Дочь Дракулы - Белянин Андрей Олегович

Бесник взял откуда-то керосиновую лампу, зажёг её и шёл на пару шагов впереди нас. На стенах узких коридоров висели мрачные портреты каких-то неизвестных людей, которые в полумраке и разглядеть-то было крайне сложно. Но мой новоявленный папаша занудно вводил меня в историю создания этого замка, а заодно и в историю фанатизма по вампиризму, благодаря которому это бизнес-предприятие процветает.

Процветает? Серьёзно? Да за минувшим поворотом на меня чуть не упал потолок! Не побелка, даже не люстра, а именно кусок потолка! Какое-то шестое чувство не дало мне задержаться у картины, где три прекрасные обнажённые девушки (на вид им было не больше пятнадцати) с самыми нежными лицами рвали на куски невинного ребёнка, наслаждаясь его хлещущей во все стороны кровью.

Может быть, дело в том, что я не люблю страдания детей, может, ловлю успешно забытые флешбэки из детства, но я сделала два быстрых шага вперёд, практически вплотную прижимаясь плечом к неспешно идущему графу, и в этот самый момент услышала грохот сзади. Когда мы обернулись, стало ясно, что часть потолка просто обвалилась, разлетевшись от удара об пол на десятки кусков, некоторые из которых были размером с мою голову…

Нет, я, конечно, привычная, в прошлом семестре на меня упал огромный кусок побелки в старом корпусе родного института. Мне тогда удалось увернуться, но волосы припорошило, и я весь день проходила «седой» на полголовы. Но это ж всё-таки институт в провинциальной дыре, который разворовывают ректор и две толстые проректорши. А тут какая-никакая, но Румыния, страна в Евросоюзе, куда их министры по сохранению культурных ценностей смотрят, а?!

Просто фраза «самый дорогой замок в стране» сама собой навела меня на мысль, что эта постройка должна содержаться в идеальном состоянии. Что ж, видимо, не должна…

Мы спустились вниз, потом поднялись наверх, потом опять куда-то спустились. Лестницы были вполне себе обычными, винтовыми, коридоры то сужались, то расширялись, ответвляясь во все стороны. В конце концов мы оказались в какой-то мрачной комнате, где Бесник поставил лампу на стол.

– Это твои покои, дитя, – торжественно объявил Дракула.

Покои? Скорее это монашеская келья. Ну или одиночная камера. Что, в принципе, одно и то же. Тусклый свет керосиновой лампы. Деревянный стол. Стул. Кровать. Узенькое окошко с грязными стёклами. Интересно, окна в этом замке хоть когда-нибудь мыли?

– А нет ли более приличных вариантов заселения? – спросила я. – Может быть, тут поблизости есть какая-нибудь гостиница хотя бы на три звезды? С душем, туалетом, нормальным освещением, с кроватью, которая младше меня, халатами, тапочками и завтраком?

– Что она бормочет? – Граф озадаченно уставился на Бесника.

– Господарь мой, господарша хотела бы более просторные и светлые покои… – затравленно пояснил он.

– И современные, – добавила я.

– И современные, – повторил румын.

– Со-вре-мен-ны-е? – по слогам произнёс Дракула, переводя взгляд с фамильяра на меня и обратно. – Что я слышу, раб? – в конце концов, определившись с тем, кому предъявлять претензии, спросил он. Бесник молчал.

– Мне нужен нормальный душ. И туалет в номере. Ну то есть в покоях.

– Но под кроватью стоит ночной горшок! Просто выплесни его содержимое из окна, и в покоях всегда будет чисто!

– Вот уж спасибо, папа! – психанула я. – Вы, конечно, извините, но я не собираюсь выливать всякое из горшка на улицу! Мы, слава богу, не в Средневековье!

– Ты не рада жить так, как жили твои предки? Как жил твой отец?! – Граф или князь Дракула от услышанного, кажется, стал ещё бледнее.

– В общем, так. Выводите меня по этим лабиринтам назад из замка. Я хочу вернуться в Бухарест, в цивилизацию. Увы, но, несмотря на всю экзотику, родовое имение мне не понравилось. Можете меня проклясть! Отречься от меня! Прогнать тоже можете, почему нет? Забудем друг о друге, и я вернусь наконец домой, к маме-е!

Естественно, меня отказались вести назад. Со скандалом и слезами я всё-таки вытребовала себе другую комнату, к которой мы опять долго шли по лабиринтам коридоров и лестниц.

Ну что сказать… Не фонтан, конечно, но этот номер оказался просторным и более светлым, хотя бы потому, что стены были белёными и на удивление чистыми. Кровать была такой же древней, но куда деваться? Зато окон аж три! Я поставила на пол рюкзак, и несколько минут мы с князем Дракулой провели в напряжённом молчании. Он дулся на меня.

Впрочем, его проблемы, по идее это скорее уж мне надо дуться, а не ему. Вернувшийся Бесник притащил какую-то небольшую бочку и поставил её к маленькому, скромному, убитому временем умывальнику, из крана которого раздражающе подкапывала холодная вода. Типа это ванна, что ли?

За немытыми окнами садилось солнце. Граф отошёл в угол, практически растворившись в тени. Бесник прибавил огонь в керосинке.

– Отдыхай, возлюбленное дитя, – раздалось из угла. – До утра мы не увидимся. Мой своё тело или прикажи рабу вымыть тебя. Утром я расскажу, как ты будешь жить дальше.

– О-о, как интересно! – с сарказмом протянула я. – До утра я с ума сойду от любопытства, хотелось бы прояснить этот вопрос прямо сейчас.

– Сожалею, но у меня есть некоторые дела. Солнце уже село, значит, мне пора поохотиться.

– Будете убивать крестьян?

– Да, пожалуй. Давно я не занимался охотой, пора возобновить эту традицию. А то, видишь ли, некоторые крестьяне посмели недовольно коситься на меня. И на мою дочь! – Дракула важно поднял вверх указательный палец. – Такие вещи никому нельзя спускать с рук.

– Может быть, стоит попробовать относиться к ним хотя бы с толикой уважения, учитывать их интересы и заботиться об их нуждах?

– Большего бреда я не слышал за пятьсот лет. – Мой отец, качая головой, вышел из комнаты.

Мы с румыном остались вдвоём. Я с тоской посмотрела на бочку, потом на антикварную кровать. Бесник, проследив мой взгляд, густо покраснел.

– Нина… моя господарша… я готов исполнить…

– Даже не мечтай, – оборвала я его невнятное блеянье. Знаю я его. Во всём видит намёк на интимные отношения! Псих конченый… – Лучше расскажи мне, чем тут можно себя развлечь?

Теперь уже он покосился на постель и снова покраснел.

– Нет! – пришлось напомнить мне, добавив стали в голос. – Какие-нибудь вменяемые развлечения кроме этого имеются?

– Только молитва, господарша.

Молитва? Начнём с того, что я атеистка и молитв не знаю. Да и молитвы в таком месте и в моём положении как-то не особо обнадёживают. Я похищена из дома и помещена в ветхий замок, рассыпающийся на глазах. Я убита, воскрешена, и я вампир! Впрочем, да, пожалуй, мне оставалось только молиться. Или…

В конце концов я выгнала Бесника и закрыла тяжёлую дверь, для гарантии запершись на ключ, чтобы этот озабоченный румын не вздумал лезть ко мне ночью. Потом упала на кровать и сделала то, что делает большинство девушек в любой непонятной ситуации, – разревелась. А отревевшись, вспомнила, что у меня есть телефон, с помощью которого теоретически можно связаться с Марией. Должна же быть тут хоть какая-то связь…

Связь и правда была, формальная, то есть на одно самое маленькое деление на экране. А по факту её не было вообще. Я вставала на кровать, подходила к двери, ловила сеть – ничего. Ок, попробуем открыть окно…

Окно открылось не сразу. Похоже, что не открывали его много-много лет, и рама просто присохла к каменной кладке. С треском и грохотом мне всё же удалось открыть одну створку и высунуться из окна по пояс, ловя связь, чтобы отправить хотя бы одну эсэмэску.

– Что ты тут делаешь, дитя? – донеслось снизу.

Я опустила взгляд.

По стене снизу вверх полз мой отец. В смысле граф. То есть князь. То есть вампир. Я не знаю, как правильно назвать это нечто, но оно ползло. Его губы были окровавлены, глаза горели красным. Он цеплялся за стену длинными когтями и полз всё выше и выше. Откуда-то издалека послышался протяжный волчий вой, такой тоскливый, что у меня мурашки по спине побежали и защемило сердце.