Кристофер Сташеф - Волшебник не в своем уме. Волшебник в Бедламе
— Пойдем. Тут нам нельзя оставаться. Могут прийти солдаты.
— Солдаты? — Гар с трудом поднялся на ноги. Джанни поддержал его. Великан тяжело дышал. Он покачнулся, но Джанни не дал ему упасть. Выпрямившись, Гар судорожно вдохнул, борясь с дурнотой, и обернулся к Джанни. — Са-да-ты?
Джанни стало нестерпимо жаль друга.
— Плохие люди. Побили Гара. — «Проклятие! — думал он. — Получается, что я разговариваю с ним, как с пятилетним ребенком!»
Но так оно и было — по крайней мере сейчас. Умом Гар уподобился ребенку. Слава Богу, это не навсегда.
— Пойдем. — Джанни взял друга под руку, развернул и потянул за собой. Гар послушно пошел за ним, покорно, как и следовало пятилетнему мальчику…
Нет. Еще более покорно. Он шел, словно кастрированный бык, которому совершенно все равно, куда идти — лишь бы кормили.
Нужно было найти еды. Но сначала Джанни надо было увести Гара подальше отсюда. Место было опасное. Кондотьеры могли вернуться, чтобы подстеречь другой торговый караван. А могли явиться горцы, дабы поживиться тем, что осталось после набега кондотьеров. Джанни повел Гара прочь. Ему нестерпимо хотелось, чтобы великан протестовал, спорил с ним, чтобы он хоть как-нибудь показал, что у него до сих пор есть разум.
Но Гар молчал.
Глава 7
Тянулся долгий мучительный вечер. Каждая мышца Джанни, каждый его нерв молили о том, чтобы он лег и больше не вставал. Но он не мог послушаться. Его толкал вперед неудержимый страх, гнал прочь от залитой кровью мокрой грязной дороги, где он чуть не лишился жизни, где чуть не убили его друга, который теперь плелся, опершись на его руку — неуклюже, словно полусонный, только-только вставший после спячки медведь. Чувство обреченности владело Джанни, и как он ни старался, он не в силах был избавиться от убежденности в том, что они с Гаром погибнут здесь, в этих диких безлюдных горах, замерзшие и одинокие. Да, конечно, может быть, они найдут помощь, но вероятность этого была так мала…
Наконец дрожащий от изнеможения Джанни понял, что не в силах идти дальше. Он окинул взглядом округу, отчаянно ища хоть какое-нибудь укрытие, и вдруг заметил огромное старое посаленное дерево. Оно было намного выше и толще тех деревьев, что обычно растут на такой высоте. Видимо, его повалила зимняя буря, вырвала из земли с корнем. Могучие корни торчал и во все стороны от комеля, образуя настоящую пещеру. Джанни повлек Гара туда.
Как только они оказались под навесом из корней. Джанни понял, что нашел укрытие еще лучше, чем ожидал: ствол дерева оказался полым. Он забрался поглубже внутрь ствола — так глубоко, чтобы ни его, ни Гара не было видно снаружи, и со стоном облегчения повалился на бок. Радости его не было предела: мало того, что пустотелый ствол защищал от непогоды и чужих глаз, так внизу еще лежал толстый слой мягкой трухи — чем не ложе? Джанни вытянулся во весь рост. Он промок и замерз, и пока не успел согреться, но радовался тому, что он не под открытым небом. Даже вода внутри ствола оказалась: маленькая лужица, образованная каплями, попадавшими в дырочку на «потолке». Джанни припал к лужице и стал жадно пить, но тут вспомнил о Гаре, повернул голову к другу, чтобы предложить и ему попить, но увидел, что Гар нашел точно такую же лужицу, встал около нее на колени, поднял голову и жадно ловит языком падающие сверху капли. Голова великана почти касалась макушкой крыши их замечательного убежища. Убедившись в том, что с Гаром все в порядке, Джанни улегся, замерзший и несчастный, и стал ждать, когда его охватит сон или заберет смерть. Он поймал себя на том, что ему почти все равно, что случится раньше.
А потом он ощутил запах дыма.
Дым? Внутри дерева? Страх придал Джанни сил. Он рывком сел и уставился на небольшой костерок, сложенный на широком и плоском камне. Отблески пламени озаряли знакомое лицо Гара. Наверное, дрова были сухими, потому что дыма было совсем мало, да и тот, что был, уходил вверх, сквозь дыру в древесине.
У Джанни волосы встали дыбом. Как же великан ухитрился развести костер? То, что ему хватило ума затащить внутрь убежища камень для того, чтобы не разжигать огонь на древесине, — это еще можно было приписать здравому смыслу. Но как он сумел разжечь пламя? Ведь у него не было ни трута, ни огнива, ни тлеющих углей для растопки в терракотовой коробочке…
— Как… Как ты это сделал, Гар?
— Сделал? — туповато заморгал Гар, обернувшись к Джанни. Он явно не понял вопроса.
— Как ты разжег огонь? — уточнил Джанни. — Как ты это сделал?
— Сделал, — повторил Гар, уставился на пламя, сдвинул брови. Похоже, он напряженно думал над поставленным вопросом. Наконец он оторвал взгляд от костра и покачал головой. — Не знаю.
У Джанни снова от страха волосы встали дыбом. Однако он постарался убедить себя в том, что что бы Гар ни творил, он — его друг. По крайней мере Джанни хотелось так думать.
А если нет?
Джанни мысленно выругал себя. Разве не ему всего несколько минут назад было все равно, умрет он или нет? Но если так, то не все ли равно, холод его убьет или он погибнет от рук безумца? Да и потом, может быть, ему вовсе не суждено погибнуть.
Пока же благодаря Гару у них появилось тепло. У него вдруг мелькнула мысль о еде, и желудок мгновенно взбунтовался: раненая голова еще слишком сильно болела, чтобы думать о том, что надо поесть. Но зато тепло убаюкало Джанни. Он почувствовал, как тяжелеют, наливаются свинцом веки. Но он старался прогнать сон, потому что заметил, что Гар подбрасывает в костер труху и щепки, которые валялись внутри ствола, что его друг успел нарубить корней и сложить из них приличную поленницу. А что случится, если этот дивный, дарящий тепло и радость огонь распространится за пределы камня? А что, если их убежище загорится? О, о своей жизни Джанни не беспокоился, но при мысли о том, как гибнет Гар — бедный, несчастный, обезумевший, полураздетый, как он мечется, как вопит, объятый языками пламени, — при этой мысли у Джанни снова дико разнылась голова. Нет, ему нельзя было засыпать — не мог же он попросить великана погасить костер? Огонь был им так нужен. Одного взгляда на профиль друга Джанни хватило для того, чтобы понять: лучше и не просить Гара погасить костер. Он не согласится. Нужно было бодрствовать и приглядывать за огнем… но от костра исходило такое приятное тепло, оно так успокаивало, а слой трухи под Джанни был так мягок…
Тебе не обязательно бодрствовать, — сказал бородатый старец.
Джанни вытаращил глаза.
Откуда ты взялся? Ведь я не сплю!
Хороший вопрос, — отметил старец. — Давай попробуем наоборот. Как ты можешь видеть меня, если не спишь?
