Дело об исчезновении графа де Бриенна (СИ) - Куницына Лариса

Расследование подходило к концу, осталось совсем немного, день-два и он, наконец, сможет вернуться в Сен-Марко, к своей привычной жизни, но теперь в его сердце всегда будут зеленеть эти виноградники за гладью неспешно текущей реки, над которыми раскинулось прозрачно-голубое небо Лианкура.

Он с некоторым сожалением отвёл взгляд от этой умиротворяющей картины и пошёл по дорожке в сторону фонтана. Звонкий плеск воды манил прохладой, и ему хотелось снова присесть на бортик каменной чаши и опустить пальцы в ледяную воду, глядя, как искристо мерцают падающие в неё тонкие струйки. Однако на краю чаши уже кто-то сидел, повернувшись лицом к мраморной красавице, от подножия которой во все стороны разлетались те самые серебристые струи. Впрочем, он сразу понял, кто это, по широкой спине, обтянутой чёрным сукном камзола, и падающим на неё густым смоляным локонам. Он вдруг подумал, что если б был кем-то другим, а не собой, то вполне мог бы принять этого человека за барона де Сегюра.

Услышав его шаги, Теодор обернулся и попытался встать, но Марк махнул ему рукой.

— Оставим формальности, господин Шарбо, — произнёс он и, присел на бортик чаши в нескольких шагах от него. — Я не поблагодарил вас за оказанную мне помощь. Если б не вы, то меня бы, возможно, уже не было в живых.

— Я всего лишь выполнял приказ его сиятельства, — проговорил Теодор, снова повернувшись к фонтану.

Марк улыбнулся, его больше не раздражала холодность Шарбо, тем более что он понимал, что отчасти сам виноват в ней. Потому он продолжил:

— Даже если вы выполняли приказ, вы сделали это быстро и тем самым спасли мне жизнь. И я благодарен вам, независимо от мотивов, которыми вы руководствовались.

— Что ж, я принимаю вашу благодарность.

— Могу я задать вам один вопрос? — поинтересовался Марк, и когда тот взглянул на него, спросил: — Откуда вы узнали, что я попал в руки де Дре?

— Ах, это… У меня везде есть свои люди, — пояснил Теодор. — Его сиятельство желает знать о том, что делается не только на его землях, но также у его друзей и у врагов.

— Что ж, как одарённый полководец, он всегда понимал, как важно иметь достоверную информацию с другой стороны. Значит, у вас есть шпион в замке Дре?

— Да, но в данном случае, он едва не опоздал. Ему пришлось незаметно выбираться за стены, а потом ещё скакать до Лианкура. Будь вы не так крепки и живучи, я бы привёз оттуда ваш труп.

— Пожалуй, — согласился Марк. — Мне часто приходилось попадать в опасные ситуации, но редко когда всё было до такой степени плохо. Условия содержания узников у де Дре куда хуже, чем в самых страшных темницах, где мне довелось бывать. Счёт шёл на часы, и я едва не впал в отчаяние, но всё же вы успели вытащить меня оттуда.

— Ах, да, — встрепенулся Теодор. — Я забыл вам отдать… — он достал из кармана небольшой замшевый мешочек и передал Марку.

Тот развязал его и вытряхнул на ладонь три перстня, которые сняли с него по приказу де Дре.

— Вы забрали их у него!

— Я подумал, что они имеют для вас ценность.

— Имеют! И не только потому, что стоят больших денег, — кивнул Марк. — Сапфир напоминает мне о короле, рубин — о жене, а печать… ну, с этим, я полагаю, всё ясно. Я рад, что они вернулись ко мне. Спасибо.

— Рад служить, — пробормотал Теодор, снова повернувшись к фонтану.

Марк какое-то время смотрел на него. Шарбо был смуглым и черноглазым, и всё же чем-то он был похож на старого коннетабля. Его чётко очерченный профиль, гордая посадка головы и широкие плечи придавали его облику благородство. К тому же он был действительно красив, даже по явно завышенным меркам Сен-Марко.

— Простите, что спрашиваю об этом, — не удержался Марк, — но почему его сиятельство носится с этой выдумкой о неком законном наследнике, вместо того, чтоб оставить титул и земли вам? Вы — его прямой потомок, сын Аделарда, который, как я слышал, был человеком мудрым и отважным. Вы, как мне кажется, унаследовали многие достоинства своего отца, так почему вы не можете претендовать на его наследство?

— Я бастард, — ответил Теодор, взглянув ему в глаза, и в его взгляде читался какой-то отчаянный вызов.

— И что с того? — пожал плечами Марк. — Я знаю множество титулованных аристократов, которые не могут похвастаться законнорожденностью, но это не мешает им занимать весьма значительное положение при дворе.

— Наверно, их матери не были дочерьми угольщика, — проворчал Теодор, — и не покрыли себя позором самоубийства, — заметив удивлённый взгляд Марка, он пояснил: — Я знаю, что в столице к самоубийцам относятся снисходительно и даже с жалостью, но здесь, в Лианкуре, их осуждают. Когда моя мать узнала о гибели отца на поле боя, она пришла в город и положила меня на порог замка, после чего утопилась в реке. Именно поэтому меня иногда зовут подкидышем.

— Это печально, — вздохнул Марк, — я о вашей матери. Вы по этой причине не решаетесь сказать маркизу о ваших чувствах к Орианне? — и, пресекая его протестующий возглас, покачал головой. — Это заметно с первого взгляда, как и то, что она отвечает вам взаимностью.

— Даже если так, я ей не ровня, — вздохнул Теодор. — Его сиятельство нашёл ей жениха. Он виконт, как и её отец. Для неё это удачная партия.

— Не думаю, — возразил Марк. — Он ей не подходит.

— Отчего же? Он молод, красив, богат, знатен. К тому же герой!

— Я слышу в вашем голосе сарказм?

Теодор покачал головой.

— Вовсе нет. Он в одиночку справился с чудовищным волком, убивавшим людей по всей округе.

— Неужели? И как это случилось?

— Спросите у него. Он с удовольствием вам расскажет. За несколько месяцев этот неустанно повторяемый им рассказ уже оброс такими подробностями, что я не знаю, что и думать!

— Вы ему не верите?

— Я видел этого волка, он действительно выглядел необычно, — он какое-то время помолчал, а потом повернулся к барону: — А что, собственно, вас не устраивает в Шательро?

— Ну, хотя бы то, что он лгун, — пожал плечами Марк. — Если кто-то солгал мне в чём-то незначительном, то такому человеку и в более серьёзных вещах я верить не могу. Он ведёт себя странно, в том числе и по отношению к своей невесте.

— Не замечал, — во взгляде Теодора появилась подозрительность. — И что вы так заботитесь об Орианне? Я слышал, вы женаты.

— Женат, и удачно, но Орианна — милое дитя, она достойна счастья. Глядя на эту девушку, я хотел бы, чтоб она вышла замуж по любви и за того, кто будет искренне заботиться о ней. И в ваших благих намерениях я более уверен, нежели в Шательро.

— Вот как? — Теодор нахмурился. — И вы бы отдали свою родную сестру замуж за незаконнорожденного подкидыша? — он увидел, как задумался Марк, и грустно усмехнулся: — Видите, легко судить о таких вещах, если они не касаются лично вас или ваших близких!

— Я задержался с ответом, чтоб убедиться в том, что собираюсь ответить вам искренне, друг мой, — возразил барон. — Мне всё равно, состояли ваши родители в законном браке или нет. Среди моих друзей есть и люди с безупречным происхождением, и бастарды, и подкидыши. Я давно убедился в том, что так называемая чистая кровь не гарантирует благородства души, а сомнительность чьего-то происхождения не означает, что этот человек не достоин моего расположения. Хотя на самом деле, ответ прост: кто я, чтоб опускаться до огульного осуждения чьих-то чувств, если сам женился, не удосужившись разобраться в том, кем является моя жена. Не спрашивайте о подробностях, с вас довольно и того, что, узнав вас поближе, я, возможно, и вручил бы вам свою сестру со спокойным сердцем. Но поскольку сестры у меня нет, это лишь досужие рассуждения. А теперь, может, составите мне компанию за обедом? Не люблю пить в одиночестве!

Теодор какое-то время задумчиво смотрел на него, а потом пожал плечами.

— Почему бы и нет, коль скоро моё происхождение вас не смущает.

Когда они вошли в трапезную, Теодор замер на пороге и нерешительно взглянул на Марка. Возле окна, явно поджидая барона, стоял виконт де Шательро. Стол был накрыт на три персоны, но явно предполагалось, что третьим будет не Шарбо. Тем не менее, Марк невозмутимо улыбнулся Гастону, а потом обернулся к стоявшему здесь же лакею и распорядился: