Чайна Мьевиль - Шрам
Под палубой галеры размещался ресторан, битком набитый шумными посетителями, которых обслуживали официанты — люди, хепри и даже пара заржавелых конструктов. Беллис и Каррианна прошли по узкому проходу между двумя рядами столов, на которых стояли миски с кашей, тарелки с хлебом, салатом, сыром.
Каррианна сделала заказ, потом повернулась к Беллис с искренней озабоченностью на лице.
— Ну, — сказала она, — так что с тобой такое?
Беллис подняла на нее глаза, и на протяжении невыносимо долгого мгновения ей казалось, что она сейчас расплачется. Это ощущение быстро прошло, и она взяла себя в руки. Беллис отвернулась от Каррианны, скользнула взглядом по другим посетителям — людям, хепри, кактам. Через два столика от нее сидели два ллоргисса: их тройные тела, казалось, были обращены сразу во все стороны. Сзади расположилось какое-то поблескивающее земноводное из квартала Баск — Беллис понятия не имела, к какому роду оно принадлежит.
Она чувствовала, слышала, как снаружи по ресторану хлещут волны, чувствовала, как он движется.
— Я прекрасно понимаю, что у тебя на душе, — сказала Каррианна. — Я ведь тоже из насильно завербованных.
Беллис внимательно взглянула на нее.
— Когда?
— Почти двадцать лет назад, — ответила Каррианна, глядя в окно на гавань Базилио и трудолюбивые буксиры, продолжающие тащить город. Затем медленно, с расстановкой произнесла что-то на языке, показавшемся Беллис знакомым. Ее аналитический мозг лингвиста начал работу, классифицируя отрывистые фрикативные звуки, но Каррианна опередила ее. — Так у меня на родине говорили тем, кто чувствовал себя несчастным. Что-то избитое, глупое, вроде как «Могло быть и хуже». Буквально это значит: «У тебя остались твои глаза, и очки целы». — Она наклонилась и улыбнулась. — Но если это тебя не утешит, я не обижусь. Я куда как дальше от моего первого дома, чем ты, кробюзонка. Больше чем на две тысячи миль. Я с пролива Огненная вода.
Она рассмеялась, увидев приподнятые брови и недоуменный взгляд Беллис.
— С острова Гешен, где правит ведьмократия. — Она положила в рот кусочек карликового армадского цыпленка. — Эта ведьмократия больше известна под названием Шуд-зар-Мирион-зар-Кони. — Каррианна насмешливо-таинственно махнула рукой. — Город Ратджинн, Рой Черной Печали и так далее. Я знаю, что вы в Нью-Кробюзоне думаете обо всем этом. Но все, что вы думаете, ерунда.
— Тебя захватили? — спросила Беллис.
— Меня захватывали дважды, — сказала Каррианна. — Я была похищена, потом похищена еще раз. Мы шли на нашем траулере в Кохнид, что в Гнурр-Кетте. Долгое, нелегкое путешествие. Мне было семнадцать. Мне достался выигрыш в лотерею — я стала ростральным украшением и наложницей. Целыми днями я оставалась привязанной к бушприту и разбрасывала перед кораблем лепестки орхидеи, а ночи проводила, гадая мужчинам по картам и лежа в их постелях. Ночами была скука смертная, но днем мне нравилось. Я раскачивалась там, пела, спала, смотрела на море… Но нас захватил военный корабль из Дрир-Самхера. Самхерийцы были недовольны, что мы ведем торговлю с Кохнидом. У них была монополия… Она еще сохранилась? — вдруг спросила она, но Беллис в ответ могла только неуверенно покачать головой — не знаю, мол. — Так вот, вместо меня они привязали к бушприту нашего капитана и затопили корабль. Большинство мужчин и женщин пересадили на спасательные лодки, дали кое-какие припасы и показали, где берег. До него было далеко, и не думаю, что они добрались… Некоторых из нас взяли на борт. Обращались с нами, в общем-то, неплохо, если не считать наручников и грубых слов. Я изводила себя глупым вопросом: что собираются делать со мной, но тут случился второй захват. Кварталу Сухая осень понадобились корабли, и они послали в рейд своих пиратов. Тогда Армада располагалась гораздо южнее, и корабли Дрир-Самхера были идеальной жертвой.
— И… и как же ты?.. Тяжело тебе было, когда ты попала сюда? — спросила Беллис.
Каррианна некоторое время молча смотрела на нее.
— Некоторые какты так и не смогли приспособиться, — сказала она. — Отказывались, пытались бежать, нападали на стражников. Наверно, их убили. Ну а что до меня и моих товарищей… — Она пожала плечами. — Нас ведь спасли, так что с нами все обстояло иначе… Но все-таки и в самом деле было тяжело, и я чувствовала себя несчастной, тосковала по своему брату. Но, понимаешь, я сделала выбор. Я выбрала жизнь… Прошло какое-то время, и некоторые из моих попутчиков переехали из Сухой осени. Один теперь живет в Шаддлере, другой — в Ты-и-твой. Но по большей части мы остались в квартале, который нас принял первым. — Каррианна занялась едой, потом снова подняла глаза. — Знаешь, это вполне возможно. И для тебя это место тоже станет домом.
Она хотела приободрить Беллис. Она старалась быть доброй. Но для Беллис ее слова прозвучали как угроза.
Каррианна рассказывала ей о кварталах.
— Ну, Саргановы воды тебе знакомы, — сказала Каррианна бесстрастным голосом. — Любовники. Любовники в шрамах. Сукины дети. Зубец часовой башни — о нем тебе тоже известно.
«Кварталы интеллектуалов, — подумала Беллис. — Как Барсучья топь в Нью-Кробюзоне».
— Шаддлер — тут обитают струподелы. Баск. Ты-и-твой. — Каррианна пересчитывала кварталы по пальцам. — Джхур. Дворняжник с его Демократическим советом. Этот отважный оплот. И Сухая осень, где живу я, — заключила она.
— Почему ты уехала из Нью-Кробюзона, Беллис? — неожиданно спросила она. — Что-то ты не похожа на колонизатора.
Беллис опустила глаза.
— Я была вынуждена уехать, — сказала она. — Неприятности.
— С законом?
— Так, случилось кое-что… — Она вздохнула. — Но я ничего не совершила. Совсем ничего. — Против воли она сказала это с горечью. — Несколько месяцев назад в городе началась эпидемия. И… пошли слухи, что к этому причастен один человек, которого я знала. Милиция начала интересоваться всеми его связями, всеми знакомыми. Конечно, они добрались бы и до меня. Я не хотела уезжать. — Она осторожно выбирала слова. — У меня не было выбора.
Завтрак, компания Каррианны, даже пустой разговор, обычно вызывавший у Беллис презрение, успокоили ее. Когда они поднялись, Беллис спросила Каррианну, как та себя чувствует.
— Я еще в библиотеке обратила внимание… — сказала она. — Надеюсь, ты на меня не в обиде, но мне показалось, что ты слишком бледная.
Каррианна лукаво улыбнулась.
— Ты в первый раз задала мне личный вопрос, — сказала она. — Значит, ты хочешь знать. Я могу подумать, что у тебя ко мне особый интерес. — За дружеским тоном скрывалась язвительность. — Я в порядке. Просто вчера ночью была сдача налога.
Беллис ждала, анализируя уже впитанную ею информацию, — может быть, все как-то прояснится само собой. Не прояснилось.
— Не понимаю, — сказала она, утомленная поисками смысла.
— Беллис, я живу в квартале Сухая осень, — сказала Каррианна. — Время от времени мы должны сдавать налог. Понятно? Беллис, ты же знаешь, что наш правитель — Бруколак? Знаешь его?
— Я знаю о нем…
— Бруколак. Он — аупир. Лоанго. Каталкана. — Карриана одно за другим произносила эзотерические слова, глядя в глаза Беллис, но понимания в них не видела. — Он гемофаг, Беллис. Немертвый…
Вампир.
Беллис, которая несколько недель жила среди слухов и намеков, назойливых, как комариная туча, уже знала кое-что о городских кварталах, обо всех этих странных микрогосударствах, соединенных в нездоровый союз, ненавидящих друг друга, плетущих друг против друга интриги.
Но она каким-то невообразимым образом упустила самое поразительное, или невероятное, или ужасающее.
В конце дня она задумалась о том мгновении, когда ей дали понять, насколько она невежественна: когда Каррианна объяснила ей причину своей бледности, Беллис стало понятно, как же далека она от дома.
Она осталась довольна тем, что, выслушав объяснения Каррианны, почти ничем не выдала своих чувств — только кровь отлила от лица. Она почувствовала какое-то ожесточение при слове вампир — одинаково звучавшем что на рагамоле, что на соли. В то мгновение, слушая Каррианну, она поняла, что нельзя быть дальше, чем сейчас, от своего дома.
Обитатели Армады говорили на понятном ей языке. Беллис узнавала корабли, хотя они и были переоборудованы и перестроены. Здесь были деньги и правительство. Что касается нового календаря и терминологии, это она могла выучить. Новообретенная, паразитическая архитектура была странноватой, но понятной. Но в этом городе вампирам не было нужды прятаться и кормиться тайно — они могли свободно выходить по ночам, могли властвовать.
Беллис осознала, что ее культурные ориентиры здесь неприменимы, и не уставала корить себя за собственное невежество.
