Закон дороги (СИ) - Ларина Виктория
— Вот мерзость, — как от боли скривилась Тайри, — он что-то делает с камнем… Превращает его в змей, которые пьют силу и медленно убивают чародея-реонца.
— Да что тут раздумывать, прикончить главаря, пока он нас не видит, — сквозь зубы процедила Одри, покачивая на ладони заговоренный дротик с серебряным наконечником, — для такого красавца ничего не жаль!
Даррен чуть придержал ее за плечо, начертил над острием какой-то знак, на мгновение полыхнувший зеленым.
— Вот теперь — давай, — кивнул он.
Девушка легко метнула маленькое копье, одновременно Тайри сняла защитный купол и пустила гулять по рядам карликов парочку ярких огненных вихрей. Низкорослые горе-вояки тут же сбились в кучу, жалобно подвывая и закрывая головы руками. Темный воин вздрогнул, когда заколдованный дротик впился ему в спину, и обернулся к нападавшим. Хранительницу пробрала дрожь, когда она разглядела его лицо. Гладкая белая маска, лишенная всякой подвижности, бледная кожа натянута, как у мертвеца, впалые щеки, тонкие губы, а глаза залиты чернотой. В главаре нападавших не было жизни, но и мертв он не был.
— Вот те раз, — зло сплюнул через зубы Габриэль, — а я-то был уверен, что Продавшиеся только в детских страшилках бывают.
— Кто такие? — не понял Даррен.
— Люди, добровольно отдавшие себя тьме в обмен на какое-то содействие или благо. За кучу золота, например. И чем больше и старательнее служит такой человечек, тем сильнее становится похожим вот на это, — пояснила, ничуть не стесняясь быть услышанной противником, Одри, — и все-то у него заемное, не свое. И жизнь, которая не-жизнь, и сила, и воля. Зачастую, даже ум, и тот чужой.
— Кто?!!! Кто посмел здесь… — не голос — скрежет, режущий слух, — Женщина! Ты не знаешь…
— Знаю, — твердым голосом прервала его Тайри, — знаешь и ты, что пощады не будет. Убери своих прихвостней, или мы их уничтожим.
Продавшийся странно и страшно улыбнулся.
— Волшебница из Города… Не думал я, что мы столкнемся так скоро. Время близится, и противник стократно сильнее меня ждет своего часа. Полагаешь, что убила меня? Нет, всего-то лишила возможности колдовать на какое-то время. Моя королева вернет мне силы, и мы встретимся снова, чародейка, уже на стенах…
— Да что ты слушаешь этого болтуна, госпожа, — с досадой произнес Габриэль, и, почти без замаха, метнул нож — всего лишь обыкновенный нож-рыбку, не серебряный, не заговоренный.
Узкий клинок без звука вошел в незащищенную шею противника чуть пониже уха.
— Простой воин… Простой нож… Честная сталь… — просипел главарь, закрывая свои черные жуткие глазищи, — как и обещали…
Его охватило багровое пламя, сразу всего, но тихий голос, что услышали стоявшие вокруг, уже совсем человеческий, не был страдальческим. В нем, скорее, звучало несказанное облегчение и надежда, в которую уже давно не верилось:
— Спасибо, воин….
— Что я сделал? — недоуменно спросил де Рейвен, разглядывая оставшуюся от колдуна горстку пепла.
— Не уверен, но, по-моему, ты принес ему желанную свободу, Габриэль, — задумчиво промолвил Лоцман, — Может, ему предсказано было, что смерть от честной стали освободит его от всех долгов сразу. Посмертный покой дорогого стоит, особенно для таких, как этот.
— Не знаю, как с Продавшимся, а одно доброе дело мы все-таки сделали, — сказала Одри, — вон тем бедолагам жизнь спасли, — она кивнула в сторону стоявших на почтительном расстоянии воинов в легких кожаных доспехах и островерхих шлемах. За их спинами неловко переминались с ноги на ногу человек пять в странной длиннополой одежде — то ли купцы, то ли лекари, на плечах сопровождавших их слуг висели тяжелые объемистые сумы.
— Эй, почтенные, помощь не нужна ли? — обратился к ним Габриэль, — раненых, там, перевязать, или другое что?
— Благодарствуем, светлый господин, нету у нас раненых, а убитым уже не поможешь. Мы в Город шли, — произнес громко, видимо, самый смелый.
— Да какой я господин, такой же точно солдат, как и ты, — хмыкнул де Рейвен, — Командира-то вашего, я гляжу, тоже убили… Ладно, так и быть. До Города сам вас провожу, а там разберетесь. А те вон, что за вас попрятались, они кто такие будут?
— Это наши лекари. А вон те трое, что со слугами — торговые люди, к Золотым Поясам с поклоном идут, старые связи восстанавливать, — ответствовал тот же солдат.
— Понятно… Ну, собирайтесь, что ли, почтенные, и пойдем потихоньку.
— А господа волшебники тоже с нами пойдут? — бочком-бочком пробираясь поближе к Габриэлю, поинтересовался один из купцов.
— У господ волшебников здесь еще дела, — усмехнулся Лоцман, — тут все почистить надо основательно, чтобы вы могли беспрепятственно домой вернуться. Веди их вперед, Габриэль, мы позже догоним, — он весело подмигнул Одри, — вот теперь пускай свою огненную волну, девочка. Нетопырям и карликам здесь больше не место.
Тайри, спиной почувствовав чей-то тяжелый взгляд, оглянулась через плечо. У самой стены, почти загороженный скальным выступом, стоял старик в невообразимых лохмотьях. Седые волосы рассыпались по плечам, белая всклокоченная борода закрывала грудь. А с темного, покрытого сетью глубоких морщин, лица смотрели ясные глаза, лишь выражение которых выдавало бездну прожитых лет. Волшебница развернулась всем телом, хотела что-то сказать, но старик уже исчез, будто его и не было.
— Что там? — обеспокоенно спросил Даррен, видя, что Хранительница вдруг побледнела.
— Древлянин, — хрипло ответила она, — посмотрел на нас и сгинул.
— Ничего, — отмахнулась Одри, — помяни мое слово: появился раз, появится и второй. Это уж обязательно. Знаешь, я вперед пойду, проверю, как огонь пещеру почистил. Там дальше, кажется, дорога прямая — до самого выхода.
— Погоди, я с тобой! — попросил найденыш, — Очень уж интересно.
Юная колдунья лишь коротко кивнула — пошли!
— Как думаешь, эти двое не нарвутся там на неприятности? Может, мы зря их одних отпустили? — спросила Тайри Лоцмана, когда юноша и девушка скрылись в полутьме Тоннеля.
— Ты заботишься о них, словно мать, — по-доброму усмехнулся Даррен, — ничего с ними не случится, во всяком случае, ничего плохого. От пары поцелуев еще никто не умирал.
— Это правда… Все время забываю, что они мне не дети. И жизнь у них своя.
— А где твоя жизнь, Тайри?
— Осталась по ту сторону звездной Тропы, Дар, — честно ответила леди Даллет.
— Тебе не кажется, что это…
— Неправильно? Умом понимаю, что так, но сердцем никак принять не могу. Знаю, что нельзя жить прошлым, что все меняется и не стоит на месте, но это знание пока никак не помогает мне. Может, просто пока не время для перемен?
— А когда — время?
— Не знаю, Дар. Наверное, только Создатель знает. Может быть, когда мы больше не будем здесь нужны…
— Если останемся живы, моя госпожа, — печально откликнулся Лоцман, — если останемся…
Одри и найденыш миновали средних размеров пещеру и уже собирались нырнуть в темноту последнего коридора, выходящего непосредственно в мир Реона.
— Вон там что-то светится, — указал юноша на слабое мерцание, пробегающее по друзам хрусталя, — кажется, вода шумит. Там, наверное, водопад. Пойдем, посмотрим? Никогда не видел водопада в пещере.
— А не в пещере, значит, видел? — хитро прищурившись, спросила девушка. Найденыш теперь все чаще, по кусочкам, вспоминал свое прошлое, и она использовала любой шанс, чтобы ему в этом помогать.
— Видел, конечно. Амергел, соединяясь с океаном, низвергается с грандиозной высоты, но это огромная полноводная река…
— Ага, где это?
— Дома… Наш летний замок стоял немного выше этого места, с восточной террасы был замечательный вид. Любопытно, как это выглядит здесь.
— Ладно, уговорил. Правда у нас в деревне говорят, что любопытство сгубило кошку, — сдалась, наконец, колдунья, — Иди вперед, я сейчас второго светляка зажгу.
Найденыш, перепрыгивая через упавшие сталактиты, побежал на шум воды — и исчез. Одри, не глядя под ноги, опрометью кинулась за ним. В голове вертелось только одно: "Вот, накаркала, бестолочь деревенская… И зачем я его одного вперед послала…". Через несколько шагов она перестала ощущать под ногами твердую опору, началось медленное падение в столбе голубоватого света. Глянув вниз, девушка увидела утопающий в яркой зелени белокаменный храм, который невозможно было не узнать. Юноша, удивленный, но вовсе не испуганный, приоткрыв рот, смотрел на идущую вдоль ручья высокую женщину в серебристых ниспадающих одеждах.
