Иар Эльтеррус - Постижение
«Стой!» — заставил Кенрика вздрогнуть возглас Посоха.
Они как раз проезжали мимо неширокой расщелины.
«Здесь, что ли?» — спросил юноша.
«Да, в расщелине, но где-то глубже под землей. Забирайся внутрь, поищем».
Кенрик пожал плечами, но повернул карайна. В расщелину из-за множества осыпавшихся камней оказалось не так-то просто пробраться. Однако она оказалась совсем не длинной, вскоре они уперлись, как в стену, в груду скальных обломков.
«Надо разобрать эту кучу! — возбужденно заявил Посох. — Там вход в подземелье».
«Да я месяц буду ее разгребать!» — возмутился Кенрик.
«А магия тебе на что? Простейшее заклинание переноса, которому я тебя учил!»
«Точно!» — хлопнул юноша себя ладонью по лбу.
Быстро сформировав нужное плетение, он отпустил его, и камни потоком поплыли над головой в сторону выхода из расщелины. Вскоре стало ясно, что Посох прав — впереди чернел вход то ли в пещеру, то ли в пересохшее русло подземной реки. Попросив Черныша посторожить, Кенрик спустился вниз, цепляясь руками за неровности скалы — и не такое на тренировках делать приходилось.
Пещера оказалась очень разветвленной, без помощи Посоха юноша заблудился бы здесь через десять минут. Следуя указаниям, он сворачивал то влево, то вправо, пока наконец не добрался до небольшого тупичка, посреди которого лежал большой круглый валун.
«Ура! Нашли!» — заорал Посох.
«Что нашли? — недоуменно спросил Кенрик. — Алтарь где?»
«Перед тобой?»
«А почему он круглый?»
«Вода обточила. Вон, видишь, наверху в стене отверстие, через него-то она и текла. Когда-то алтарь находился за небольшим водопадом».
Пожав плечами, Кенрик достал кинжал, порезал руку и стряхнул несколько капель крови на алтарь. Все произошло, как и раньше: невидимый глаз посреди алтаря вспыхнул белым светом, раздался тяжелый гул, со стен посыпался песок, прозвучали несколько слов на незнакомом языке. И посреди камня появилось нечто, напоминающее толстый витой жезл, — очередная часть Витого Посоха. А сам Посох возник в руке юноши словно из ниоткуда. Кенрик наклонил его навершие к жезлу, и они слились воедино.
«Я стал сильнее!» — удовлетворенно заявил Витой.
«Вот и хорошо, — буркнул Кенрик, заживляя рану. — А сейчас пора к своим».
Выбравшись из подземелья, он взобрался на Черныша, снова представил себе лицо Марка и повернул этрайт. В глазах, как и в прошлый раз, потемнело, и тишину сменил шум большого лагеря.
— А ты здесь откуда взялся?! — встретил Кенрика потрясенный голос наставника.
* * *Ведя друзей — а этих троих он уже считал друзьями — к воротам базы, Нир то и дело поглядывал в сторону Халега, так и оставшегося для него загадкой. За прошедшие несколько дней юноша часто пытался разгадать, что же представляет собой виконт, но мало что понял. Человек чести — это однозначно, никогда не предаст, что бы ни случилось. Очень много знает и умеет — слишком много для сына провинциального графа из забытого богами уголка. Очень немногословен, говорит только тогда, когда считает нужным, и то, что считает нужным. Но при этом выясняется, что двумя-тремя словами он четко формулирует проблему и показывает пути ее решения. Нира, который сам был неплохим аналитиком, эта способность Халега приводила в восторг. Он сам еще не умел так быстро и четко проводить анализ по внешне не связанным между собой фактам.
Виконт замечал бросаемые на него взгляды, но не подавал виду. Он до сих пор не понимал, с какой стати эти три столичных молодых дворянина стали ему так близки, но принимал это как данность. Каждый из них имел свой характер, интересы, не похожие на интересы большинства, — именно этим они, похоже, заинтересовали Халега. Но важнее всего, что Нир, Дарлин и Меллир видели в человеке его сущность, а не обертку, тогда как для остальных столичных хлыщей значение имели, прежде всего, древность рода, титул и богатство. И будь человек хоть семи пядей во лбу, но если он не соответствовал их критериям, уважения добиться было невозможно. Понятно, что не все являлись такими, но очень многие не решались идти против установленных обычаев, в отличие от этих троих.
Снова на память пришел утренний разговор, и Халег с трудом сдержал досадливую гримасу. Ну почему Мертвый Герцог никак не хочет оставить его в покое? Почему никак не желает понять, что служить во втором аррале виконт не будет? Понадобится помощь — окажет, но ограничивать себя одним делом он считал неправильным, чувствовал, что сможет принести много пользы и в другом. Почему же герцог так прицепился именно к нему? Неужели только потому, что Халег сыграл большую роль в той истории с пиратами? Может быть. Но уже третий раз за время его пребывания в столице ло’Верди вызывал виконта к себе и отеческим тоном уговаривал пойти к нему на службу, обещая золотые горы. В отличие от подавляющего большинства, Халег абсолютно не боялся Мертвого Герцога, просто не понимал, почему нужно бояться. Ну, высший зорхайн; ну, глава всесильной службы безопасности. И что? Бояться-то чего? Герцога такое отношение явно озадачило. Он даже выглядел удивленным во время их первого разговора и, похоже, не понимал, что происходит — слишком привык к всеобщему страху перед собой. Возможно, это стало дополнительной причиной его заинтересованности в Халеге. Но что бы там герцог ло’Верди себе ни думал, служить во втором аррале виконт не собирался. Не его это.
Нир в очередной раз покосился на Халега — уж слишком заинтриговал его этот человек, слишком он не походил ни на кого из тех, кого юноша знал. Никогда не поймешь, что он на самом деле думает — абсолютно непроницаем, всегда сдержан и безукоризненно вежлив. Выводы и высказывания виконта порой были столь парадоксальны, что вгоняли Нира в ступор. Взять хотя бы разговор после дуэли. Все четверо с аппетитом позавтракали — в крохотном трактирчике «Пристань обжоры» готовили на изумление вкусно, он полностью оправдывал свое название. Затем взяли по стакану молодого вина и уставились друг на друга.
— Это была не просто дуэль, — констатировал Нир после недолгого молчания. — Дарлин, кому-то либо ты, либо твой отец очень сильно стоят поперек горла. На балу произошла явная провокация.
— Провокация? — удивился Дарлин. — Да этих дуэлей уже столько было, что я давно не считаю. На каждом балу или приеме кто-то ко мне обязательно пристает и не оставляет другого выхода, кроме как вызвать его на дуэль.
— Ничего себе! — поежился Меллир, представив себя на месте друга.
В этот момент до него дошло, что он и сам может легко нарваться на вызов, особенно теперь, после случившегося. И что он сможет противопоставить противнику? Книгу? Похоже, в своем пренебрежении к занятиям фехтованием он несколько дал маху…
