Мертвец Его Величества Том 3 (СИ) - Оришин Вадим Александрович "Postulans"
И ведь почти каждый раз вылезает какая-то подобная ерунда! Когда уже кончатся эти деревни?
Глава 20
Бывший королевский дворец выглядел мрачно и покинуто. Вместо большинства окон — пустые проёмы, местами обвалилась черепица с крыш, некогда белые стены потемнели. Блистательный дворец, символ богатства королевского рода, стал чужим для живых. Обитель короля-лича была обжита нежитью, живых здесь осталось совсем немного.
Внутренний двор тоже сильно изменился. Когда-то здесь был цветущий сад, сейчас он превращён магией смерти в сухой пустырь. Фонтан полностью разрушился, остался лишь каменный остов. В земле, напоминающей не то песок, не то золу, лежали одиночные костяки. Именно здесь Хаарт работал над своей нежитью. Удобное место, закрытое с двух сторон громадой дворца, с одной — бывшими королевскими конюшнями, а ныне казармами скелетов, и отрезанной от остального города высоким забором и воротами. Раньше сад часто использовали для встреч, здесь играли королевские дети. Сейчас здесь стояли скелеты во главе с Хаартом, наблюдая, как крепкие мужчины заносят длинные, под два с половиной метра, объёмные ящики. Каждый ящик несли ввосьмером, что говорило о внушительном весе содержимого. Всего ящиков было пять, но и этого хватило, чтобы вымотать грузчиков почти до нестояния. Что, однако, не помешало мужчинам смыться подальше из дворца, как только работа была закончена.
Остался только один живой, мастер-рыцарь Дуайт. Не смущаясь присутствия короля, Дуайт вскрыл один из ящиков, подхватив одну из лежавших внутри алебард. Взвесив оружие в руке, рыцарь провёл несколько тренировочных движений, оценивая оружие. Затем придирчиво осмотрел остриё.
— Позволите, Ваше Величество?
Хаарт кивнул и один из скелетов подошёл к Дуайту. Рыцарь нанёс хороший рубящий удар сверху вниз, лезвие пробило плечевой сустав и прошло через три ребра, прежде чем клинок остановился. Дуайт вырвал оружие и внимательно осмотрел.
— Металл хороший. Баланс соблюдён. Не изделие лучших кузнецов, конечно, но я бы таким не побрезговал. Неужели все выполнены так?
Дуайт заглянул в ящик. На вид все копья выглядели абсолютно одинаково.
— Это не работа кузнецов, — потусторонним голосом заговорил призрак, выскользнув из-под земли. — Клинки делают в большом зале. Много механизмов, много шума, почти нет магии.
— Потом, — одёрнул призрака Хаарт, и тот скрылся. — Значит, хорошие?
— Да, Ваше Величество, — уверенно кивнул рыцарь. — Удар даже следа не оставил на лезвии. Можно использовать.
Хаарт кивнул, принимая ответ, и жестом отослал рыцаря. Отдал приказ скелетам переносить оружие в казарму, а сам вернулся во дворец. Король-лич, облачённый в парадное королевское одеяние, парящий над полом, беззвучный, мог показаться призраком в пустых тёмных коридорах дворца. Многие очень обрадовались бы, отправься Хаарт за грань окончательно. Многие из недоброжелателей уже лежали в земле, другие туда в скором времени отправятся. Новое оружие, новые доспехи, всё это лишь маленькие шаги на длинном пути. Хаарт не сразу осознал, что у него есть время. Есть привилегия ждать. Сразу после превращения он торопился, пытался продолжать работу в том же ритме, в котором трудился при жизни. Король-лич и сейчас трудился, но не спешил. Больше обстоятельности, больше подготовки.
Он влетел в кабинет, где горели магические светильники. Двум живым людям, мужчине и женщине, тьма была помехой, да и сам Хаарт не мог писать и читать в темноте. Ориентироваться — легко, но не работать, к сожалению.
— Ваше Величество, — поданные склонились.
Появился и призрак, так не вовремя показавшийся рыцарю.
— Дуайт одобрил алебарды, — сообщил Хаарт. — Сколько времени потребуется Арантиру?
— В течение четырёх месяцев, Ваше Высочество, — ответил мужчина. — Поставлять будут партиями, как и сегодня.
Хаарта ответ не порадовал.
— Значит, твои заключения оказались верны. Дух, эти клинки точно не со складов?
Призрак покачнулся.
— Клинки созданы были недавно. Живые долго готовились, возились с механизмами. Потом начали работать, много шума, быстро делают.
Мужчина смахнул несуществующую грязь с плеча. Он не сомневался в своих выводах и предположениях. Носивший добротный, хотя и не дорогой костюм, Рондал Уинспург был одним из немногих, кто сразу же верно оценил ситуацию и выразил преданность Хаарту, когда тот был ещё «всего лишь» мужем принцессы и будущим регентом. С тех пор Рондал верно служил Хаарту, предоставляя свои аналитические способности. Лич не обманывался, если ситуация поменяется настолько, что выгодно будет предать, Рондал это сделает. Пока же аналитик был удобным инструментом.
— Рондал, — заговорила женщина. — Ты уверен, что нам не стоит разрушить всё это, пока не стало поздно?
Рондал снисходительно наклонил голову.
— Уже поздно, моя дорогая. К тому же нам нужно, чтобы Арантир поработал на нас.
Хаарт остановил Рональда жестом и обратился к женщине.
— Что тебе удалось выяснить?
Каролина некогда была любовницей Хаарта. Тогда она была молода и хорошая собой, и была не против разделить с лордом постель. Не из любви, но не из холодного расчёта. Из неё получился партнёр, с которым можно чувствовать себя свободно, забыть об этикете, правилах, интригах и во всём том ворохе проблем, пронизывающих жизнь аристократа. Приятный бонус. Основным делом Каролины был сбор информации. Уже много лет она оставалась тайным советником Хаарта, к ней король-лич привык. Привык настолько, что собирался поднять нежитью, чтобы она продолжала ему служить.
— Многое, — без всякой радости ответила Катерина. — К сожалению, почти всё довольно поверхностно. При всей кажущейся открытости земель Лорда Предела, там очень сложно работать и ещё сложнее вербовать доносчиков. Можно зайти в любой город, зайти на обед в таверну, посетить торговые палаты, ознакомиться с товарами. Но всё, что касается их… производств, как у них называют эти мануфактуры, не обсуждается. Работники мануфактур о своей работе говорят неохотно, ссылаются на мастеров, мол им каждую неделю напоминают, чтобы не болтали, тем более с посторонними.
— Подкупить? — спросил Рондал.
— Без толку. Для работников куда важнее выслуга — сколько они работают дней без нареканий. А там за выслугу и так всё, чего работнику хочется, положено. Что куда хуже — им качественно вкладывают нехорошие мысли в голову.
— Это какие? — заинтересовался Рондал.
Он получал только конечную информацию, необходимую для анализа, не интересуясь, как та была добыта.
— Классический приём, отлично работающий на большинстве простофиль: пообещать хорошие деньги и тёплое местечко. Чтобы работник бросил своё место, взял семью и уехал, начав всё на новом месте и с деньгами. На Предельных землях на такие посулы лишь смеются в лицо. У них есть такие встречи работников, каждую неделю проводят в рабочее время, оно оплачивается, — начала объяснять Катерина. — На таких встречах им объясняют, что не стоит гнаться за большими деньгами, если оно тебе действительно не нужно и не интересно. Когда денег много, нужно ещё больше работать, и риски имеются, и конкуренты за блага появляются.
Рондал издал неопределённый звук. Вроде как и насмешку выказал над наивностью этих посулов, но с некоторыми моментами и согласен был.
— А главное, зачем много денег-то? Им так прямо и говорят: смотри, дом у тебя есть, добротный, тёплый. Пища есть, сколько надо на всю семью, никто не голодает. Одежда у всех есть, не старая, заштопанная, а новая. Пусть простая, зато у всех. Ну и что? На перине из гусиного пуха тебе спать не хочется, подавай лебяжий? Или мясо поросёнка с ближайшей свинофермы в горло не лезет, подавай экзотическую южную птицу? Говорят, что у богатых всё то же самое, только самомнение раздуто без всякой меры.
Хаарт недовольно покачнулся.
— И эти посулы работают?
— Да, — кивнула Катерина. — Работники за свои места держатся. Хотят большего — мастера только за, учись и бери более сложную работу. Хотя я думаю, что больше всего подкупает другое. Дети. Детям гарантировано обучение и работа, когда подрастут. А вчерашним крестьянам, у которых половина детей до десяти лет не доживала, такие гарантии очень желаемы. Они так и говорят — на новое место приеду, будут у меня деньги. Но за дочерей приданое дай, вот уже и денег нет. А кому я там нужен? А мои дети кому будут нужны?
