Межавторский цикл романов "Другой мир". Компляция. Книги 1-9 (СИ) - Городецкий Иван

Он махнул рукой, разрешая нам отойти к другим гостям, на что я отреагировал с облегчением. Вот только рано радовался. Понял это, как только, встав среди других придворных, обвел глазами зал. Несколько моих знакомых смотрели такими глазами, что я понял: без разборок точно не обойтись. Тяжко вздохнул, радуясь тому, что это произойдет не прямо сейчас. По крайней мере, на людях этикет им не позволит слишком усердствовать.

Об Элеоноре уже упоминалось. Но помимо нее, мне явно не избежать разговора с Гианарой, Морганой и Иланой. Интересно, как отреагирует Мелисса? Ее на балу пока нет. Поймал себя на мысли, что ее реакция почему-то для меня важнее, чем реакция остальных, и обругал себя за это. Мне и без амурных переживаний есть о чем подумать! Вон как хмурятся темные эльфы. Принц Ланфер ведь уже почти добился желаемого, и его рассматривали, как самого реального кандидата на руку принцессы. Со сменой моего статуса все может сильно осложниться. Оборотни тоже явно не придут в восторг. Что предпримут по этому поводу, можно только догадываться.

– Ты хорошо держался, – послышался рядом голос отца. – И дальше сохраняй ту же линию поведения.

Я лишь кивнул и чуть расслабился. Все-таки я не один. У меня есть немалая поддержка, и это моим врагам тоже не стоит списывать со счетов.

Глава 43

Интерлюдия

В последнее время Элеонора все чаще предавалась апатии. Прежде живая и непоседливая, всегда ищущая, чем бы занять свою неуемную натуру, она превратилась в тень себя прежней. Еще при родителях и брате старалась держаться как обычно, но наедине с собой притворяться было бессмысленным. Разве что с Виолой Элеонора позволяла себе быть такой, как есть. Без ее поддержки пришлось бы куда труднее.

Идти на сегодняшний бал принцессе не хотелось совершенно. Все казалось пустым и неинтересным. Общение с безразличными ей людьми, постоянное лицемерие, благосклонное выслушивание чужой лести, которая откровенно претила. Может, потому Виола и стала самой близкой подругой. Она никогда не лебезила перед Элеонорой, иногда позволяла себе быть даже чересчур прямолинейной. И за это принцесса ее уважала и ценила.

Причиной усугубляющейся депрессии был один конкретный человек, о котором она могла поговорить только со все той же Виолой. С остальными приходилось делать вид, что Аллин ей совершенно безразличен. Более того, что чары темноэльфийского принца Ланфера не оставили ее равнодушной. Нет, конечно, Ланфер, если сравнивать с другими кавалерами, был очень даже неплохим вариантом. Сдержанный, деликатный, приятный в общении. Но он не Аллин! И этим все сказано.

Элеонора постоянно сравнивала всех окружающих ее мужчин именно с объектом своей безответной любви. Сравнение неизменно оказывалось не в их пользу. Может, конечно, как говорила Виола, принцесса чересчур идеализирует парня. Но Элеонора ничего не могла с собой поделать. Любовь к нему настолько въелась в самое сердце, что места для кого-либо еще там просто не осталось. И с каждым днем, вместо того чтобы ослабевать, это чувство лишь усиливалось.

Раньше Элеонора могла украдкой наблюдать за ним только в столовой или на переменах, когда они оказывались рядом. Но теперь у нее появился еще один способ, как безнаказанно любоваться им. Принцесса прерывисто вздохнула и погладила «живой портрет», на котором Аллин улыбался ей так, что сердце сладко замирало. Эту чудесную вещицу ей помогла достать все та же преданная Виола, поручив проверенной служанке, которой щедро заплатили, чтобы держала язык за зубами. Элеонора помнила тот момент, как заметила в руках одной из девушек, входящих в ее свиту, такой же портрет. Сказать, что она загорелась этой вещью – ничего сказать. Ей стоило немалого труда тогда ничем себя не выдать. И лишь позже, наедине с Виолой, она призналась, что хотела бы себе такой же артефакт.

Услышав стук в дверь, Элеонора поспешно сунула «живой портрет» под подушку и сделала вид, что просто расслабленно лежит на постели.

– Войдите! – сказала, придав голосу равнодушной интонации.

Но при виде Виолы расслабилась и улыбнулась вполне искренне.

– Ты почему еще не собираешься? – после обмена приветствиями спросила подруга. – Осталось ведь всего два часа до начала!

Сама тирра Дармент уже была полностью наряжена в кремового цвета платье и украшения из желтых бриллиантов. Эти цвета ей очень шли, но к сожалению, не могли совершить чуда и превратить в красавицу. Элеонора отметила это с легкой грустью. Она не была из тех девушек, которые намеренно приближают к себе некрасивых подруг, чтобы на их фоне выглядеть выигрышнее. Напротив, искренне желала Виоле самого лучшего. А для той это был ее братец Винсент, для которого внешняя красота была главным достоинством женщины. Идиот! Наплачется он еще со своей эльфийкой, в этом Элеонора не сомневалась. Гианару она все еще не переваривала, хотя им приходилось постоянно общаться из-за брата.

– Сейчас начну, – без энтузиазма отозвалась Элеонора, снова доставая из-под подушки драгоценный для нее предмет и тоскливо вздыхая.

Виола понимающе хмыкнула.

– Уверена, что если бы твой дорогой Аллин мог быть на балу, ты бы уже с раннего утра наряжалась и переживала о том, как будешь выглядеть!

– Даже спорить с этим не буду, – Элеонора опять вздохнула. – Но его там точно не будет. Он хоть и очень известная персона в столице, но на этот бал приглашены только аристократы. Жаль, что отец не соглашается дать ему хотя бы титул мерла!

– А ты снова с ним об этом говорила?

– Намекала на днях, – безрадостно отозвалась Элеонора. – Он тут же сослался на важные дела и спровадил меня.

– А где тот «живой портрет», который подарил тебе Ланфер? – пошарив глазами по комнате, спросила Виола.

– Убрала в шкаф, – поморщилась Элеонора. – Он меня раздражает. Когда смотрю на него, все время думаю о том, что на его месте должен быть Аллин.

Виола хмыкнула.

– Ты ведь знаешь, что он в любом случае не был бы на его месте. Аллин тебе не пара, смирись уже. И если какой-то «живой портрет» ты и должна была поместить в шкаф или лучше вообще выбросить, то точно не Ланфера!

– Вот еще! – принцесса прижала портрет Аллина к груди и всем своим видом дала понять, что ни за что с ним не расстанется.

Потом лукаво прищурилась и вскочила с кровати. Продолжая одной рукой прижимать к себе портрет, начала шарить в шкафу.

– А на это что скажешь? – она победно вытащила оттуда еще один артефакт.

Виола ахнула, увидев изображение Винсента на нем.

– Не представляешь, чего мне стоило убедить братца купить это и запечатлеть на нем свою физиономию! – усмехнулась Элеонора. – Пришлось упирать на братские чувства. Мол, я хочу всегда иметь рядом портрет любимого братика. Даже когда придется уехать жить к дроу. И он в итоге сдался!

Виола чуть ли не с благоговением приняла портрет Винсента и уставилась на меняющееся изображение на нем, как ребенок на давно желанный подарок.

– Спасибо тебе! – охрипшим от волнения голосом сказала она принцессе, неохотно оторвавшись, наконец, от портрета.

– Не за что, – та лишь махнула рукой. – Но давай и правда я начну собираться. Все-таки выглядеть пугалом не хочется даже перед теми, кто ничего для меня не значит.

Портреты были уложены в потайное место, откуда Виола позже должна была забрать свой. И девушки занялись приготовлениями, вызвав служанок.

В положенное время Элеонора заняла свое место на троне поменьше рядом с матерью, готовясь провести скучнейший вечер. Приходилось еще и улыбаться и делать вид, что ей все нравится. Впрочем, такое для девушки ее положения привычно. С малых лет Элеонору учили умению держать лицо при любых обстоятельствах. Не сказать, что она была такой уж примерной ученицей, но когда надо, могла взять себя в руки и выглядеть безукоризненно. Когда становилось особенно трудно, находила взглядом стояющую среди гостей Виолу и от ее ободряющей улыбки набиралась сил. Еще час этой скучной официальной части – и начнется бал! Тогда станет полегче и не нужно будет изображать из себя куклу на троне.