Ольга Мяхар - Неподдающаяся
Вою было!..
В общем, слонов убрали, дом починили и на следующий день никуда не пошли - восстанавливались после вчерашнего.
Кот очень ругался и угрожал ничего не готовить весь день, так как кухня превратилась в руины. Но к нему пришел загипсованный ирик, просто посмотрел ему в глаза, и кот сдался.
Меня старались не трогать. Так что к вечеру я тоже немного отошла, перестала шипеть и на всех кидаться. К счастью, о вчерашнем никто решил не упоминать. Правильно, мало ли какие еще заклинания я вспомню.
ГЛАВА 5
Узкая дорога вилась между камней. Я покачивалась в седле, глядя на закрытое облаками небо, и ежилась от холода. Мы наконец-то доехали до нужной нам скалы, но вход во владения гномов находился на самой ее вершине (видимо, для удобства защиты). А чем выше поднимаешься, тем холоднее становится.
Дорога была выбита прямо в скале и обвивала ее по спирали. Справа и слева возвышались каменные стены, с которых любой лучник мог бы расстрелять нас без труда. К счастью, такая идея никому в голову не пришла, так что ехали спокойно. Зябус не выходил из домика, распивая чаи с котом и учась готовить пироги. Помощник из него аховый, но кот радовался напарнику и учил его всему, что знал. Периодически на седле пояаталась вымазанная в муке и тесте фигурка, восхищенно сообщая о том, как он суперски тесто месит, и снова исчезала в домике.
Я кивала, кутаясь в выданный котом очень старый, когда-то меховой плащ, и чихала. Заболеть могу и я оказывается.
Арк ехал рядом со мной, так как Рисе все еще относился к нему с подозрением. Парня вообще решили оставить у гномов, пока Рисе его не прибил. И сколько я ни убеждала, сколько ни рычала, Рисе не согласился взять парня с нами. Но хоть рычать на него и клыки скалить перестал, и то ладно.
- А-апчхи!
Рисе подъехал ко мне и накинул на плечи еще и свой плащ. Я закуталась в него. Стало немного теплей.
- Иди в дом.
Отрицательно мотнула головой
- Заболеешь же.
Кивнула. Рисе вздохнул и угрюмо посмотрел на парня. Он-то тут при чем? Хотя в последнее время - всем.
- Долго еще? - спросила я.
- Сегодня к вечеру достигнем входа, там должен ждать привратник, он нас и проводит внутрь.
Кивнула и снова чихнула. Рисе вздохнул и решительно пересадил меня на свою лошадь перед собой. Я взвизгнула от неожиданности и вцепилась зубами ему в руку, естественно, безрезультатно, поскольку, как только мы отъехали на безопасное расстояние от деревни, он снова принял крылатый облик и никакие механические воздействия вреда ему не причиняли. Он прижал меня к себе и запахнул в крылья. Арк подобрал поводья моей лошади.
Тепло. Даже очень.
Мерное покачивание и тепло успокаивали. Поерзав в седле и удобно подогнув ноги, я уснула, уткнувшись носом в грудь Рисса. Мне ничего не снилось, а может, и снилось, просто я сразу забывала. И все-таки как хорошо просто спать и ни о чем не думать.
Боль.
Стон вырывается из пережатой груди. Когти вонзаются в тело, под ребра, разрывая сердце и заставляя кричать и задыхаться. Темнота засасывает несчастное тело в себя, уничтожая все мысли и чувства, кроме одного: боли.
Да что же это!
Тело вминается в камень, когти со скрежетом чертят борозды, пока судороги прокатываются по мышцам и ломают нервы.
Бо-ольно…
С трудом открываю глаза, сильно ненавидя его. Он же сидит у границы пентаграммы с ополовиненной бутылкой вина и задумчиво меня разглядывает мутными золотистыми глазами.
- Надо же,- кривая усмешка,- опять получилось,- и опрокидывает в себя остатки вина.
Тихо скулю, чувствуя, как кровь, смешиваясь со слезами, течет по щекам. А на запястьях опять жгут кожу и кости знакомые браслеты.
Зря я оставила ему жизнь.
Зря.
Я находилась среди руин какого-то замка. Пентаграмма держала крепко, даже и думать нечего выбраться из нее. Илл же, допив бутылку, уснул рядом с ней, прислонившись спиной к обломку стены и склони и голову на грудь. Вид у него был довольно-таки потрепанный. Небритый, грязный и в каком-то рванье, он даже отдаленно не напоминал того хозяина, которого я знала. Странно, но мне сейчас было не до того.
Пока он спал, я облазила каждую черточку, обнюхала каждую завитушку, высеченную на камне, но так и не смогла найти лазейки. Браслеты сидели как влитые и больно обжигали при малейшей попытке выскользнуть из них. Я зарычала, безвыходные ситуации всегда действовали мне на нервы. Но пришлось сесть и просто ждать, потихоньку регенерируя раны и не отрывая взгляда от его лица. Ведь проснется же он когда-нибудь.
Проснулся он только на закате. Да и то потому, что я от нечего делать принялась швырять в него теми камнями, до которых могла дотянуться хвостом, Странно, но мой хвост пентаграмма пропускала свободно, а вот попробуй высунуть хотя бы коготок - и все, тут же будешь визжать от боли запрета.
Зевнув и мотнув нечесаной головой, он потрогал ручеек крови, сбегающий со лба, и посмотрел на меня.
Я зашипела.
- Так это был не сон,- задумчиво протянул он и встал.
Я тоже встала, выпуская когти и начиная рычать.
- Ну здравствуй, беглянка.
- Ты меня продал,- взвизгнула я.
- Да,- кивнул он,- а ты стащила и плату, и моего домового. Да еще и накостыляла мне так, что я до сих пор не до конца отошел.
Улыбка у меня всегда была что надо, но этот даже не поморщился.
- Так что, милая, наш контракт все еще в силе, и что я смог тебя призвать вновь, только доказывает что.
- Я тебя убью.
- Давай,- кивнул он.- Про браслеты напомнить? Давай больно будет, поверь.
Я села на камни, нервно дергая хвостом и злобно на его глядя.
- Зачем я тебе?
- А все за тем же. За тобой должок, родная. Еще четыре спасения моей бесценной жизни. Пока долг не исполнишь, я тебя не отпущу.
- Рисе тебя убьет.
Илл как-то странно улыбнулся.
- Это мы еще посмотрим.
- Выпусти.
Он пнул камешек, валяющийся неподалеку, и задумчиво на меня посмотрел: - А драться не будешь? Я зашипела.
- Давай, скажи, что будешь хорошей девочкой.
Шипение перешло в рычание.
- Ну и ладно, не больно-то и хотелось. Вот сейчас уйду в лес дней на пять-шесть, а вернусь - шелковой станешь.
Я бросилась к нему, но врезалась в невидимую стену запрета и с визгом отскочила назад, дуя на обожженную кожу и крича от боли.
- ТИХО!
От неожиданности я замолчала, сидя на камнях и удивленно на него глядя.
- Вот так.
После этого он, что-то бубня себе под нос, начал стирать рукой линии пентаграммы на одном из ее лучей. Как только стер достаточно, чтобы я смогла выйти, я тут же выпрыгнула наружу, снова опалив руки и левую ногу о границы прохода.
