Александр Хомяков - Весенние заморозки (СИ)
Каменные стены были завешены гобеленами. Не такая уж редкость в замке Нодер, славном в былые времена своими гобеленами на всю империю. Но он достаточно хорошо разбирался в них, чтобы понять: здесь собраны лучшие. В Регаде за любой из них можно было купить надел земли не меньший, чем все, что есть в собственности барона Нодерского, и не скалы и горы будут в том наделе - лишь земля пахотная, богатая на урожаи. Да, он в личной спальне барона, теперь прорицатель в этом не сомневался.
Изображение на гобеленах составляло две цельные композиции: справа и слева от камина. По давно уже забытой в большинстве родов традиции аристократов Риммарави, правая отражала события исторические, левая же - легендарные. Тот, кто повесил здесь эти гобелены, отнесся к этой традиции очень серьезно: обе композиции относились к одному и тому же периоду истории, с разницей в несколько лет.
Справа изображалось возведение замка Нодер. Картина во многом была простой и даже бытовой, но в деталях, редко доступных человеку-творцу, выткан был рельеф гор и скал, волны в море, растущие серые стены и строители на лесах, подводы с материалами и корабли в еще не укрепленной гавани, и сам первый барон Нодерский, следящий за строительством, одетый с той простотой и изяществом, что на рассвете империи была лишь аристократам доступна. Теперь-то ее все ардены переняли. Детальность гобеленов позволила прорицателю рассмотреть флаг, реющий на ветру над только что законченным донжоном. На белом фоне был прорисован каплевидный щит с рисунком. Полукружие верха залито изумрудной зеленью - знак баронства. Фон нижнего большого треугольника был алым, на нем парил черный дракон. А по краю шла серебряная кайма, венок из еловых веток, в которых попадались и шишки. Кайма означала, что обладатель герба является вассалом князя Риммора. Еще одна деталь была в гербе: на голове дракона блестела золотая корона. Барон Нодерский участвовал в бунте против императора в 527-м году, остановленном Риммором, тогда еще не князем, а просто младшим братом императора Мелгера Второго. По совету Риммора в тот же год был основан Круг прорицателей, забравший себе часть власти императора. Из-за этого исторического обстоятельства Уивер ЭахТислари часто чувствовал себя в обществе нынешнего барона Нодерского соучастником бунта.
Риммор стал князем Риммарави позже, в 601-м, но еще до основания замков и поселений на севере острова Арденави. Об этом говорила левая композиция. Уступ меж двумя горами, одна из которых была Звездным пиком, и двое на нем. Справа, вполоборота - Риммор ЭахРовенд. Прорицатель и раньше видел в библиотеке замка Скассл гравюры с его изображением, но нигде оно не было столь детальным. Гобелен передавал его именно таким, каким живописали легенды, и Уивер ЭахТислари, изучивший множество исторических трудов, знал достоверно, что в данном конкретном случае легенды не лгали. Энергичный и деятельный, бесстрашный в бою и мягкий в семье, добрый и одновременно честолюбивый. Лишь любовь и уважение к брату своему не дали ему возглавить бунт и занять престол. Вместо этого он направил свою энергию в другое русло, стал руками императора и делами его. И расцвела торговля, укрепились границы, ослабли враги империи, стравленные друг с другом искусной дипломатией. Заурядное поначалу и порой чрезмерное в ошибках правление Мелгера Второго превратилось в эру бурного рассвета империи. Был наконец достигнут мир с эйториями, и этот мир два с половиной века спустя обратился в Великий союз, спасший империю от теров. По сей день дивились ардены, как род Риммора смог породить в более поздние века узурпатора Сигаиха и Мелгера Убийцу. Вторым в композиции, лицом и слева, бог Синрик в белых одеждах. Вестник богов, друг людей, сын Лайты Несущей свет - единственный из богов, с кем могут говорить люди, пусть лишь избранные. Не разреши он тогда Риммору основать княжество в землях, по поверью принадлежащих богам, уже не было бы сейчас на свете ни одного ардена. Об этом разрешении и говорила композиция, где бог и человек выглядели равными, как оно изредка бывает. Боги тоже смертны.
Вошел наследник барона Мелгер, прервав мысли прорицателя. Мальчик медленно приблизился к кровати и положил ладонь ему на лоб.
-Тебе лучше, господин мой Верховный прорицатель?
Лучше? Похоже, что да. Прорицатель помнил, что ему было очень плохо, но урывками, как вроде он и в самом деле был тяжело болен.
-Сколько я пробыл в забытьи? - спросил он.
-Два дня, господин мой. Лекарь говорит, что вам еще неделю следует полежать.
Неделю, как же. Знает он этих лекарей. Что они могут понимать в слабости после того заряда магии, который он выпустил из себя? Он не может позволить себе и дня в бездействии. Он провел здесь недопустимо много времени, и оно потеряно безвозвратно. Вовремя он, однако, остановился. Уничтожь он весь флот эсгуриев, мог и умереть на месте.
-Мой отец, барон Нодерский, - вновь прервал молчание мальчик. - просит разрешения войти к тебе, мой господин.
Насколько прорицатель знал Рагона ЭахНодера, не в обычае у того было просить чьего-либо разрешения.
-Пусть войдет, - разрешил он, гадая, что случилось с непомерно раздутой гордыней барона.
Мелгер вышел за дверь, и почти сразу же вошел его отец. Левая рука ЭахНодера была на перевязи, щетина на лице давно не видела бритвы, в золотых волосах блестело не по возрасту много серебра. Не успел прорицатель остановить его, как барон подошел к изголовью кровати, опустился на колени и склонил голову.
-Мой господин Верховный прорицатель, - начал он, и в голосе его прорицатель не слышал обычной резкости. - ты спас мою жизнь, жизни моих людей, мой последний корабль и мой замок, сразил моих врагов. Я знаю, что лишь один ответ может быть на такой поступок. Прошу тебя, прими мою клятву вассала.
Прорицатель сдержал улыбку. Жизнь научила его осторожнее судить о незаурядных людях, к каковым он всегда относил ЭахНодера. Рагон ЭахНодер, сколько прорицатель его помнил, вел себя как склочный провинциальный барон, но Уивер ЭахТислари всегда видел за ним большее.
-Негоже барону становиться вассалом отпрыска иного баронского рода. Лишь князь, герцог или император могут быть твоим сеньором. Не сочти, что я отвергаю твою службу. Ты служишь народу, этого мне достаточно. Я не обременял тебя просьбами до сих пор и не обременю впредь. Ты на своем месте и в свое время, и ты достаточно лучше многих других в этом месте и времени, Рагон ЭахНодер.
Он видел, как барон анализирует его ответ, слово за словом - скупая игра чувств на суровом лице ЭахНодера позволяла прорицателю об этом догадываться. Наконец, очевидно, он не нашел ничего, противоречащего его странному и, на взгляд прорицателя, немного архаичному кодексу чести. И улыбка прорезала жесткое лицо.
