Лана Рисова - Тёмные сёстры (СИ)
Лиссэ приятно радовала отсутствием истерик и каприз, но, похоже, имела характер хоть и легкий, но весьма глумливый и стервозный. Хотя я мог и ошибаться из-за малого количества времени, проведенного с этой юной лайнэре, как бы только рассказать ей о том, положении, что занимает ее новый Род, а уж про Дом, я бы пока вообще помолчал, она, правда, и не спрашивала. На последней ночной стоянке мы обсуждали принцип построения общества на Айросе, с которым девушка была в общих чертах знакома, но хотела бы уточнить детали. Стержнем общества были темноэльфийские Дома, в количестве шести штук. Во главе каждого из них стоял принц, который вместе с несколькими знатными Родами образовывали Первый круг, дальше как волны от упавшего в воду камня расходились остальные шесть Кругов, принадлежащих определенному Дому Родов, каждый из которых, в свою очередь, имел свои круги по шесть вассальных Семей. Иерархия соблюдалась четкая, но переход из круга в круг был, в принципе, возможен. Ввиду ряда причин это случалось редко в ближних к Князю кругах, в дальних же было достаточно распространено в основном за счет браков. Правящим мог быть только один Дом, и, соответственно, только один Род этого Дома. Во главе всего и над всеми стоял Великий князь. Все его дети, являясь потенциальными наследниками темного трона, носили титулы принцев, не смотря на то, что не возглавляли Дом или Род, а сам трон передавался старшему сыну. Девочки именовались принцессами только формально, и права наследования не имели, но могли возглавить Род при отсутствии наследников мужского пола.
Принцы Младших Домов и правители всех попавших на Айрос рас присягали в Верности Великому князю и его Дому. Это являлось одной из причин того, что вот уже несколько тысячелетий, правящий Меаранатовый Дом являлся неизменным гарантом мира и спокойствия. Кроме пары крупных межрасовых столкновений за все это время войн на Айросе не было. Правда, вести боевые действия было весьма проблематично – приходилось отбиваться не только от противника, но и от всевозможных тварей, которым, в сущности, было все равно, кого сожрать на завтрак, обед или ужин. Потери обеих сторон были так велики, что многие накрепко усвоили, что в этом мире война является непозволительной роскошью. Я нахмурился, похоже, что один из Домов решил-таки рискнуть и пошатнуть сложившиеся устои. Плохо было то, что они могли себе это позволить – Дитрактовый Дом был единственным из всех, где на пятерых родившихся детей приходился один хассур. Боевые построения элитных войск я наблюдал в тот момент, как меня засек их плетун. Шумно выдохнув, я решил отогнать тревожные мысли, необходимо обсудить с кем-то этот вопрос, чтобы получить картинку сразу с нескольких сторон.
Короче, человечка день ото дня нравилась мне все больше и больше. Но все мысли о ней, а особенно об изящных руках, зарывающихся в мои волосы, я старался гнать подальше и побыстрее, что было нелегко из-за ее постоянного нахождения рядом. Мог ли хассур когда-нибудь мечтать о подобном чуде? Мечтать, пожалуй, да, но и только. Зашипев от злости, я понял, что ни о чем положительном думать сегодня уже не могу и, оставив охрану, как всегда в последнее время, на кагарша, провалился в сон.
Лиссанайя
Последние дни пути по знакомым мне тоннелям проходили уныло и неприятно. Дорога, хоть и относительно прямая, шла под дном подземного озера, поэтому своды были мокрыми и склизлыми, за шиворот постоянно что-то капало, а ноги скользили по покрытым буроватой слизью камням. Настроение резко упало, после последней стоянки хассур погрузился в себя и был непривычно хмур, и даже нечастые остановки для обеда и отдыха мы проводили в полной тишине. Я тоже скисла без наших бесед и от осознания неумолимого приближения места гибели мастера, поэтому, когда на нас прямо из потолка вылетела Гниель, растерялась и, замешкавшись, чуть не пропустила удар одним из языков, усеянных острыми шипами.
Гитачи со свистом отсекла его прямо перед моим носом, ее сестра, мелькая с сумасшедшей скоростью, расправлялась с остальными. Если бы я не следила за льйини, никогда бы не узнала в проносящемся мимо смазанном силуэте темного эльфа. Тварь тоже была слишком медлительной для воина, поэтому заметно проигрывала.
Рюш резкой трелью предупредил меня об опасности, за моей спиной вывинчиваясь из каменной толщи, появилась ее товарка. Надо сказать, что с кагаршем у нас было негласное правило – он помогает, только тогда, когда я прикажу, либо в момент наивысшей опасности. Являясь самым ядовитым сноргом, в одиночку он не мог справиться с тварями, крупнее себя в сотни раз. И дело было не только в живучести этих созданий, и исчерпаемости яда, которого хватало на несколько укусов и требовалось порядка суток, чтобы возобновить нужный запас, просто время его действия на разных тварей было различным. Что с того, что укушенная паукокрабом Гниель заползла бы куда-нибудь и сдохла через пару суток, перед этим спокойно расправившись со мной и отдавшая концы на сытый желудок. Поэтому помощь Рюша должна была также хорошо продумываться, как и обычные плетения.
Действуя в десятки раз медленнее Кирсаша, я, тем не менее, была на равных с Гниелью, поэтому ловко отпрыгнула от выпада клешни, на этот раз, вовремя увернувшись от нацеленных в меня языков, и бросила в вечно открытую глотку клубок плетений. Тварь загоготала, захлебнувшись – теперь ей не вздохнуть, не…кхм. А я уже переключилась на хассура, оставив тело снорга дергаться в конвульсиях. Его противница аккуратненько лежала себе в сторонке и не трепыхалась – уже не чем было, все возможные выступающие части тела валялись по тоннелю, мелко нашинкованные.
– Слизни будут довольны. Так вкусно им еще никто не готовил, – усмехнулась я.
Хассур вытер лезвия о бок поверженной твари и пожал плечами. Он мало того, что не запыхался, но даже и не испачкался, не смотря на то, что из обрубков толчками вытекала черная вонючая кровь.
– Мы почти дошли, – я, аккуратно ступая между кровавыми кусками, двинулась дальше по тоннелю, – к вечеру будем на месте.
Время я рассчитала точно. Когда погасла зеленая и голубая плесень, а попадающиеся по дороге шакры отошли ко сну, своды озарились мягким оранжево-красным светом ночной растительности, мы вышли к месту обвала. Широкий тоннель с высоким потолком, украшенным сосульками сталактитов, преграждала каменная насыпь обвалившегося свода. Большие и малые каменные глыбы раскатились далеко по округе и поднимались к самому потолку крутой насыпью. Я безошибочно нашла место, откуда мы с мастером откопали эльфа, и показала его Кирсашу. Пока он шарил вокруг в поисках своих вещей, я подошла к углублению, где в последний раз прощалась с учителем, и осела на землю. Эх, мастер-мастер! Как же я буду скучать по твоей лукавой улыбке. Пусть Серые пределы принесут тебе мир и долгожданный покой, а Великая плетунья соткет уютный саван из самых мягких льйини.
