Марина Дяченко - У зла нет власти
Ноги подо мной размякли киселем. Я видела, как Максимилиан вскинул руки со скрюченными пальцами. Он колдовал; лопнула одна цепь, другая, третья и четвертая истончились, как ниточки растянутой жвачки. Максимилиан перебирал пальцами, будто царапая воздух, и отползал от могилы, отталкиваясь каблуками так, что летели вверх комья земли и слежавшейся хвои. «Некромант! – все громче шептали лес, дождь и пламя. – Некромант!»
Лопнувшие цепи срослись опять, сомкнулись вокруг его щиколоток, захлестнули горло. Максимилиан колдовал; цепи рвались и срастались заново, каблуки некроманта скребли по земле. Я вскинула посох, не зная, что делать; навершие горело, перебивая свет пожара.
Цепи волокли Максимилиана вверх по склону кургана, к разверстой дыре могилы. Лес за моей спиной осуждающе бормотал: «Некромант!»
– Не трогай его!
Уж не знаю, кому я кричала – кургану ли, лесу, какому невидимому противнику. Счет шел на секунды – опоздай я на мгновение, Максимилиана затащило бы под землю. Я взбежала на верхушку кургана по пляшущим валунам, по каменным обломкам и что есть силы начала бить посохом по натянувшимся цепям.
Полетели искры. Цепи раскалились докрасна и стали лопаться одна за другой, больше не срастаясь. Максимилиан шипел от боли, и шипением звучали его заклинания. Держа посох правой, я левой рукой ухватила его за запястье и потащила прочь от черной дыры – это было самонадеянно с моей стороны, он ведь, длинный, весил в два раза больше!
«Отдай некроманта».
Я так и не поняла, кто это сказал. Казалось, весь лес говорил в один голос – и в его шелест страшным басом вплетался голос огня.
– Не отдам! – закричала я, срываясь на визг.
«Отдай, маг дороги».
Я подняла посох. Бешено перемигивались красный и зеленый огонь на венчающем его прозрачном шаре. Максимилиан лежал у моих ног, не пытаясь подняться, спеленатый обрывками цепей, а может быть, без сознания.
«Он некромант. Осквернитель. И ты осквернишь себя».
– Нет!
Из могилы толчками пошел спертый воздух – как из тоннеля метро перед появлением поезда. Я ударила посохом, раскололся камень, навершие вспыхнуло, залив светом меня и некроманта, осколки каменного дерева, курган, протянутые из леса корни и ветки, похожие на костяные ладони…
– Попробуй, забери! – закричала я и вспомнила, как сражалась рядом с Обероном, как защищала свое Королевство, когда король был рядом со мной.
Земля затряслась. Курган стряхнул нас с себя, как собака после купания стряхивает воду. В последний раз хрустнули каменные обломки…
И потревоженная могила закрылась.
* * *Не помню, как мы выбрались из леса. Максимилиан очень быстро пришел в себя, но не сказал ни слова – не отвечал ни на вопросы, ни на предположения, ни на нерешительные попытки его ободрить. Гроза кончилась; когда мы вышли на опушку, появилось солнце.
Я много чего могла сказать Максимилиану. Что я его предупреждала, что все некромантские опыты обычно так и кончаются. Что, кем бы ни был страж могилы, он всего лишь отвечал на вторжение. Что, вместо того чтобы тревожить Лесного воина, следовало бы подумать и найти другие возможности обратиться к давно ушедшим воителям – не поднимая их при этом из гроба. Я пережила такой страх и такое напряжение, что мне просто необходимо было излить душу в этих длинных упреках.
Я сжимала зубы и крепче стискивала посох. Максимилиан молчал; я прекрасно понимала, что все обвинения не помогут вернуть Оберона. Только хуже сделают. Мы в молчании вышли на холм над городом, и в этот момент посох у меня в руках сильно дернулся.
Наверное, у магов есть инстинкт, как у перелетных птиц, – внутреннее чувство, которое вовремя подсказывает направление. Я повернула посох навершием к замку, и руки у меня вдруг сделались холодными.
– В замке опасно.
– Что? – Максимилиан заговорил впервые после случая на кургане.
– Не знаю… В замке очень, очень опасно.
– Саранча еще далеко, – пробормотал он. – Что за…
– Принц-деспот.
Ноги мои подогнулись. Я села на замшелый пенек.
– Это он. Больше некому. Ну почему так… почему теперь еще и это?!
Я не пыталась даже удержать злые слезы. Принц-деспот – великий полководец и совершенно безжалостный человек; в замке под его началом армия, хоть и уступающая войску Гарольда числом, но гораздо лучше обученная и дисциплинированная. Как можно было доверять ему, принимать его помощь, верить в добрые намерения?!
– Я иду в замок.
– Погоди, – Максимилиан сжал бледные губы. – Лена… Погоди. Надо сперва разведать.
– Заодно и разведаю. Я знаю… – На секунду я запнулась. А вдруг не сработает?
– Я знаю подземный ход, – закончила я твердо. – Гарольд мне показывал.
* * *От двуглавой сосны на север к зеленому камню. Кажется, совсем недавно Гарольд учил меня находить по приметам подземный ход, и тогда в Королевстве еще царствовал Оберон, о Саранче не было ни слуху ни духу, сам Гарольд был молод, и сын его только родился. «Положишь на камень руку, скажешь „Откройся“, откроется подземный ход»…
Земля под ногами дрогнула. Камень нехотя, со скрипом, приподнялся. Из черной щели под ним, как и в прошлый раз, потянуло холодом, гнильем и грибами-поганками.
Я оглянулась. Максимилиан пятился, часто сглатывая. Лицо у него было все в синяках, на черной куртке ржавчина, плащ разорван.
– Мы с Гарольдом там ходили, – сказала я, успокаивая больше себя, чем его. – Ничего страшного.
– Я не пойду под землю, – сказал он раздельно.
– Боишься?
Он так на меня посмотрел, что я прикусила язык.
– Я полечу, – проговорил он, секунду помолчав. – Одна ворона разведает больше, чем ты с десятком потайных ходов.
– Давай лучше не будем разделяться.
– Почему?
Он смотрел угрюмо, как будто я была виновата во всех его бедах. Как будто это я охраняла могилу и чуть не утащила взломщика под землю.
– Ну, лети. – У меня сил не осталось с ним спорить.
Секунда – он обернулся черной птицей, молча ударил крыльями и взвился в небо. Оставшись совсем одна, я села на заросший мхом камень и минут пять ревела, никого не стесняясь, оплакивая и Оберона, и Королевство, и свое проклятое невезение.
Потом вытерла слезы, умылась дождевой водой, скопившейся в чаше большой сыроежки, и полезла в подземелье.
Глава 9
Принц-деспот
В замке шел бой. Я поняла это сразу, выбравшись, с большими предосторожностями, из тайной двери подземного хода. Где-то очень близко звенело оружие, кто-то кричал: «Ко мне! Ко мне!», и в голосе не было ни силы, ни боевой ярости, а больше страха и отчаяния. Я прижалась к стене; мимо меня, не заметив, пробежал стражник, он тяжело дышал. Я не решилась его окликнуть. На площадке винтовой лестницы лежал человек без движения. В спине у него торчала стрела.
