Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – Эрцфюрст
Некоторые сразу же начали прикладываться к его руке, достаточно мозолистой, как помню, а он, наскоро благословив, оглядевшись, уверенно направился в сторону крытой галереи, где расположились самые знатные во главе с моим высочеством.
Леди Розамунда поморщилась, но я наклонился в другую сторону, где бурно реагирует на схватки барон Альбрехт.
— Дорогой друг, уступите на время нагретое вами место отцу Тибериусу.
Он хохотнул:
— Неудобно держать духовное лицо на ногах?.. Перед сюзереном все должны стоять, ваше высочество. Но, конечно, я схожу навестить моих друзей, что готовятся выйти на поле…
— Спасибо, дружище.
Он поднялся, сказал с сочувствием:
— Но вы становитесь скучным, ваше высочество.
Лорд Джеймс Гарфильд, что сидит дальше, обронил меланхолично:
— Как и все мы. Но это я так, не обращайте внимания.
Его сосед, верховный лорд Джералд Бренан, вдохнул, покачал головой.
— А как было здорово, когда на коне, ветер бьет в морду, копыта гремят, а ты летишь в восторге сердечном, вздымая острый меч…
Альбрехт уже шел вниз ближе к арене, а я наблюдал за приближающимся настоятелем, мучительно выстраивая доводы, чтобы каким-то образом начать разгон научного мышления, что зародилось как раз в монастырях.
До этого уже говорил с монахами, а потом и с магами насчет тех изобретений и открытий, которые можно сделать уже сейчас. На примере тех же линз, известных еще в Древнем Египте, где их использовали только подслеповатые фараоны и вельможи, чтобы читать указы, но никто никогда не догадался, что вместо того, чтобы таскать с собой тяжеленные кремень и огниво, достаточно одной изящной линзы, чтобы разжечь костер. Правда, ночью не получится, зато днем всегда, благо небо в Египте безоблачное, а солнце жаркое.
Посмотреть через две линзы, отодвигая одну от другой, кто-то придумал через тысячи лет, но сразу же после этого открытия были придуманы телескопы, подзорные трубы и микроскопы, что дали новый толчок науке и прогрессу…
Если бы в Египте или хотя бы в Средневековье додумались сдвинуть линзы, то я в своем срединном на каникулы летал бы побродить по пустыням Марса или попрыгать по кольцам Сатурна…
…но это значит, что могу и должен все это внедрять сегодня.
Когда отец Тибериус приблизился, я указал на освободившееся место:
— Прошу вас, святой отец.
Он осторожно сел, взглянул с любопытством.
— Полагаю, ваше высочество, что и вы здесь не ради этого… зрелища?
Я буркнул:
— Мы живем в этом мире, и слишком отстраниться не получится. Надо хотя бы делать вид, что вся эта ерунда нравится. Как у вас в монастыре, идут ли дискуссии насчет того, сколько ангелов поместится на острие иглы?
Он усмехнулся.
— Нет. Мы практики. А это больше у схоластов. Те да, иногда до драки.
— Это хорошо, — сказал я. — Именно со споров насчет ангелов на острие иглы и началось развитие аналитической мысли.
Со стороны арены раздался грохот копыт с двух сторон, затем мощный лязг, звон, дикое конское ржание, а на трибунах ликующе заорали, завопили, засвистели.
Отец Тибериус, не поведя в сторону арены и глазом, спросил с любопытством:
— А почему заинтересовал этот вопрос? У вас есть ответ?
— Конечно, — сообщил я, — хоть и не мой. Но не в нем суть…
— А что за ответ?
Я сказал неохотно:
— Если ангелы имеют целые спины, они должны быть бозонами и могут конденсироваться в любом количестве. Если же их спины полуцелые, ангелы будут фермионами, то есть в одной точке не смогут находиться ангелы в одинаковых состояниях. В таком случае количество будет определяться числом возможных состояний ангелов, для определения которого требуется изучение их внутренней структуры. Если бы ангелы обладали энергией и взаимодействовали с окружением, два ангела с противоположными спинами могли бы спариваться, образуя бозоны, способные к конденсации, таким образом, общеизвестная неспособность ангелов к спариванию говорит в пользу их ненаблюдаемости. Ангелы с нулевой энергией, очевидно, обладают и нулевым импульсом. Отсюда следуют важные выводы: ангелы неизменны, не зависят от времени, вездесущи, не зависят от координат и неподвижны… Но, святой отец, это совсем другая школа схоластики, я имею в виду, что такие вот гимнастики мозгов весьма способствуют критическому осмыслению и познанию…
Грохот копыт и жуткий удар двух закованных в металл масс прервали умничанье, я переждал вопли и крики, но за это время забыл, что молол, а отец Тибериус все еще смотрел на меня с открытым ртом и выпученными глазами.
Опомнившись, он сказал с нервным смешком:
— Да-а-а, ваше высочество, у вас весьма… интересная школа. А у наших все проще: кончик иглы — это минимум пространства, скажем, математическая точка. Ангел — существо бестелесное. В пространственном континууме его присутствие можно рассматривать как абсолютный ноль или даже, уж простите, нуль. Вопрос о том, сколько ангелов умещается на кончике иглы, в математической точке, есть вопрос о соотношении максимально малой, но все же реальной величины и нуля.
— То есть, — сказал я, — начало дифференциального исчисления. Может ли величина, бесконечно стремящаяся к нулю, достигнуть своей цели, и в чем различие между нулевым значением и функцией, стремящейся к нулю?
Он сказал неуверенно:
— Фома Аквинский ставил вопрос иначе: «Могут ли несколько ангелов находиться в одном и том же месте одновременно?» И сам же отвечал: нет, в одном месте может находиться только один ангел.
Я отмахнулся с досадой:
— Да что мы, как все люди, так легко уходим в сторону? Какие ангелы, я совсем о другом хотел поговорить…
Со стороны арены грохот, звон, лязг, конское ржание. Я чуть повел головой и тут же увидел, как красочно вылетает из седла граф Кристоф Шлоссер, выбитый как ударом тарана копьем виконта Рутгера Хауэрдена.
Копье, правда, разлетелось в щепки, сам Рутгер откинулся на конский круп, его так и понесло на край поля, а к распростертому графу бросились оруженосцы.
Отец Тибериус ответил с сочувствием:
— Ваше высочество, мы хоть на ангелов свернули, а вообще-то мужчины всегда сворачивают на женщин… а женщины — на мужчин… А когда еще и вот такое зрелище…
— Только и утешение, — буркнул я. — Отец Тибериус, я хочу, чтобы вы возглавили и курировали Отдел Научных Изысканий. Так мы прибьем сразу двух зайцев: во-первых, под эгидой святой и непогрешимой церкви, во-вторых, под эгидой той ее части, что интересуется наукой и технологиями, а религиозные болтуны пусть занимаются своими делами.
