Галина Гончарова - Эльфы, волшебники и биолухи
— Говоришь, отслужишь, чем можешь, вэари?
— Отслужу.
Поправлять яблоню я не стала, хотя до вэари мне еще, как до Шанхая. Несколько минут дерево молчало, а потом кивнуло.
— Хорошо. Знаешь ли ты, вэари, что у здешнего царя три сына? — Я молча покачала головой. Дерево продолжило. — Дробить королевство царь не хочет, кому его отдавать — не знает. Я же хочу, чтобы все досталось младшему сыну. Вышеславу. Он и умен, и добр. Царь со мной беседовал, да совет мой не ко двору пришелся. Если корону младшенькому отдать, двух старших сыновей бездолить придется, разве ж они такое стерпят? Они-то дураки да игроки, да и за ними могут люди встать. Черный человек для каждого найдется. Что царевич сам не придумает, то черный ему подскажет. Война, смута, раззор… Нельзя этого допустить! Распорядился тогда царь — кто добудет ему жар-птицу, того он и на трон посадит. Приедет Вышеслав с жар-птицей — никто и слова поперек не скажет, даже братья промолчат. Помоги ему стать королем, а я тебе отдам мою веточку.
Я помотала головой, собирая мысли в горку.
— Я должна помочь вашему Вышеславу (кстати, а как его зовут друзья? Вышка? Вышак?) добыть жар-птицу и вернуться с ней к отцу. И чтобы он был цел и невредим, так? А что там решит его отец — это меня не касается. Хорошо?
— Договорились. Дотронься до коры.
Я послушно приложила руку к дереву. И чуть не завизжала от боли. В руку словно воткнулись сорок гнилых сучков, а потом кто-то еще принялся возить ими в ране. И это продолжалось сто лет, или даже тысячу. Потом боль кончилась. Я так же стояла у яблони, вполне целая и невредимая. Просто теперь на коре дерева темнел отпечаток моей ладони.
— Теперь клятва принята. Договор скреплен. Иди.
Я кивком попрощалась с яблоней и выползла из сада, попутно освободив стражников от заклинания. Все тело гудело, зубы ныли, колени дрожали. Если я где-нибудь не отдохну, то придется отдыхать прямо в луже. На мое счастье по дороге попалась корчма. «Яблоня и корона», — прочла я вывеску. Для меня — в самый раз. Я заползла внутрь, даже не оглядевшись, свалилась за столик и потребовала еды и чего-нибудь запить. Только не алкоголя. Сейчас меня свалил бы с ног даже тоник. Заказ прибыл, я расплатилась и уткнулась в поднос с едой.
Глава 6
Сказать честно, такой едой только врагов кормить. Что не переварено, то пережарено, а остальное просто свински пересолено. Нельзя было пересолить только воду, но трактирщик и тут постарался — вода зверски воняла сероводородом, словно гоголь-моголь из тухлых яиц. Интересно, из какого болота ее взяли? Гадость. Я зажала нос и выпила. Стало легче. О кишечных инфекциях потом подумаю. Есть ЭТО, я не могла, но и черт с ним. Давно собираюсь сесть на диету. Лучше подвести итоги. Итак, что мы имеем? Кучу проблем на свою голову. Это однозначно, но уже привычно. Любой, кто преподает в институте, меня поймет. Студенты — это те же школьники, только страсть к проказам у них сильнее, а мозг изобретательнее. Приходится быть все время начеку. Но это лирика, вернемся к реальности. Имеется конкретный царевич Вышак, простите, Вышеслав, которому нужно добраться до жар-птицы. А я должна ему помогать. Вопрос — как? Можно либо ехать с ним, либо следить за ним. Но я не Джеймс Бонд. Если я попытаюсь следить за ним, он меня мгновенно расколет. А потом и рыло начистит. И будет прав. А если ехать с ним — что тогда? Как ехать? Как биолог, я допускаю все, даже то, что у царевича появятся вполне нормальные в такой обстановке желания. Вдвоем с красивой (а также самой обаятельной, привлекательной и скромной) женщиной, на природе, в романтической обстановке… Хорошо если это не так, а если появятся? Я смогу его не искалечить, но все дружелюбие пропадет безвозвратно. Можно и уступить, рассудив по-человечески — чего Ники не знает, то ему и не повредит, но ведь есть еще и Олечка, чтоб ей каждый день так обедать, как мне сейчас. Сто пудов, что она своего не упустит. И настучит моему мужу. А он мне устроит скандал. Или даже развод. И потом, мне-то никто кроме него не нужен! Никакой царевич! Вот такая проблема.
Служанка поставила на стол кубок с вином. Я подняла брови и посмотрела на нее.
— Это что еще такое?
— Это угощение от хозяина. Это всем, кто не заказывает вино, — объяснила девушка и тут же слиняла.
Молодец, мужик. Я бы наливала в эти кубки крепкую самогонку, чтобы потом еще захотелось. Или чтобы человек немного утратил контроль над собой. Ввязался в спор, в игру или просто перестал следить за своим кошельком. Я осторожно понюхала содержимое стакана. Пахло, кстати, приятно. Я осторожно сделала глоток. Хм, вкусно. Я сделала глоток. Еще один. И выпила бокал до дна. По-моему, отлично. Уж всяко лучше той кислятины, которую у нас часто выдают за марочное вино. Я обвела взглядом трактир. Милое место, такое симпатичное средневековье. Жаль, фотоаппарата нет. Но ничего не поделаешь. Это закон. Вся сложная техника при переходе из одного мира в другой разлаживается на фиг. И публика соответствующая. Дверь открылась. Я перевела глаза на дверь и выругалась. На пороге стояла Орланда ан-Криталь, вода ей сероводородом. Она меня тоже мигом заметила, кивнула в сторону двери, мол, жду тебя там, и вышла. Я подумала и осталась сидеть. Я, между прочим, устала. Орланда появилась примерно через десять минут, очень недовольная. Я подмигнула ей и кивнула на грубый табурет за своим столом. Надутая Орланда присела рядом. Молчание меня не тяготило, так что первой заговорила она.
— Ты меня удивила. Я наде… думала, что тебя убьют в первый же день, а ты уже здесь.
— Вы, — поправила я ее. — Мы с вами на брудершафт не пили, да и не станем.
Тему подставленной мне игуаны и ее мудрых советов я обошла стороной. Всякому овощу свое время.
— Зато ты кое-чего другого выпила, — ухмыльнулась Орланда, кивая на бокал из-под вина.
— Ты из общества трезвенников? Или, судя по цвету лица, язвенников?
— Нет, — улыбнулась Олечка.
И чего она такая довольная, словно мне в суп высморкалась? Долго пояснений ждать не пришлось, девочка слишком упивалась своим умом.
— Я подсыпала тебе в вино настойку сеаваррила.
— А по-русски? — уточнила я. — Это что — слабительное?
— Почти, — довольно согласилась Олечка. — Стоит тебе выйти под солнце, и ты превратишься в волка. И будешь волком, прости, волчицей, пока не покинешь этот мир. Ты счастлива?
Я рассмеялась. Не знаю, на что она рассчитывала, но смеха она не ждала. Вытаращила глаза и открыла рот. Я уточнила.
— Скажи, а речь у меня сохранится?
— Да, и даже магические способности, только облик будет волчий, если ты конечно, не… нет, этого я тебе не скажу.
