Изверин Сергеевич - Чужое тело-1
— Сейчас чуть отвлечемся на тебя, ну а потом продолжим… Наши забавы. Что, скрестишь со мной меч? Покажи, чему научил тебя этот дождевой червяк… В честном поединке!
И расхохотался басом, показывая удивительно здоровые и белые для Средневековья зубы.
Тройка наемников вторили ему.
— Сейчас покажу. — Пообещал я.
Достал пистолет, передернул затвор, загоняя патрон в ствол, и выстрелил.
Руку толкнуло сильно, но не зря Валерий Алексеевич тратил со мной время, не зря я выкидывал половину зарплаты на тир и уж совсем не зря я принес с собой сюда это оружие. На долгую, длинную и страшную секунду был страх, что пистолет не выстрелит, что физические законы этого мира…
Один из наемников свалился замертво. На его лбу нарисовалась красная точка, шлем с головы слетел в падении, разбрызгивая жидкую серо-красную кашицу.
— Опа. — Зачем-то сказал, поразился тому, как невежливо и глупо это звучит, а потом ещё раз поразился, что у меня возникают столь несвоевременные мысли.
Немая пауза.
Второй выстрел разнес вдребезги, на длинные блестящие сосульки, графский меч. Третий выбил из-под графа ногу, и он с воплем свалился в кровавую пыль, согнувшись и пытаясь дотянуться до коленки. Зря, коленки у него уже нету… Кажется, осколки кости брызнули в стороны?
Кто же сказал, что у меня не получается? Одно долгое, слитное движение… Все как надо, разве что вокруг чужое солнце и мир чужой.
А кровь-то от сержанта натекла!
— Эй, вы, двое. — Хрипло сказал я. — Хотите жить дальше, то хватайте вашего начальника и в такой же вид!
Побелевшие наемники часто-часто закивали.
— Потерпи, Сержант! — Я встал рядом, нашел его руку и крепко сжал в своей. — Потерпи ещё чуть! Я знаю, ты сильный воин! Я хочу, чтобы ты это видел! Потерпи!
Сержант повел глазами.
Я посмотрел.
— Это честное оружие. Нашего мира. Я рассказывал. Потерпи… Ах, да.
— Ваше Высочество, что тут… — Мастер Клоту встал как вкопанный. Потом бросился на одно колено, раскрыл свой ящик, стал там копаться и вдруг замер, опустил плечи. — Ваше Высо… Величество? Что они делают?
Я не ответил.
Граф взмахнул руками, отгоняя от себя своих бывших стражей, да разве поможет? Те были ловчее, ухватили его под мышки, вздернули на ноги. Один сноровисто опутал веревкой локти, второй вспорол штаны.
Граф заорал. Низкий, тягучий и басистый вопль из самого его естества.
Сорвались со стены любопытные галки, закружили над разоренным поместьем.
Ему б арии оперные петь. Карузо хренов.
— Ваше Величество, вам не стоит на это смотреть! — Вдруг нашелся мастер Клоту.
— Нет. Я должен досмотреть до конца.
Наемники, предвосхищая мои желания, усадили графа лицом к децималу Седдику. Подняли за бёдра, поводили мускулистым задом, и опустили.
Шшшпок!
Второй раз заорать граф не успел, один из наемников так же сноровисто набросил на графа пояс, завязал его через открытый рот. Пояс мокрый, в наркоте, уже успели вымочить. Второй дождался, пока кол не покажется из плеча графа, несколькими ударами откуда-то взявшегося молотка расплющил его острие и водрузил туда плошку с наркотическим зельем. Щёлкнул зажигалкой, моей же, что я придумал. Вверх потянулся дымок.
Умелые ребята.
Вот как быстро и слаженно все делают, выдрессированы хорошо! А ещё так много людей заслуживает! Палача-то уже нет, наверное… А эти пригодиться могут, в городе от них все отвернулись уже давно.
Два раза погладил курок от бедра, два выстрела прозвучали одновременно, оба наемника рухнули под ноги хозяина.
— Спасибо. — Сказал я зачем-то.
Потом посмотрел на сержанта.
Тот улыбался. Он улыбался шире и шире, изо рта его пошла тонкая струйка крови.
— Покойся с миром, друг. — Я приставил ствол пистолета к его груди.
Рука не сжималась, как будто не моя. Я не ощущал свою руку, по ней бегали отвратительные слабосильные мурашики, как будто и не было ничего. Как будто не я отрубил человеку локоть, как будто не я прикончил троих и приказал усадить на кол одного.
Да что же я делаю! Ведь он страдает!
Выстрел в сердце.
Второй. В его жену. Тоже в сердце.
Сержант обмяк, но голову держал ровно. Через наступающий туман беспамятства я видел, что он продолжал улыбаться, даже сквозь кровь и смерть.
Почему-то мне казалось, что он улыбается мне. Я очень хотел на это надеяться.
Внезапно стало темно.
— Доброе у… — От меня отшатнулись. Я открыл глаза и лежал, глядя в потолок. Потолок кружился у меня перед глазами, кружился, стремился куда-то вдаль. Мир походил на большой куб, стальной, покрытый почему-то теплым мехом. Чуть нажмешь, а под ним сталь, гладкие ворсинки не прожимаются и на сантиметр вглубь.
— В институт опаздываешь! — Донеслось откуда-то со стороны. Ну так и опаздываю, ну и ладно ж… Можно и…
Встать.
Резко и жестко, самому себе.
Вставать. Вставать, бриться, умываться и одеваться, потом брать свою сумку с тетрадями и бегом ломиться в институт. И ничего не показывать, ничего, ничего совершенно!
Пряча лицо от родителей, прошел в ванную комнату, включил холодный душ и с минуту стоял под упругими струями воды, совершенно не ощущая, как дубеет кожа. Но мало-помалу стал рассеиваться туман в голове.
Может, забить сегодня на институт? Не ходить туда просто? Ну его на фиг, да и все дела?
Надо точно выйти на улицу.
Сам не зная как, я оказался в Ростексе около станции метро. Есть такие у нас павильоны макдачного питания, чуть повкуснее, чем в Макдачне, и чуть интерьер поудобнее. И ещё пиво подают.
— Коньяка. — Попросил я у продавщицы, которая уставилась на меня как на видение. — Ну что смотришь? — Я положил на стойку несколько крупных купюр.
— У нас не продают, могу предложить вам… — Она поглядела на меня с явным страхом, и почему-то это меня отрезвило. В самом деле, ну что я делаю-то? Кому все это надо?
Через силу улыбнулся, забрал деньги, дотопал до недавно открывшегося супермаркета. Охранник за стеклом сморщился, но отступил в сторону, пропуская меня внутрь. Непростой магазин, тут только новые русские затовариваются. Хмуро глянул на собрата-охранника, подошел к здоровенной витрине.
— Чего желаете? — Возник за спиной консультант, лощеный молодой человек в дорогом костюме. Показалось мне или нет, но скрывалась у него в глазах этакая усмешка, мол, не с моим калашным рылом-то да в свиной ряд, или как там его правильно…
Я открыл кошелек, показал стопку купюр. Почти вся моя выручка за золото.
— Коньяк, хороший. Лимон. Два стакана пластиковых. Батон черного хлеба.
