Вадим Климовской - Марш Обреченных. Финал
Вынырнув из недр пещеры Борнас ни секунды промедления, разомкнулся стальной пружиной и широким веером выпустил в собравшихся внизу тварей половину боевого арсенала. Молнии каскадом понеслись на остолбеневших гоблинов, твари с воем заметались на открытой площадке. Погибали в ослепительных пожарах и бросались прочь.
Мы вынырнули вслед за учиненным Борнасом хаосом, не разбирая дороги, неслись по пятам чародея. Спуск с предгорья показался нам быстрым и неопасным, сбивая колени и пятки мы летели за бешеным Желудем. Не знаю, сколько он потратил сил на все представления, но на ходу его мотало по сторонам, я опасался, чтобы следующий магический удар, произведенный им, не стал для его организма фатальным, но судьба любит отчаянных, закатав нам очередную истерику.
В конце схватки шаманам удалось все-таки сгруппироваться и обойти наш отряд с флангов. Выждав удобный момент, они ударили по нам "колючими" морозами, я ужасаюсь представить, чтоб с нами было, если б мы не успели добежать до скалистых холмов. Помнится, с этих вот брыл и начинался наш марш в Золотые Рудни и дальше — к Одноглазой Башне. Медь не видно, она сокрыта от нас пеленой легкого тумана и наступающей темени. За нашими спинами полыхало и горело: останки тварей и рискнувших очень близко приблизится к нам гоблинов. Шаманы, сволочи, хитры и действовали все время из-за укрытий. Волна леденящей магии не успела нас коснуться, а Борнас надтреснуто кричал:
— Прячьтесь! В укры… тие!
До нас моментально доходит, что он имеет в виду, по наши души спешила старуха смерть! С разбегу мы вваливаемся в расщелины, падаем на холодные, морозные камни, и зарываемся в снежные налеты между глыб.
— Все живы? Тьфу! — Рейван сплюнул вязкую слюну и стал подниматься.
Со стоном перевернулся на спину Борнас и во всю глотку загорланил:
— Затраханные сволочи!
Кто-то дико хихикнул? Случаем не шутник Конек?
Я подвелся не без помощи Рыжика.
— Впе-еред!! — завопил десятник. По спуску к нам спешили "серые" твари скользя по наледи — остаточному шедевру гоблинских шаманов.
Желудь резко подорвался на ноги и с воплем рухнул на камни, Рейван тут же подскочил к чародею, попытался взвалить на плечо, но магика не возможно было сдвинуть с места, уж слишком тяжелым оказался для истощенного и обессиленного наемника он, чародей непозволительно много истратил драгоценной силы и энергии.
— Конек! Рыж-жик! Алькир! Алькир! — взывал к помощи Рейван, одному ему Борнаса не поднять.
Конек и не пошевелил рукой, не сдвинулся с места, — плохо ему, видите ли, стало, наволочь!
Я вцепился Борнасу за другое плечо, а Желудь вдруг неожиданно разомкнул веки и пристально глянул на меня, из губ сорвался шип:
— Не дай им до тебя дотянуться! Не дай им из тебя превратить марионетку! Подопытную мышь! Оставь все в тайне. Стоит только им узнать о твоем даре и все! Ты обречен! Они пришлют сюда целые батальоны магиков. Своры специалистов. Истребят нечисть в корень. Сравняют горы со льдом. Камня на камне не оставят. Позволишь тайне вырваться из Гранитки — все, ты — обречен! Нет тебе покоя и спасения. Тебя найдут везде и повсюду. Они умеют это делать… — он задохнулся кашлем, по подбородку и щетине текла кровь. Наш умелец Желудь умирал. Ничего не вечно, тем более такая самоотдача, бившая из штрафника-чародея ключом. — Контроль Силы! Терновый куст! Там сидят звери. У них нет ничего людского. Исполнители желаний! Архимаговы прихвостни, помни, твоя жизнь в твоих же руках!
Меня трясло от потрясения. Кто как не он до конца осознал и понял, чем именно одарил меня господин Бремиан Баркл?! И зачем именно я взял в Королевство из Башни старые рукописи? Борнас до последнего вздоха понимал потаенные истины, а я?..
Но он уже задыхался и умирал, ничего так мне больше и, не открыв, оставив истины сокрытыми тайнами.
А бестии Свергилля уже сжимали нас в клещи!
— Убира-айте-есь про-о-очь! Про-о-о-очь!! — хрипло орет на нас взбесившийся Борнас, отпихивая и заставляя бежать.
И нам больше ничего не остается, как жалко и милосердно к себе повиноваться, повиноваться в последней его воле.
Его дикий, истошный хохот преследовал нас до самых озер. До самой Гранитной Балки. У меня в груди что-то надорвалось, кем бы ни был в прошлой жизни чародей Борнас, умер он воистину героем, выполняя государственный долг.
Его советы звенели в моих ушах. Неустанно звучали в мозгу. Я представлял, о чем сейчас думал десятник Рейван, не о бессмысленности случаем похода?
А вокруг Борнаса уже все горело и пылало. На мгновение север обернулся жарким пожарищем и над всем этим стоял несмолкаемый хохот Желудя, мы не отважились остановиться на одном из многочисленных холмов, запечатлеть его смерть, но долго слышали предсмертные визги тварей и вопли умирающих гоблинов. Очень долго…
Два дня мы пробирались до озер словно в тумане.
Наверное, так оно и было? Тот край накрыло полотном белесого марева. Рейван окончательно возложил благополучие отряда на плечи следопыта Рыжика, остался самый трудный и опасный участок пути и мы, Аллон нам помоги, лишились магического прикрытия, остались без прыткого Борнаса. Судьба все-таки сыграла с ним злую шутку, Желудь получил свободу, избавился от посмертного узилища и обрек покой. Я еще отказывался верить в гибель чародея, мне мерещилось, что на одной из дневных стоянок он нас нагонит и с шуткой в голосе возмущено отчитает Рыжика, либо чего доброго примется учить жизни Конька. Ведь великое дело расправиться с двумя-тремя десятками клыкастой нечисти, отбить ледяную магию шаманов и при этом при всем, остаться живым и невредимым. Для десятка архимагов возможно не велика работа, а вот для одного бесшабашного чародея? День за днем мы удалялись от Золотой Рудни. От места падения несгибаемого казалось Борнаса. От места погребения Сурка и Крученя. Надежды на чье-то воскрешение плод воспаленной горем фантазии.
На третий день мы увидели Охотничий и Серебряный — озера отражались свинцом в серых, низких тучах Свергилля, по берегам наматывали круги падальщики-варханы, это их облюбованное местечко стало родным домом. Мне вспомнилось время, когда мы пробирались этим маршрутом и как ночью я заметил тень "серой" твари, а наутро всем отрядом с ужасом рассматривали ее следы. Как давно это было? Каких-то три недели назад? Или больше?..
Облака накрывали Дальний Север, Рейван косился на небо, не надо и комментировать, собиралась снежная буря, нам под конец предстояло немалое испытание, выносливость холодом и морозом…
Рыжик остановил поредевший отряд в углублении между валунами, Алькиру показалось, что он вроде бы ночевал у этих камней, греясь у костра, и стоял на карауле? Конек едва волок ноги, постоянно отставал, после Золотой Рудни он конкретно сдал, стал припадать на левую ногу, я ничем ему не мог помочь, увы, мы остались без чародея и его исцеляющих умений. Рыжик с Рейваном разве что способны добить его, что б меньше мучился. Конек хорошенько это понимал и потому помалкивал, на стоянках сразу отключался и будить его в дорогу целая проблема. Рейван несколько раз уже на меня выразительно поглядывал: мол, что толку возиться, давай здесь оставим и поделом ему! Но совесть моя мне не позволяла так поступить с живым человеком, хоть и с головорезом, разбойником и убийцей. Я ему не судья, решать, кому жить, а кому…
