Оксана Панкеева - О пользе проклятий
— После чего?
— После того, как я стал убийцей, — пояснил он.
И Ольга подумала, что это, видимо, специфика его профессии и ей действительно так не научиться. Это, небось, приходит где-то после второй сотни покойничков.
— По-моему, ты начинаешь меня бояться, — спохватился Диего. — Не надо, моя работа не имеет никакого отношения к моей личной жизни. Тем более, я уже не работаю по этой специальности.
— А почему?
— По состоянию здоровья, — улыбнулся мистралиец. Это могло быть шуткой, а могло и правдой. Во всяком случае, Ольга поняла, что докапываться до истины не стоит и перевела разговор на другую тему.
— Расскажи мне хоть что-нибудь о себе, — попросила она. — То, что можно.
Он опустил глаза и уставился на пепельницу, в которой дымилась его недокуренная сигара.
— Видишь ли, — медленно сказал он. — Я сегодня немного не такой, как обычно, поэтому… Я боюсь рассказать что-то такое, о чем завтра пожалею.
— А какой ты обычно?
— Довольно мрачный тип, ворчливый, неулыбчивый и неразговорчивый. Правда, музыку все равно люблю. А ты какая обычно?
— Примерно такая же, как сейчас, но не настолько наглая. Я бы никогда не рискнула выйти в город в таком виде.
— Даже со мной?
— С тобой в особенности. Тебя бы я постеснялась в первую очередь.
— Почему?
— Потому, что мы только что познакомились, и я не знала бы, как ты это воспримешь.
— Сейчас ты мне очень нравишься, — откровенно сказал он и поднял на нее глаза. Огромные, выразительные, черные, как ночь, с веселой искоркой где-то в глубине. — А обычному мне было бы безразлично. Так что можешь не стесняться. А скажи, эти твои… кроссовки, для чего у них такая толстая подошва? И почему они белые?
Ольга начала объяснять, чувствуя, что свидание с красавцем кабальеро начинает медленно, но верно напоминать беседы с его величеством. И что после подробного разбора стилей одежды ее мира последует еще какой-нибудь милый вопрос типа «А кто же все-таки такой Зорро?»
Они поговорили о кроссовках, об удобстве и неудобстве одежды, об ортанских чепчиках и мистралийских платках. Диего рассказал, что означают косички Эспады, а также о том, что его собственная прическа и серьга ничего не означают, а просто ему так нравится. Ольга скромно умолчала о том, как это все нравится ей, и рассказала о хиппи и панках. Диего пришел в восторг и рассказал, что идея сексуальной революции имела место в жизни и творчестве Эль Драко, но не получила широкого распространения. Потом они вместе поржали, представив себе, как бы выглядели мистралийские хиппи и поморские панки. Потом Ольга рассказывала все, что знала интересного о рок-музыке в целом, а восхищенный киллер-меломан внимал каждому слову чуть ли не с благоговением.
Когда они опомнились, оказалось что уже больше часу ночи, и их просят покинуть заведение, поскольку оно закрывается.
Один из непреложных законов мироздания, действие которых Кантор часто испытывал на себе, гласил: если у тебя вдруг случится хорошее настроение, обязательно найдется кто-то, кто тебе его испортит. Как раз об этом он и подумал, когда им заступили дорогу на неосвещенной улочке и вежливо попросили господина уступить им кошелек, одежду и девушку. Кантор прикинул, что пистолет в ближнем бою, пожалуй, не пригодится, и придется драться врукопашную. Понятное дело, это было не страшно и где-то даже скучно, но просто никак не соответствовало его настроению и вызвало у него невыразимую досаду.
— Держи, — сказал он, сдергивая плащ и набрасывая на голову ближайшему любителю чужих кошельков и девушек. Ольга за его спиной быстро отскочила на несколько шагов. Правильно, чтобы не мешать. Соображает девчонка, не то, что некоторые бестолковые дамы, которые застывают столбом и начинают визжать и метаться, усложняя задачу своему кавалеру…
Он увернулся от дубинки, отшвырнул ногой еще одного и, быстро развернувшись, полоснул ножом по горлу третьего.
— Девчонку, девчонку держи! — крикнул тот, что выпутывался из плаща.
Кантор снова увернулся от дубинки, сделал выпад, промахнулся и быстро отскочил к стене. Грабитель с дубинкой и его товарищ с плащом рванулись за ним, а тот, которого он отбросил в сторону, кинулся к Ольге. Ладно, ничего он ей не успеет сделать, сейчас, только с этими разберемся…
Он отпрыгнул в сторону, так как противник попытался воспользоваться его же приемом и набросить ему плащ на голову, и, налетев на обладателя дубинки, ударил его ножом в живот. В стороне раздался выстрел, но смотреть было некогда, он едва успел уклониться и снова отпрыгнуть. Последний противник был вооружен чем-то наподобие небольшого топорика, но довольно увесистого, парировать будет сложно… Проще поднырнуть снизу и перехватить за запястье… Да и сломать его к хренам, чего уж там. А пока противник вскрикивает и теряет контроль, быстро его добить. И все.
Кантор повернулся посмотреть, как там дела у девушки, а то после выстрела что-то подозрительно тихо стало. И удивился в очередной раз, хотя удивляться, собственно, было нечему.
— Чего ты стоишь? — сказал он, поднимая свой плащ и подходя ближе. — Прячь оружие и пойдем дальше.
— Ага… — растерянно сказала она и сунула пистолет в карман. Прямо так. Ох уж, эти испуганные женщины… — Да, конечно, пойдем… С тобой все в порядке? У тебя рукав в крови.
— Все в порядке, просто запачкался. Достань оружие и посмотри, ничего ли ты не забыла, а то мне кажется, оно у тебя прямо в кармане выстрелит.
Он наклонился, вытер нож об одежду ближайшего грабителя и спрятал в ножны. Ольга по-прежнему стояла, не двигаясь с места и во все глаза пялилась на покойника.
— Что ты так смотришь? — спросил Кантор. — Он уже ничего никому не сделает. Кто тебя учил стрелять?
— Король… — деревянным голосом ответила девушка. — А я его насмерть убила?
Ах, вон оно что! Как до него сразу не дошло!
— Это что у тебя, первый? — уточнил он свою догадку. Она молча кивнула. Да, это серьезно… Хоть бы не разревелась… он обнял ее за плечи и повел прочь от места событий. — Пойдем, тут по пути есть одна поганенькая забегаловка, зайдем и купим что-нибудь выпить. Расслабься, ничего страшного не случилось.
— Знаешь, — обиженно отозвалась она, дрожа, как от озноба. — Может, для тебя это ничего страшного… Может, ты это делаешь каждый день… А я только что убила человека.
— Нашла о чем переживать! Знаешь, что бы он с тобой сделал, если бы ты его не убила?
— Догадываюсь.
— Вот то-то. Не переживай и не бери дурного в голову. Я тоже когда-то начинал. После первого десятка все это проходит.
