Марк Мауберг - Владыка Тьмы
— Чиисами, а ты где родилась? — внимательно глядя на меня, спросил Эондил.
— Не знаю… — я пожала плечами, в самом деле, что сказать?
— А приехала откуда?
— Из Западного приграничья…
— Так! — Эондил посмотрел на остальных. — Марш по комнатам и заниматься! Чиисами, а ты иди за мной.
Эондил шел очень быстрым шагом, почти бежал — я еле поспевала за ним. Вскоре он остановился перед какими-то дверьми и, сделав знак ждать его здесь, скрылся за ними. Ожидание затянулось на полчаса, вскоре он позвал меня внутрь. Там уже сидел магистр, перед ним стояла пирамидка и лежала знакомая по поступлению книга.
— Подойди, Чиисами, — ласково проговорил магистр. — Не бойся.
После этих слов мне стало немного не по себе.
— Это не я! Я ни в чем не виновата! — по привычке заныла я. — Я больше не буду!
— Чего не будешь? — растерялся магистр.
— Ничего не буду! — приложив руки к груди, клятвенно пообещала я.
— Стоп! Тихо! — магистр поднял руки. — Не путай меня. Скажи, кто твои родители?
— Я не знаю, магистр! — я почтительно поклонилась. — Я росла сиротой.
— Угу, — неопределенно промычал магистр, глядя на Эондила. — Где эпльс?
— Вот. — Эондил почтительно подал стакан со знакомым мне пойлом.
— Спасибо, а теперь оставь нас наедине. — Дождавшись, когда за Эондилом закрылась дверь, он протянул стакан мне. — Выпей, Чиисами.
Поморщившись, я проглотила и эту порцию.
— А теперь в левую руку возьми это, — он протянул мне пирамидку. — А правую положи на Книгу…
Взяв пирамидку, я осторожно прикоснулась к книге. Пирамидка засияла чистейшим белым светом, и через секунду комната погрузилась в кромешный мрак…
— Ой! — от неожиданности я выронила пирамидку. Мгновенно стало светло.
— Значит, так… — магистр призадумался, а потом показал мне какое-то плетение. — Сделай такое же и активируй его.
Внимательно изучив плетение, я воссоздала точно такое же, правда, специально допустив пару мелких ошибок, которые Лауриенар тут же заставил исправить. Затем я активировала заклинание и ярко-фиолетовая молния разнесла шкаф с книгами… В лицо толкнуло горячим ветром, запахло тлеющим деревом и бумагой. Весь пол усыпало бело-желтым покрывалом из книжных листов. Бумажные обрывки, кружась, опускались вниз.
— Я не хотела! Это оно само! — автоматически забормотала я, но Лауриенар даже не обратил на это внимания.
— Хорошо, — магистр пододвинул к себе книгу, и мечтательная улыбка озарила его лицо. — Очень хорошо!
— А что хорошо? — тихонько поинтересовалась я, убедившись, что ругать сейчас не будут.
— Знаешь, Чиисами… — магистр вышел из-за стола и взял меня под руку. — У тебя очень редкий магический дар…
Мы стали медленно прохаживаться по кабинету, не обращая внимания на листы, устилавшие пол.
— Очень редкий, — продолжал магистр. — С сегодняшнего дня я лично буду тебя учить. Каждое утро после второй пары приходи сюда, и мы будем заниматься. Ты поняла меня, Чиисами?
— Да, магистр! — я почтительно поклонилась. — Это большая честь для меня! — я натянула восторженную улыбку идиотки.
— Хорошо. Тогда ступай и позови сюда учителя Эондила.
— Слушаюсь, — я снова поклонилась. — Господин магистр, будет ли дозволено задать один вопрос?
— Конечно, Чиисами, что ты хочешь спросить? — магистр посмотрел на меня ласковым взглядом. — Спрашивай.
— А что за редкий дар у меня?
— У тебя дар к магии Нижних пределов. Это изначальная Темная магия, а не то, что сейчас именуется темной магией, — он поморщился. — Я удовлетворил твое любопытство?
— Да, магистр! Спасибо, магистр!
— Ступай к себе.
Еще раз поклонившись, я выскользнула из кабинета. Сообщив ожидающему Эондилу, что его ждут, я отправилась к себе.
Думаю, магистра вскоре ждет сильнейшее потрясение, я ехидно улыбнулась, и потрясен он будет сразу после выпуска. А пока нужно учиться на износ — дабы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы… Да и изображать из себя туповатую девчонку придется гораздо тщательнее…
— Эондил, как идет обучение Чиисами? — магистр внимательно уставился на учителя.
— Магистр… — потерянно произнес тот, глядя на разгром, но потом спохватился. — Средне. Правда, она немного туповата… Но ведь для нашего плана это и лучше.
— План поменялся, Эондил, — магистр подошел к окну. — Теперь главной фигурой будет этот, как его? Хобх? Да, Хобх… Кстати, теперь у тебя другая задача. Теперь ты должен сделать так, чтобы Чиисами никто не мешал.
— Но…
— Никаких но! — обернулся магистр и ожег Эондила взглядом. — С этого дня она очень ценна для нас. Если потребуется, то ты будешь у нее мальчиком на побегушках. Понятно?! Кстати, а как успехи Ларринтеля и Астреля?
— Тоже весьма посредственны. Думаю, выше четвертой ступени им не подняться…
— Это не важно, они и так сыграют свою роль. Как у них отношения с Чиисами и Хобхом?
— Плохие. — Эондил слегка улыбнулся. — Как вы и приказали.
— Теперь все иначе… Пусть с Хобхом будет как раньше, но только внушите им мысль, крепко внушите, — магистр грозно посмотрел на Эондила. — Если хоть один из них посмотрит в сторону Чиисами или сделает какую-нибудь пакость, то лично я наложу на них «Юдоль Скорби»… Теперь они просто расходный материал, так что нечего с ними цацкаться.
— Даже так… Но их родственники при дворе…
— Это не надолго. — Магистр улыбнулся своим мыслям. Дай им понять, чтобы от этой девочки они держались подальше. Она гораздо ценнее, чем они и их никчемные родственнички.
— Я понимаю, что наша победа близка?
— Ты прав, Эондил, очень близка… Она будет послушным оружием в наших руках. — Магистр усмехнулся. — А то, что она туповата, это только плюс. Ступай, и не забудь про мой приказ…
— А вот и новая уборщица навоза! — ехидно проговорил Астрель, едва я вернулась в класс.
— О чем это он? — усевшись на место, я пихнула Хобха. — Какого навоза?
— Они сказали, что пожалуются учителю на наше вчерашнее поведение, — плаксиво ответил Хобх. — И за это мы пойдем на конюшни…
— А что вчера было? — я демонстративно удивилась. — Ничего и не было, только вопли из соседней комнаты мешали спать.
— Вопли?! — возле нашего стола возник Ларринтель. — Вот за эти вопли ты и получишь по самое не хочу. Я уже отписал своему отцу о твоем неподобающем поведении. Пара дней и все — вылет из Академии. — Он самодовольно улыбнулся.
— Смотри, Хобх, — я притворно вздохнула. — Вот вся их суть, чуть что, сразу бегут папочке жаловаться… Сами, бедняжки, ничего не могут…
