Пожиратели миров. 10 том (СИ) - Кири Кирико

— Ни о чём.

— Да? У тебя такое лицо, будто ты хоронишь любимую кошку.

— Думаю.

— О предстоящем бое?

— Нет, просто думаю, — ответил я. — Что делать дальше?

— Фраза «жить дальше» тебя явно не устраивает, как я понимаю.

— Устраивает, но…

— Но что? Ты не можешь жить, чтобы не преследовать какую-то цель? — поинтересовалась Катэрия без каких-либо претензий. — А как насчёт того, чтобы сделать наш дом самым сильным в государстве Тринианском? Или, вон, вырастить двух дочерей и сделать из них нормальных людей? Да разве целей для жизни не хватает?

— Я не совсем о том думаю.

— Ну тогда помочь я тебе советом не смогу, — пожала она плечами. — Хотя знаешь, когда я покинула ряды охотников, тоже не могла представить, что делать дальше. Дети, покинутый дом… просто не знала, куда себя деть. А потом как пошло-поехало, и стало совсем не до этого. Иногда надо просто втянуться.

— Втянуться? — переспросил я.

— Да, втянуться. Сначала кажется, что вот, я всё сделала, куда двигаться дальше. А потом то встреча, то бал, то Дора заболела, то у Мары голова в перилах застряла, пелёнки, подгузники, и там вообще уже не до мыслей, куда двигаться дальше.

— А у Мары застряла голова в перилах? — удивился я.

— Было дело. Это ты ещё не знаешь, как она нашла незакрытую вентиляцию из-за ремонта, и мы потом её оттуда вытаскивали. Совсем не скучно, говорю тебе.

— Ужас…

— Не то слово. Я чуть с ума не сошла. Пришлось ломать стены, которые только-только после ремонта были, — Катэрия усмехнулась. — До сих пор вспоминаю, как полезла за ней и сама застряла на несколько часов.

— Может у неё это семейное? — предположил я.

— Так, это на что ты намекаешь? — упёрла она руки в бока.

— Это предположение.

— Предположение, понимаете ли… Ты помылся? Всё? Давай в кровать. Насколько помню, у тебя ещё были какие-то важные дела завтра.

Катэрия очень забавно выглядит, когда сердится или дуется: щёки начинают надуваться и краснеть, но ей я этого говорить не стал.

Важные дела, о которых говорила Катэрия, заключались во встрече с одним любителем детей. Пусть и с определёнными трудностями, но нам удалось как отследить, так и составить определённый маршрут его следования, и он неизменно останавливался на обед в рабочие дни в одном из ресторанов.

Меня не волновали причины выбора места, единственное, что было важно — встретиться с ним с глазу на глаз и заставить сотрудничать. С последним могли возникнуть проблемы, если он откажется из-за уверенности в собственной безнаказанности благодаря статусу и связям или из-за страха, что с ним могут сделать. Про верность я даже не заикался, у таких ублюдков верность как проститутка — сегодня с одним, завтра с другим. И если так обернётся, то придётся решить с ним вопрос и искать другой способ найти место встречи секты.

Я сидел за одним из столиков, откуда открывался вид на зал, заказав себе кружку чая и какую-то маленькую булочку с начинкой из ягод, которая по цене выглядела так, будто я собирался купить весь ресторан.

Место было простым, но богатым, без лишних убранств или кричащего статуса. Глаза не резал, тошноты от переизбытка безвкусной дороговизны не вызывал. Зал был преимущественно белым, от стен до мебели. Окна располагались с одной стороны, но во всю стену, благодаря чему здесь было светло и без какого-либо искусственного освещения. Прямо напротив них располагался сад, из-за чего казалось, что ресторан находится не где-то в городе, а сразу в лесу. Прямо под окнами был даже маленький пруд с рыбами.

Посетителей здесь было немного, однако к обеду столики постепенно заполнялись. Я наблюдал за каждым входящим. Женщины, мужчины, некоторые с детьми. По одежде сразу видно, что или аристократы, или бизнесмены.

И среди них я взглядом поймал нужное лицо.

Я знал, как он выглядит Бопковски по фотографиям, которые так шокировали Марианетту и Катэрию. Без бороды, стройный, в очках, уже не молодой, но и не старик. Он вошёл через главные двери, где его прямо с порога провели к одному из столиков. Мужчина тут же спрятался за меню, не обратив на меня никакого внимания.

Дождавшись, когда он сделает заказ, чтобы больше никто нас не отвлекал, я молча поднялся со своего места и направился в его сторону.

Он заметил меня уже на полпути. Заметил и узнал — как бы он ни пытался выглядеть невозмутимым, я отлично видел, как на его лице промелькнули страх и неуверенность. В какой-то момент он даже собирался встать и быстро уйти, но передумал.

Я молча подошёл к столику, после чего бросил на стол папку, которая заставила зазвенеть посуду на столе, и демонстративно сел напротив. Он едва заметно вздрогнул. Некоторые люди обернулись на нас, однако почти сразу вернулись к собственному обеду.

— Ты знаешь, кто я, — негромко произнёс я.

— Прошу прощения, но я вас не знаю, — извиняющееся улыбнулся он.

— Знаешь. Но пока не знаешь, зачем я за тобой пришёл.

— Должно быть, вы меня с кем-то спутали, молодой человек. И я бы попросил покинуть этот столик, пока я не позвал охрану.

Пока он говорил, я спокойно открыл папку, достал пару снимков и бросил ему под нос.

— Вызывай.

Он поменялся в лице. Исчезла вежливость, исчезла эта наигранная улыбка ничего не понимающего человека, когда его взгляд упал на фотографии. Остался лишь страх, который стал сильнее. А к нему прибавилось и напряжение, с каким он взял две фотографии, чтобы получше их рассмотреть.

— Знакомое лицо, не так ли? — поинтересовался я.

Я видел, как он напряжённо думает, после чего бросает фотографии обратно ко мне.

— Я не знаю, что это и откуда ты взял, — отрезал этот кусок демонического говна, подняв голос, вновь привлекая к нам внимание. — А теперь убирайся отсюда.

— Я уберусь, но тогда эти снимки завтра увидит всё государство, — предупредил я.

— В это никто не поверит, Грант. Жалкие подделки, чтобы подставить меня, не более, — попытался он перейти в атаку, злобно улыбнувшись. Даже имя моё вспомнил. — Но ты можешь оставить их себе на память, чтобы представлять, что я буду делать с твоей женой и дочурками, когда за ними придут мои люди. И поверь, я хорошо проведу время, в отличие от них.

Я слушал его со скучающим лицом, всем видом показывая, что на меня это никакого впечатление не произвело. А вот он боялся. Боялся и пытался запугать меня самым нелепым способом.

— Ты закончил? — спросил я. — Значит, будет так. Когда я выйду, эти снимки отправятся не куда-то, а к государю на руки. Он, естественно, их проверит. И естественно, они окажутся настоящими. И ты выйти не успеешь отсюда, как тебя отправят в забытую всеми камеру к тем, кто не любит, когда с детьми такое делают. Или может быть иначе. Эти снимки останутся тайной, и ты сохранишь свою жалкую шкуру с положением, в отличие от всех, до кого я доберусь позже.

В этот момент ему принесли кофе, и я без зазрения совести взял его у этого ублюдка из-под носа.

— Думай, пока я допиваю, но могу гарантировать, что ты даже не успеешь выйти, как тебя уже схватят.

Он пыжился, тужился и краснел, будто ему было плохо, каждый раз бросая взгляд на папку, которая лежала перед ним. Это был приговор. Смертный приговор, и от такого его не спасут ни связи, ни статус, ни деньги. С таким попросту никто не захочет связываться, чтобы помочь ему, когда это станет достоянием общественности. И, быть может, всплыви это у продажного полицейского, можно было бы договориться, однако не в том случае, когда они попадут к государю.

— Чего ты хочешь? — процедил он.

— Я знаю, что ты и твой босс, глава дома Марко, состоите в секте, в которую входит и сам Ристингаузер. Вы проводите встречи, чтобы обсудить дальнейший план действий. Я хочу знать, где находится это место.

— Я не состою ни в какой секте.

— Тогда тебе придётся в неё вступить и выяснить, где они встречаются, — безапелляционным тоном произнёс я. — Сделаешь это, и сможешь пережить их всех, живя дальше, будто ничего и не было.