Вера Камша - Яд Минувшего. Часть 1
— Монсеньор недоволен? — Вынырнувший из теней Джереми попытался проследить взгляд Дика. — Что-то не так?
Ричард усмехнулся:
— Все так, капрал Бич, через два часа выезжаем. Предупреди Крица и распорядись подать солдатам горячего вина.
— Да, монсеньор.
— Ноксу и Крицу на выбор. Через час я к ним присоединюсь. Мне подашь «Вдовью слезу». Двадцатилетнюю.
— Будет сделано. — Джереми слегка замялся. — Монсеньор идет к господину Борну?
— Иду. — Тревога капрала умиляла и смешила. — Я в своем доме, и я при шпаге. Занимайся своим делом, а я займусь своим.
Одна из свечей замерцала, пламя блеснуло тусклой зеленью и выровнялось, внизу раздались голоса. Ричард сосчитал до шестнадцати и быстро прошел по отделанной черным деревом галерее к бывшему кабинету Рокэ. Дверь тоже была черной со странными завитками… Зачем он стучит, ведь ключ у него? Это Удо заперт в комнате с кабаньими головами, а Ворона здесь нет и не будет.
Суза-Муза на стук не ответил, то ли спал, то ли притворялся. Громко щелкнул замок, резные вихри ушли в темноту, лисьей рыжиной блеснул догорающий камин, — совсем как тогда…
«Память — отвратительная вещь, — насмешливо произнес ленивый голос. — Мы помним то, что хотим забыть…»
— Эр Рокэ! — Дик крикнул раньше, чем успел подумать.
«Не стоит показывать другим, что у тебя на сердце», — посоветовало прошлое и погасло вместе с огарком на пустом — ни единой бумаги — столе.
Ричард обернулся к дивану и понял, что понятия не имеет, как окликнуть спящего. Раньше было просто, раньше Удо Борн назывался графом Гонтом, братом Рихарда, соратником, другом, а кто он теперь?
Красными глазами мерцали уголья, за окном холодный торский ветер раскачивал ветви, перекрученные тени метались по кабинету черной сетью, захватывая то кабанью голову, то ардорскую бронзу. Пляска тьмы и света завораживала, тянула в закатные глубины, туда, где ждала неизвестно чего увенчанная мертвым солнцем башня.
— Удо, — позвал Ричард, разрывая призрачную сеть, — вставай!
Спящий раскинул руки и улыбнулся. А говорят, нечистая совесть мешает спать, хотя вряд ли Удо спит. Щелкнувший замок, стук двери, дурацкий крик не разбудили бы только глухого, но Сузе-Музе нравится шутить, сейчас он откроет глаза и спросит про «эра Рокэ». И пусть спрашивает. Ричард Окделл верен государю и Талигойе, и он не поднимал руку на друга.
Дикон пригладил волосы и отчеканил:
— Удо Борн, соизвольте проснуться.
Не соизволил. Досадливо отмахнулся, дернул ногой и ткнулся лицом в подушку. Вставать он не собирался.
— Нам нужно поговорить, — открыл карты Ричард, но Суза-Муза и не думал отвечать, шуточки продолжались. Юноша зачем-то оглянулся, встретив стеклянный кабаний взгляд. Темная полоса скользнула от стола к камину, раньше там блестели черные шкуры и синеглазый человек глядел в огонь. Ночь ковырялась в памяти, как хирург в ране, это становилось невыносимым.
— Разрубленный Змей! — заорал Дикон. — Удо Борн, поднимайся, слышишь?! Хватит врать, я же вижу, ты не спишь!
— Уходи, — пробормотал в подушку Борн, — надоел…
Этого Ричард не вынес. Бросившись вперед, он схватил Сузу-Музу за плечи и тряханул, Удо рванулся куда-то вбок, руки юноши разжались, Дик с трудом удержался на ногах, а граф Медуза мешком свалился на разворошенную постель и замер, неловко вывернув руку. Стало тихо. Совсем.
3
И когда это Ричард успел не только вернуться, но и напиться? Или он уже явился пьяным? Очень может быть, провожать бывшего друга — не кошку гнать, без касеры не обойдешься. Когда проспится, нужно спросить, как Удо.
Принцесса с трудом отлепила взгляд от клюющего носом Повелителя Скал и оглянулась в поисках лакея, но прислуга разбрелась и правильно сделала. Без суетящихся дурней в алых туниках было спокойней, и принцесса собственноручно вылила в стакан остатки настойки. Неужели она выпила все? А голова совсем ясная. Проверять, может ли она встать, Матильда не рискнула. Скоро все расползутся или уснут, вот тогда она и отправится под крылышко к Лаци, пусть он решает, шарахаться от такой красоты или нет.
Вокруг не было ничего хорошего: сплошные гости, и Ее Высочество уставилась в окно, за которым зеленел лунный кусок. Омерзительный донельзя.
Бледный свет шарил по залу, превращая вельмож и послов в ядовитых подвальных лягушек, бледных, с затянутыми пленкой глазами и розовыми лапками. В Агарисе эти твари только что в тарелки не прыгали, Матильда их терпеть не могла, хотя честных сакацких квакушек запросто брала в руки. Лягушки, они как люди, одних перецеловать хочется, от других тошнит, а они копошатся, копошатся, копошатся…
— Восславим же Дом Раканов! — прохрипел вконец сорванный от восторга голос. — Восславим же государя нашего, его великие дела и благие замыслы!
Лунная лапа пробежалась по разоренному столу, вцепилась в увядающие гирлянды, мазанула по испятнанной фресками стене, послышались шаги — тяжелые, медленные. Четырежды ударил церемониальный жезл, отвратительно трезвый внук поднял кубок:
— Мы пьем здоровье Повелителя Круга! Значит, скоро конец, но как бы Повелителя не пришлось тащить из-за стола на руках. Матильда глотнула настойки, ощутила вкус имбиря, сплюнула прямо в растекшееся по тарелке желе. Чествуемый не проснулся. Рядом с посапывающим Ричардом сидел дворянин с грустным напряженным лицом, как две капли воды похожий на Дикона лет через двадцать. Перед чужаком стоял бокал, но вместо вина в нем была свеча. Зеленая, как гнилушка на болоте.
Дэвид Рокслей тоже спал, рядом с братом сжимал лунное стекло Джеймс в расстегнутом маршальском мундире. Кресло Эпинэ заняла грустная черноглазая дама, за ее спиной стоял старик в алом, по надменному лицу плясали лунные блики. Придд исчез за спиной холеного вельможи, на руке гостя горел аметист, губы были плотно сжаты. Откуда он взялся? Откуда они все взялись?
— Ваше Высочество, — прошелестело сзади. — Ваш внук и ваши подданные ждут слова хозяйки.
— Здоровье хозяев Круга! — Вдовствующая принцесса схватилась за стакан: в нем тлел зеленый огарок.
— Его Величество и Ее Высочество пьют здоровье Повелителей Круга, — прохрипел Арчибальд Берхайм. Надо же, а болтали, что его задавило. Ну и хорошо, что все живы, жаль, Робер расстроится из-за Кавендиша. Зато обрадуется из-за Рокслея, и радости будет больше.
Язычок пламени взвился вверх и погас, визгливо запиликали скрипки, с потолка посыпалась труха. Похожий на Дика дворянин встал и поклонился. Твою кавалерию, у него меч!
