мной.
— Просто мы не хотели, чтобы Гленн капал тебе на мозги, — отозвался Сет.
Летний Король казался более жестким, чем всегда. Ему не нравилось «Воронье гнездо», но он никогда бы не сказал об этом вслух. Он шел туда, куда хотела Эйслинн, и делал то, что могло сделать ее счастливой. Если бы Сет не хотел того же, это бы серьезно его напрягало.
Кого я пытаюсь обмануть? И так напрягает.
Сидя на своем стуле, Кинан внимательно изучал группу на сцене. Команда не была ужасной, но и такого пристального внимания не заслуживала. Может быть, Дамали и заслуживала, но остальные члены группы в лучшем случае были довольно посредственными.
Сету было не до притворства, что все якобы в порядке.
— Не знаю, что между вами произошло сегодня днем, но могу догадаться…
Взгляд, которым наградил его Кинан, подтвердил опасения Сета.
— Все ясно. Значит так. Если она решит, что ты достоин большего, чем ее дружбы, мне будет очень дерьмово. По всей видимости, так же, как тебе сейчас.
