Токацин - Чёрная река
— У-ух… Все уже проснулись, — вслух сказала Кесса и потянулась за штанами. Скрежет ненадолго притих, и в пещерку заглянула Кирин.
— Хаэй! Спускайся. Ты пропустила весь рассказ Речника Фрисса!
— Речник Фрисс? — встрепенулась Кесса. — Он внизу?
— Он улетел на рассвете, — махнула рукой Кирин. — Но непременно вернётся. Спускайся!
В очажной зале не было никого — все утепляли пещеру, и она была так велика, что семейство рассеялось по ней. Кесса хмыкнула, вспоминая громадный замок авларинов — ни за зиму, ни за весну она так и не узнала всех его ходов и коридоров.
Она доедала ломоть Листовика, когда в очажную залу, тяжело ступая, вошёл Сьютар. Он сел у очага, и Кесса едва удержалась, чтобы не податься в сторону. Ей стало не по себе.
— Фирлисы уходят с участка, — медленно проговорил он; в его взгляде читалась растерянность. — Речник Фрисс говорил вчера с ними. Может, это и к лучшему.
— Они спасли всех вас, — вспыхнула Кесса. — Как ты можешь выгонять их?! Поговори с ними ты, ты — старейшина!
Сьютар покачал головой.
— Я уже говорил. Жаль, что всё так скверно кончилось.
— Я буду носить траур по Эмме и Ингейну, — сказала Кесса, протягивая руки к огню. — Им хорошо сейчас в Кигээле — но им будет приятно, что их помнят.
— Траур? — Сьютар нахмурился, внимательно посмотрел на внучку. — Весь Фейр в траурных лентах. Мы достаточно их помним. Теперь мы хотим жить. Разрисуйся, как Речница, пусть Фриссгейн поможет тебе. Он забирает тебя на север… и представит Королю Астанену.
— Что?! — Кесса вздрогнула. — Он сам так сказал?
— Да, — кивнул старший из Скенесов. — Король примет у тебя присягу, и ты наденешь красную броню… и будешь летать с мечом. До сих пор не могу поверить, что всё это — не дурной сон! Надо было сжечь ту куртку или перешить на что-нибудь дельное…
Рывком поднявшись на ноги, он вышел из залы. Кесса озадаченно мигнула. «Я всё проспала вчера!»
За дверной завесой было ветрено и сыро. Оголившиеся ветки Ивняка стучали друг о друга, холодные вихри посвистывали над обрывом, сизые облака спустились низко и улеглись на макушке Дуба. По пустынному берегу, поддевая носком сапога камешки, бродила Сима Нелфи, на земляном валу стоял, глядя на тёмную воду, Хельг Айвин, а поодаль сидел на корточках Снорри Косг и счищал с голенища налипшую тину. Над участком на ледяном ветру трепетала лёгкая халга на длинной верёвке.
— Хаэй! — окликнула Кесса дозорных. Все повернулись к ней, и даже халга потянулась к земле.
— Ох ты! Как раз вовремя, — сказала Сима, оглядевшись по сторонам. — Мы с Хельгом вспоминали тебя. Знаешь, что сказал Речник Фрисс? Что я стану настоящей колдуньей. Он отвезёт меня в Замок, к властителю Канфену — а потом мы обе полетим на Острова и выучимся чародейству. Здорово, правда?
— Ещё бы! — усмехнулась Кесса. — Как мы и хотели — я стану Речницей, а ты — чародейкой.
— Да, тут вы обе меня обогнали, — Хельг, в последний раз оглянувшись на пустынную Реку, спрыгнул с ограды. — Я, наверное, уже никем не стану. Ты, Кесса, обещала показать свою магию. Пойдём к причалу Фирлисов?
— Ох! Я не могу там колдовать, — помотала головой Кесса. — Там траурные ленты…
— Думаешь, Эмма на тебя обидится? — хмыкнул Хельг. — Она бы порадовалась за вас обоих. И Ингейн тоже. Пойдём!
Снорри следил за ними с вала — но, увидев, что они пошли к причалу Фирлисов, спустился и пошёл следом, подозрительно поглядывая на небо. Никаких летунов над водой не было, даже чайки сгинули. Кесса взглянула на низкие тучи и вспомнила плавучие острова небесной тины. «Тут, наверное, небо холодное,» — подумала она с сожалением. «И тина не прижилась…»
— Хаэ-эй! — крикнула сверху Ота, перевешиваясь через хрупкие подлокотники халги. — Ке-есса!
— Хаэ-эй! — ответила та. — Чего-о?
— А у тебя в Хессе была подземная лихора-адка? — спросила Ота, приложив ладони ко рту.
Сима хмыкнула.
— Не-ет! — крикнула Кесса. — И ни у кого не было! Не бо-ойся!
— Далась же ей подземная лихорадка, — ухмыльнулся Снорри. — Не самая страшная хворь, и похуже бывает.
Траурные ленты трепетали на ветру. Причал Фирлисов был пуст, и, взобравшись на него, Кесса не увидела ни единого плота — даже куванцы спрятались куда-то на зиму.
— Ну вот, смотрите, — она протянула руку к огромной коряге. — Ни-куэйя!
Золотистый луч, вспыхнув, прожёг в древесине округлую неглубокую дырку. Сырое дерево задымилось, но жара не хватило, чтобы его поджечь. Хельг щёлкнул языком, Сима, охнув, потыкала в почерневшую древесину пальцем.
— Ни-эйю! — Кесса покачала на ладони сияющий шарик и, дунув, направила его в сторону Реки.
— И ещё… Ни-шэу! — она дотронулась до пучка сухой травы. Он вспыхнул мгновенно, только пепел осел на каменистый берег.
— Ух ты-ы, — протянула Сима, разглядывая россыпь золы. — И это ты ещё только учишься? А Нингорс, наверное, может корабли на лету сжигать?
— Это его зуб? — Снорри потрогал одну из подвесок на Зеркале Призраков. — Острый какой… Это не клык? Я слышал, клыки у них большие… А как ты его добыла?
— А это чьё перо? Пушистое… — Сима приподняла другую подвеску и подула на неё. — И длинное. Что это за птица? Наверное, приятно её погладить…
— Да, если только она тебя не погладит, — хмыкнула Кесса. — Эта птица с зубами и когтищами. Только что не летает. Вот, смотрите…
Она показала побелевшие шрамы на бедре, и Хельг и Снорри, переглянувшись и поцокав языками, склонились над ними.
— Это пернатый ящер — харайга, — Речница, поёжившись от холода, прикрыла ногу. — Эта была маленькая. А есть в рост человека… и с вот такими когтями. И по одной они не ходят. Хорошо, что в наших краях им холодно!
— Верно, — вздрогнула Сима. — Если маленькая так порвала, то большая, наверное, живьём сожрёт. Ну их!
— Пернатый… ящер? — почесал в затылке Хельг. — Откуда же у ящера перья?
— Ты ещё спроси, откуда у птицы зубы! — фыркнула Сима.
— В Хессе всё странное, — вздохнул Снорри. — Это я уже понял. Расскажи про Нингорса! Как он тебя не убил?..
Дверная завеса Фирлисов висела неподвижно весь день, и никто не вышел наружу, даже когда Хельг увидел подлетающую хиндиксу и подул в сигнальный рожок. Все остальные выглянули из пещер — и вовремя: «Остролист» опустился на берег, и с него сошёл не только Речник Фрисс — полтора десятка Речников прилетели с ним вместе. Сьютар вышел к ним навстречу, вскоре подошли и другие старейшины, и после недолгого спора Речники разошлись по пещерам — каждое семейство получило гостя, и участок загудел.
— Чего мёрзнешь на ветру? Иди к очагу, — Фрисс легонько подул Кессе на макушку. — Я быстро — слетаю к скайотам и вернусь. Искал твоё седло, но кто-то его уже прибрал. Хорошая, видно, вещь. А вот это — держи. Подарок Гедимина. Приделаем к твоему кинжалу.
