Ричард Авлинсон - Шедоудейл
Сам Келемвор всегда отвергал брать бразды правления в свои руки. Он испытывал неудобство, если ему приходилось отвечать за кого-то еще кроме себя. Тогда почему он согласился на это путешествие с верой, что он единственный человек, который может возглавить этот поход? Келемвор говорил себе, что он пошел на это из-за скуки, именно она заставила его принять это дело и покинуть Арабель. Он нуждался в приключении. Он должен был оставить размеренную, цивилизованную жизнь в городе позади себя. Но была и другая причина.
Она может вылечить тебя, Келемвор.
Воин знал, что лучше всего было вцепиться в призрачную надежду, чем принять реальность и обнаружить себя наполненным отчаянием. Он мог только надеяться, что Кайтлан сказала правду.
Мысли Келемвора еще долго блуждали в этом русле, пока он наконец не погрузился в глубокую дрему и ему не привиделся сон об охоте.
Миднайт первой встала на стражу, ее чувства были слишком встревожены, слишком напряжены, чтобы позволить ей заснуть или даже расслабиться.
Пока она сидела, вслушиваясь в звуки ночи, чародейка размышляла над странным поведением Келемвора во время схватки. Во время ужина, воин настоял, чтобы все помогали в приготовлении пищи. После еды, он настоял, чтобы все закопали мусор, чтобы не привлекать падальщиков. Теперь он казался уже совсем не тем человеком, которого она встретила в одной из таверен Арабеля.
Возможно воин осознал, что Миднайт была действительно ценным человеком в отряде, и чувствовал вину за то, что принял ее лишь как последний шанс, заполучить мага в отряд. К тому же была одна вещь, которая объединяла его и Миднайт — необузданный характер, который говорил об их приверженности к кочевому образу жизни и приключениям.
Миднайт порвела следующие четыре часа борясь со своими чувствами к воину и вопросами, касающимися кулона, который врос в ее плоть. Так ее мысли блуждали по кругу часами, пока Адон не пришел сменить ее на посту.
Жрец посмотрел на Миднайт, которая немедленно заснула мертвецким сном, и позавидовал ей. И все же, несмотря на трудности и ужасы, с которыми ему пришлось столкнуться сегодня, несмотря на мерзость воздуха, доносившего до него запах мертвых земель, он знал, что все могло быть еще хуже. В конце концов он был в компании отважных друзей, и он был свободен. Ему уже не грозила опасность быть заключенным в тюрьму в Арабеле или унижение, которое он испытал бы, если Мирмин Лхал отправилась бы напрямую к его наставникам в Храме Сан.
Нет, теперь он был свободен, и был достоен этого.
С другой стороны, всего одна шелковая подушка пришлась бы кстати.
Спальные покои Мирмин Лхал были искусно украшены, их венчал куполообразный потолок, сделаный ярусами сходящихся кругов, которые вились к центру. Прямо посреди комнаты стояло роскошное круглое ложе, в двенадцать футов в диаметре, украшенное красными шелковыми простынями и дюжиной мягких золоченых подушек. В большом числе имелись произведения искусства; некоторые завораживали, другие были просто прекрасны.
Но самое изящное произведение искусства, саму Мирмин, можно было увидеть лишь через черные занавеси, постоянно поддерживаемые лучшими иллюзионистами города, что позволяло ей наблюдать за любым местом, лишь легким движением мысли.
Мирмин поднялась из своей обширной ванны, сделаной из прекрасной кости чужеземными мастерами из далекого Шу Люнга, и сохранявшей тепло благодаря постоянной подаче горячей воды. Самые экзотичные масла и зачарованые специи очищали ее кожу, доставляя ей удовольствие, на которое не способен даже самый пылкий любовник. Она ненавидела оканчивать приемы ванны, но она знала, что нельзя позволить себе заснуть — если только она не хочет стать на утро настолько вялой, что придется отложить все дела на неделю, прежде чем не пройдет эффект и она вновь сможет ясно мыслить.
Мирмин взяла в руки полупрозрачный лазурный халат, мерцающий крошечными звездочками. Она набросила его, и он тут же высушил ее кожу и сделал ей самую величественную и прекрасную прическу.
Халат был подарком могущественного и влюбчивого мага, который посетил город год назад. И хотя магический халат был проверен ее придворными магами, Мирмин боялась, что непредсказуемость магии сделает опасным его использование, и она пообещала себе обходиться без него. Конечно же, она обещала себе это почти каждую неделю.
Если халат убьет меня, — думала Мирмин, — я хотя бы буду прилично выглядеть перед жрецами.
Внезапно она подумала об Адоне, и ее разобрал приступ смеха. Бедняга должно быть сбился с ног, прячась по самым темным уголкам, опасаясь за свою жизнь. Конечно же ему не угрожала настоящая опасность, но Мирмин не могла упустить возможности подставить подножку-другую заносчивому жрецу; по правде говоря она с радостью использовала эту возможность, чтобы вспомнить свой бывший талант обманщицы. Она вздохнула и растянулась на кровати.
Она хотела было позвать пажа, когда она заметила нечто странное — рубины из ее золотого потира пропали. Мирмин поднялась с кровати, ее воинский инстинкт, притупился за годы правления, и она не успела отскочить от человека в черном, бросившего ее обратно на ложе. Она почувствовала вес человека на себе, и руку, прикрывшую ее рот.
«Спокойно, миледи. Я не желаю причинить вам вреда», — сказал человек низким хриплым голосом. Мирмин сопротивлялась все яростнее. «Я принес вам весточку о заговоре».
Мирмин прекратила сопротивляться, и почувствовала как ослабла хватка ее противника. «Как ты попал сюда?» — пробормотала она в руку человека.
«У всех нас есть свои секреты», — сказал он. «Я думаю, не стоит раскрывать их».
«Ты — ты имеешь в виду… заговор», — сказала она, ее дыхание участилось вместе с образами всплывшими в ее разуме. Она подумала, не стоит ли ей начать плакать, но потом решила, что не стоит.
«Негодяй Кнайтбридж все еще на коне».
Глаза Мирмин сузились.
«Но ты знаешь это. А если я скажу, что все три агента, которых Эвон Стралана использовал для этого дела, бежали? Келемвор, Адон и бывший вор Сайрик переодевшись, покинули город в компании двух незнакомок до полудня».
«Разве не эти трое упустили Кнайтбриджа? Подумайте над этим, миледи. Это все что я хотел сказать».
Когда Марек попытался подняться, Мирмин откатилась влево, словно собираясь закрыть свое лицо ладонями, и вместо этого схватилась за край кровати и обоими ногами ударила незнакомца в живот. По крику и хрусту, который она услышала, она предположила, что попала ему по ребрам.
«О боги!» — закричал вор, а Мирмин, попытавшись развить свой успех, ударила его в горло. Однако он распознав ее технику схватил за руку, но тут же понял свою ошибку, она ударила его по колену, вырвав второй крик боли с его губ и заставив его освободить ее руку, прежде чем он выдернет ее у него из плеча. Все это время Мирмин пронзительно кричала, так что Марек не удивился, когда двери в ее спальню вылетели и в них ворвалась целая ватага стражников.
