Олег Дивов - Стрельба по тарелкам (сборник)
– Не купит, – Бобров помотал головой.
– Да вы что, командир! А баб катать?..
– А может, и не купит… – задумчиво протянул Хусаинов, разглядывая на просвет стакан с томатным соком. – Я бы не купил.
– Ты не показатель. Нам с тобой, чтобы производить впечатление, самолеты не нужны, – заявил Чумак. – И командиру не нужны. Стас вырастет большой, тоже научится возбуждать девиц без самолета. Я вообще, когда надеваю свой любимый гражданский костюм, представляюсь обычно то кризис-менеджером, то портфельным инвестором…
– Кем-кем? – переспросил Бобров.
– Финансы, командир. В них никто не разбирается, и можно с умным видом распускать хвост. А скажешь, что ты летчик, – сразу на тебя глядят сверху вниз. Летчик, он же вроде шофера, обслуживающий персонал. Топчи педаль, крути штурвал. А если узнают, что военный летчик… Это ж вообще дармоед! Отожрал, понимаешь, харю на народные российские нефтерублики. У бабушек-пенсионерок изо рта кусок вырвал…
– Ты это серьезно?
– Проверено, командир. По молодости было интересно, кем меня считает честный налогоплательщик. Теперь не очень интересно. А чего вы удивляетесь? Войны-то нет. Была б война, нас бы уважали. Прямо обидно – чего на Россию не нападет никто? Какая-нибудь маленькая и, желательно, морская держава.
– Исландия, – предложил Хусаинов.
– Я имел в виду теплое море.
– Израиль?
– Не-е, этих мы не прокормим…
Стас посмеивался, Бобров, зажав в зубах пустую трубку, благодушно качал головой. Чумак и Хусаинов упражнялись в остроумии. Все было как всегда. Правда, завтра, в субботу, им до обеда работать, «догонять программу». Но работать – значит летать. А они для этого и пошли в авиацию. И пускай гражданские не понимают, зачем нужны военные летчики. Не такая уж трагедия.
– Типичная профессиональная деформация, – говорил тем временем Хусаинов. – Андрей! Можно вас на минуту?
– Да, конечно, – полковой психолог неохотно подошел к столу. – Приятного аппетита.
– И вам того же. Скажите, друг мой, вот старший лейтенант Чумак мечтает, чтобы на Россию напало княжество Монако. Это у него профессиональная деформация?
– А зачем это ему? – спросил психолог у Хусаинова без тени интереса в голосе. Смотреть на Чумака он избегал.
– Хочет доказать гражданским, что мы не просто так едим их налоги. А то гражданские не понимают.
– Разве не понимают? Почему он так думает?
– Они мне сами сказали! – вмешался Чумак.
– И сколько их было? – психолог наконец-то соизволил обернуться к Чумаку.
– Не считал. Много.
– Значит, вам не повезло. По статистике таких семь-восемь процентов. Остальные говорят, что военный летчик – почетная и престижная работа. Я больше не нужен?
– Это они статистикам говорят! – повысил голос Чумак. – Чтобы выглядеть лояльными! Вы-то должны понимать!
– И все-таки, что насчет профессиональной деформации? – не унимался Хусаинов.
– Да ну вас, – сказал психолог и ушел.
– Ох, я ему устрою шоу на собеседовании в следующем месяце… – пообещал Чумак вполголоса.
– Зачем? – коротко спросил Бобров.
– Он такой же психолог, как я хирург. Гнать его надо к чертовой бабушке.
– Однажды ты добьешься, что он разозлится и подведет тебя под шизофрению. Хочешь на обследование в стационар? Отставить злить психолога, старший лейтенант. Мы не можем позволить себе такую роскошь до окончания программы.
– Есть отставить, командир, – сказал Чумак уныло. – Но вы согласны, что он дрянной специалист?
– Я в этом ничего не понимаю.
– Я-то понимаю.
– Немного, – напомнил Хусаинов.
– Уж всяко больше, чем этот самозванец!
– Пойдемте отдыхать, – сказал Бобров, вставая из-за стола.
На парковке он задержался у машины, глядя, как уезжают Чумак и Хусаинов – «паровозиком», бампер в бампер, Чума впереди, Хус ведомый. Они любили так носиться по городу, а еще больше – по трассе. Говорили, это помогает держаться в тонусе. Ведущий должен был думать за двоих и все маневры рассчитывать, помня о «хвосте». А ведомый просто не мог расслабиться ни на секунду. Бобров не одобрял эту их манеру, но и не порицал.
– Кто они все-таки? – спросил Стас неожиданно для себя самого.
– А ты до сих пор не знаешь? – удивился Бобров.
– Пух объяснил, но только в общих чертах.
– Пух… – Бобров криво ухмыльнулся.
– Говорил, это был какой-то спецнабор, искали талантливых, а они оказались несовместимы с армией…
– Пух, как обычно, выдает желаемое за действительное, – сказал Бобров, доставая кисет. – Желаемое для него. То есть простое и ясное. Любит он выдумывать простые ответы на сложные вопросы… Ты не спешишь? А то давай в машину сядем, что-то прохладно тут. Можно вообще ко мне на чаек заехать. Лена взялась торты печь, ей нужны дегустаторы. Она, кстати, спрашивала, куда ты делся.
– Я ее боюсь, – признался Стас, обходя машину. – В нее слишком легко влюбиться.
– Да ты и так давно в нее втрескался, – сказал Бобров, открывая дверцу и протискиваясь в низкий салон. – С первого взгляда практически.
– Я другое имел в виду, – объяснил Стас, усаживаясь рядом. – Просто в Лену готовы влюбиться все. Мужики рядом с ней теряют голову. И что, каждому по шее?..
– Ты меня убиваешь своей прямотой, – заявил Бобров, доставая кисет. Глаза его смеялись. – Тебе не говорили, что надо быть похитрее?
– Сто раз. – Стас вздохнул. – А в армии – тысячу. Но я не вижу смысла. И в училище не видел, и здесь тоже.
– Хитрить приходится, чтобы служить без проблем. Военная хитрость – не показывать слабых мест противнику. Чем хуже тебя понимают, чем меньше о тебе знают, тем ты защищеннее.
Стас пожал плечами.
– Вы ведь не хитрите.
– Не совсем так. Я научился делать вид, что хитрю. Меня тут многие считают тем еще пройдохой…
Бобров окутался ароматным дымом и откинулся на высокий подголовник. Кресла в машине были удобные, но, конечно, с пилотским не сравнить. Стас поерзал, устраиваясь.
– Ты похож на моих «экспериментаторов», – сказал Бобров. – Они органически не способны прикидываться дурачками. Их жизнь в армии – сплошное горе от ума. М-да… Они появились двенадцать лет назад. К тому времени экономика армии уже наладилась, но с личным составом были проблемы. Ты, может, слышал, но вряд ли сам помнишь – никто не хотел служить. Это было не в моде.
Стас полуобернулся к командиру и приготовился внимательно слушать. Бобров изредка устраивал ему своеобразные лекции по истории войск. Он много знал такого, о чем не прочтешь даже в Интернете.
– …И тогда устроили экспериментальный набор. Искали летчиков для обучения «Воронов». В том, что это была именно наша программа, никто открыто не признался, но такую прорву денег и сил можно истратить только на «Вороны». Программа как раз дошла до обкатки прототипов, и лет через пять-шесть ей бы потребовались пилоты в большом количестве. Идея эксперимента была в том, чтобы посадить на «Вороны» не просто хороших летчиков, а настоящие таланты. Искали людей, от природы созданных для силового пилотажа. Отлавливали мальчишек на тестах в военкоматах. Но вот беда, никто из отобранных не изъявил желания завербоваться в войска. Никто вообще. Тогда им промыли мозги. Соблазнили, задурили, объегорили – называй, как хочешь. Уболтали. Сделали так, чтобы они подались в военную авиацию как бы добровольно. Я слышал, идею вербовки подал гражданский, ни дня не служивший. Охотно верю – только гражданскому идиоту она и могла прийти в голову… Ты зачем пошел в армию?
