Вельруф (СИ) - Cyberdawn "Cyberdawn"

С первого яруса на второй вела даже не лестница — этакий пандус, правда, с площадками, четырёхугольный и на металлических карнизах. А я, как и с обрушенной шахтой, задумался: ну вот как-то не бились размеры переходов и теоретическая добыча, которую надо тащить наверх. Тут, вообще-то, скорее площадка-лифт нужна, по уму, но её не было. А добывают эту руду активно, что прекрасно слышно по кирковому перезвону, хотя и не из боковых ответвлений первого яруса, а снизу.

А вот топая к пандусу, я понял, что на меня “не забили”: несколько потемневших, почти неотличимых от породы цепочек ступеней вела вверх. И там, на ощутимой высоте, на платформах торчали стражники, контролирующие первый ярус.

Впрочем, и фиг бы с ними: приглядывали за мной эти стражники, а не стреляли, так что не особо интересны. И стал спускаться по пандусу, наблюдая отчётливые колеи от колёс: то есть пандус, а не лестница точно для тележек с грузом или чего-то подобного.

Спустился: второй ярус был снабжён гораздо большим количеством пещер-ответвлений, из ближайших ко мне отчётливо раздавался стук кирок. И стражников было пять штук, один из которых ко мне подошёл:

— Чё надо? — любезно поинтересовался этот тип.

— К Яну…

— Туда, — махнул рукой в сторону барака с пристроями стражник.

И потопал, не обращая на меня внимания, как и его коллеги. Чего подходил — хрен знает, да и не очень интересно. А я направился к бараку, оглядывая треноги с светящимися магическими светильниками вместо факелов. Светились они характерным цветом, и была это уже не руда. Какое-то “состояние магического металла”, характеризующееся достаточно яркой, ровной и постоянной люминесценцией, явно не “оружейного типа”.

Подошёл к бараку, похмыкал на натуральный огородик с какими-то травами, прилавок — натуральный прилавок с различным барахлом — и засунул нос в распахнутую дверь барака. Обстановка внутри была довольно качественная и уютная: стол, бюро, кровать, кресла — в общем, внутри это был именно “дом”. А за столом, вполоборота ко мне, сидел тип лет сорока. Что занятно — в “призрачной”, кольчужно-кожаной броне. Что, вообще-то, показатель статуса не ультимативный. Многие призраки из знакомых в штанцах рукожопа, например. Просто удобнее им, а жизнь и работа вообще не требуют доспеха, а местному начальнику добычи, похоже, латно-пластинчатый доспех не нужен.

— Если ты Ян, то приветствую, — сообщил я. — Я — Вельруф, к тебе с посланием от Рабена.

— Да? — оторвался от писанины тип. — Я — Ян. Давай сюда, — не вставая, протянул он руку.

Вообще, видок у этого Яна настолько креольский, латиноамериканский, что хоть стой, хоть падай. Горбоносый, смуглый, вокруг глаз — чёрные круги, реально чёрные, и не от болезни, а именно как особенность. Эспаньолка, короткая стрижка с зачёсом. Дэни Трэхо, а не Ян: реально похож.

Передал письмо, Ян принял, поразглядывал висюльку, сломал печать, пробежал взглядом написанное. Извлёк кусочек пергамента, бегло начирикал несколько строк пером, промокнул, запечатал извлечённой из бюро печатью, с другой фигнюшкой-висюлькой, ну и протянул мне. Молча.

— И всё? — уточнил я.

— А чего тебе ещё? — с вопросом уставился на меня этот тип.

—- Я в шахте первый раз в жизни. Интересно, как тут всё устроено, да и про руду хотелось бы узнать.

— Да? — с каким-то странным выражением прищурился на меня Ян, сев вполоборота.

— Да. Но если нельзя, то я пойду.

— Можно! — решительно и с каким-то маньячным блеском в глазах вскочил этот тип. — Слушай…

Я немного пофигел, даже пообтекал под потоком слов, выдаваемых с типично латиноамериканской экспрессией. Но потом успокоился: Ян выходил “фанатиком дела”, шахту считал “своей”, что в чём-то было правдой. Судя по рассказу, внутренняя планировка, выработки и прочие моменты — его рук дело. Как руководителя и маркшейдера, естественно. То есть Ян “жил” шахтой и рудодобычей, до черта знал, ну и, судя по всему, затрахал окружающих попытками их просветить страшно. По крайней мере, когда он, придерживая меня за плечо, вывел нас наружу и стал тыкать пальцем в округу, рассказывая и поясняя, стражи предприняли стратегическую ретираду на дальнюю от нас сторону платформы. А на меня бросали сочувственные взгляды.

Но мне, несмотря на экспрессию и прочее, было интересно. Ряд моментов я рассчитывал понять сам, на основе ощущений, но масса технических моментов была интересна. Как ни удивительно, в плане устройства шахты тоже, хотя в большей степени меня интересовала руда.

И для начала выходило, что именно “магический металл” — очень небольшие, почти незаметные кристаллы в железе, которым, на девяносто девять процентов, и была “магическая руда”. Возможно, и больше, кстати говоря, но не суть. Технология плавки-обработки пришла с Нордмара, причём как я понял — сложная, динамически меняющаяся, в зависимости от “богатства состава”, яркости Марса и прочих, часто весьма мистических моментов. Более того, похоже, что “магический металл” — это тоже ни черта не эти кристаллики, которые, возможно, вообще не металл. Это именно железо, просто переплавленное и с гораздо большим содержанием магического включения, равномерно распределённого по структуре в процессе плавки. При этом “похерить” магический элемент — с полпинка. Не “поймать” температуру, ошибиться со временем — и всё. Простая железная болванка без какой-бы то ни было магии. С производством оружия-борони Ян то ли не был знаком, то ли это ему было не интересно, но даже без этого выходило очень познавательно. Хотя и излишне многословно. А уж выражение счастья на типично “мачетовской” роже, нашедшей уши, на которые можно присесть… Это что-то с чем-то.

— Благодарю за рассказ, Ян, — через полтора часа сумел вставить я.

— Не за что, Вельруф, — довольно и сыто отдувался этот фанатик дела.

— То есть выход с шахты выходит не больше сотни кило магического металла за неделю?

— Примерно так. Но этого металла хватит на множество доспехов и клинков!

Это я уточнял не просто так, а для понимания. И выходило, что заброшенная шахта не имела нормальной дороги… потому что она там и не нужна. Сотня кило за неделю — в карманах перенести можно. Ну и барьера не было, а горбатились там заключённые, похоже, по дневным сменам, так что подвозить караванами продовольствие и прочее было просто не нужно.

Заодно уточнил несколько “технических” моментов заброшенной шахты. Ян “болел” своей, в барьер попал уже после его возникновения и обрушения, но был в курсе дела. И выходило, что шахту забросили просто из-за того, что обнаружили Старую: гораздо более богатую, с внутренней полостью и доступом ко многим жилам.

А на вопрос, можно ли посмотреть на плавильню и вообще провести ночь в шахте, Ян только кивнул.

— А то сдохнешь, а правильных людей так мало, — покивал он. — Ночью вообще ходить не стоит, сволочи эти рогатые…

— Какие?

— Мракорисы, чтоб их! — выпучил глаза Ян.

И сообщил мне ранее неизвестные данные. Мракорисы, гибрид медведя, обезьяны (последнее — из-за длины и подвижности лап) и единорога — потому что имели рог на башке. Метра два в холке, здоровенные, чертовски опасные. И — ночные, точнее, “тёмные” хищники, из-за чего Ян их знал и искренне ненавидел. То есть, данные тварюшки просто не выносили яркий свет, торча в пещерах днём. А ночью выходили на охоту, что, учитывая непробиваемую шкуру, скорость и прожорливость — крайне неприятно. И по ночам мне как-то резко расхотелось рассекать просторы Миненталя, притом, что и раньше острого желания заниматься подобным я не испытывал. Но вот в шахте, если такая тварюка попала сюда так или иначе — это кошмар почище чужого на Ностромо. Матерящийся, как горный инженер на потерю добычи, Ян, брызжа слюной, рассказывал, какие неприятные потери нанёс мракорис, и с какими усилиями тварь, всё же, удалось прибить.

— А краулеры? — поинтересовался я о здоровенных, хитиновых и злостных насекомых, известных по игрушке.

— Херня эти краулеры, — отмахнулся Ян. — Перекрывать ходы решетками — и всё. Иногда на дальних выработках встречаются — ходы находят, или мелкие по щелям пробираются, а потом вырастают. Но с краулером даже криворукий рудокоп справится, если тот один.