Антон Грановский - Кольцо викинга
Егор выслушал Терехова с озадаченным видом, после чего поинтересовался:
— А при чем тут Гитлер?
— Точно не знаю. Но рискну предположить, что Ребусу для опытов понадобился человек, который вызвал великие потрясения, который находился в центре мысленных и душевных устремлений человечества и чья воля отразилась практически на каждом жителе планеты, а следовательно — породила огромное количество альтернативных миров.
Закончив столь витиеватую фразу, Терехов замолчал. Потом сдвинул брови и добавил:
— Гитлер — человек, который оказался в центре действия сил и энергий, о существовании которых мы можем лишь догадываться. Большинство из этих сил до сих пор остаются неназванными.
— И что будет, когда Гитлер окажется внутри спиралевидного зеркала?
— Этого я не знаю. Но думаю, у Ребуса имеются предположения на этот счет.
— А какие предположения есть у вас?
— Думаю, личность Гитлера станет величайшим катализатором и приведет в действие энергии, которые помогут Ребусу овладеть пространством и временем. Он получит доступ к прошлому и будущему, а также к исходной структуре всего сущего. Познает то, о чем человеку знать не следует.
— Вкусит плод с древа познания добра и зла? — с легкой усмешкой проговорил Волчок.
Профессор Терехов кивнул:
— Вроде того. С таким мощным катализатором спиралевидное зеркало может стать настоящими вратами в иную реаль…
Договорить он не успел. Стальные двери распахнулись, и в лабораторию вкатился на своей инвалидной коляске Агадамов-Ребус. Вместе с ним вошли суровые, безмолвные охранники.
Остановившись перед столом, за которым сидели Егор и профессор Терехов, Ребус посмотрел на Егора и сказал:
— Я пришел, чтобы поблагодарить тебя за хорошо проделанную работу. Деньги на твой счет уже перечислены. Можешь проверить прямо сейчас.
— Я верю вам на слово, Ребус. Вы уже нашли этого мерзавца?
— Ты это о чем?
— Я говорю про гада, которого доставил сюда.
— Нам известно, что носитель находится в Москве, — сказал Ребус. — И мы его найдем.
Егор не поверил своим ушам.
— Вы хотите сказать, что до сих пор его не запеленговали? И что сейчас реинкарнация Гитлера бродит по улицам, таращась на вывески кофеен, или сидит в каком-нибудь баре на Тверской и жрет свиную рульку, запивая ее баварским пивом?
— Мы найдем его в течение суток. Мы уже работаем над этим.
— Но…
— Я больше не намерен это обсуждать, — оборвал Агадамов. — Профессор, вы рассказали своему подопечному о следующем задании?
— Я еще не успел…
— Тогда это сделаю я. — Ребус устремил взгляд на Волчка. — Ты доставил профессору Терехову несколько предметов, обладающих необычными свойствами. Курительную трубку, циркониевый браслет и часы. Пришло время доставить еще одну вещь.
— Какую?
— Это кольцо. Обычное серебряное кольцо с гравировкой «МГУ». Его подарили Александру Терехову однокурсники в день защиты диплома.
— Так-так. — Егор перевел взгляд на профессора и прищурился. — И где находится это кольцо?
— Я могу сказать лишь приблизительно, — ответил Борис Алексеевич, не глядя Волчку в глаза. — Точное местонахождение способен определить только Квантовый навигатор. И произойдет это в момент перемещения. Приблизительное местонахождение кольца — девятый век нашей эры. Территория Новгородского княжества или чуть севернее.
Егор несколько секунд молчал, потом взял чашку и залпом допил кофе. Снова посмотрел на Терехова.
— Какими свойствами обладает кольцо?
— Точно сказать трудно, — хмуря морщинистый лоб, ответил профессор. — Полагаю, его новые опции как-то связаны с параллельными реальностями. Теория декогерентности гласит…
— Говорите яснее.
— Хорошо. Я попробую. — Профессор наморщил лоб еще больше и заговорил, тщательно подбирая слова: — Видишь ли, каждый из нас, людей, это всего лишь пучок волновых функций. То есть — пучок всех возможных вариантов существования, которые мы могли бы прожить. Здесь, в нашем мире, фиксируется лишь одна из этих возможностей, поэтому мир обретает видимость постоянства, а мы — видимость незыблемой данности.
Егор прищурился:
— А можно еще проще?
— Я попробую. Теория декогерентности утверждает, что параллельные вселенные возможны, но наша волновая функция потеряла когерентность с ними. То есть уже не колеблется в унисон с другими вселенными. И потому не может с ними взаимодействовать. Такую ситуацию можно сравнить с настройкой радиоприемника. Наша комната буквально затоплена сигналами десятков радиостанций со всех концов страны и мира. Но наше радио настраивается только на одну частоту и, соответственно, только на одну станцию. При этом она теряет «когерентность» с остальными передающими станциями.
Профессор сделал паузу, позволяя Егору вникнуть в суть объяснения, после чего продолжил:
— Так вот, это кольцо… оно способно настроить нас на другую «частоту».
— То есть перенести в другую Вселенную, которая существует рядом с нашей?
— Да, в одну из них. А может, и во многие. Каждый из нас — это пучок волновых функций. И кольцо способно показать все эти функции в их становлении.
— И как это сделать?
— Не уверен, что знаю. Но думаю, что нужно синхронизировать вибрации нейронов головного мозга с вибрациями кольца.
— Как?
— Сложный вопрос. И ответа на него у меня нет. Буддисты утверждают, что есть лишь один способ выйти за границы собственного существования — освободить свой разум.
Волчок обвел лица своих собеседников недоверчивым взглядом, словно подозревал их в розыгрыше.
— И вы действительно в это верите? — хмуро спросил он.
Профессор Терехов провел пятернею по встрепанным седым волосам и сказал:
— Концепция множественности миров — убогая идея, но все остальные еще хуже. Вы не возражаете, если я чуть-чуть заправлюсь?
Не получив ответа, Терехов положил трубку в пепельницу и потянулся к стеллажу за бутылкой вина и фужером.
Слово опять взял Ребус.
— Полагаю, ты уже понял, для чего мы тебе все это рассказываем, — сказал он Егору.
— Да что уж тут непонятного, — усмехнулся тот. — Вы собираетесь забросить меня в девятый век, чтобы я раздобыл вам это кольцо. И выбора у меня нет, верно?
— Верно, — сказал Ребус. — Выбора у тебя нет. Ты отправишься в прошлое, добудешь кольцо и переправишь его нам с помощью квантовой ловушки. Кажется, вы с профессором называете ее «почтовым ящиком»?
Егор не ответил. Он был угрюм, а в глазах его полыхал желтоватый огонек, от которого и более крепким людям, чем Ребус, бывало не по себе. Ребус, однако, ничуть не смутился.
