Стивен Браст - Дороги Мертвых
Пиро и Зивра прошли вместе какое-то расстояние, и даже усевшись на своих лошадей они какое-то время ехали рядом.
— Как вы думаете, — сказал Пиро, — мы еще когда-нибудь встретимся?
— Что до этого, — сказала Зивра, — я не могу сказать. Но по меньшей мере вы в состоянии видеть Льючин и Шанта в любой момент, как только захотите.
— Это правда. Вы знаете, я завидую им.
— Потому что они нашли друг друга?
— Да, в точности.
— Им повезло, — сказала Зивра. — До Катастрофы они никогда не осмелились бы открыто жить вместе, Исола вместе с Дзуром.
— Ну, — сказал Пиро, пожимая плечами, — по меньшей мере Катастрофа принесла хоть что-то хорошее.
— Вы так думаете?
— Как, вы не одобряете?
— Льючин и Шанта? Конечно одобряю, они мои друзья. Мне будет очень не хватать их. И вас, конечно.
— Начинается новый этап наших жизней. Вашей, и моей, тоже.
— Вы правы. И я согласна, вот только…
— Да?
— Это будет жизнь без друзей, которых я люблю, и это тяжело.
— Да. Но вот мост, здесь мы должны расстаться.
— Я верю…
— Да?
— Я верю, что мы еще увидимся, Пиро.
— Это мое самое заветное желание, Зивра.
Мы обязаны сказать, что, расставшись с Пиро, Зивра отправилась в такое место, в котором читатель никак не ожидает увидеть ее, встретилась с совершенно замечательной личностью и между ними состоялся крайне интересный разговор. Уверяем читателя, что мы не замедлим сообщить ему все подробности о месте, о личности и о разговоре, когда для этого наступит подходящий момент. Тем не менее мы считаем, что сейчас мы не должны напрасно тратить времени и последуем за главным героем нашей истории, Виконтом Адриланки. Он направил свою лошадь по улицам забыв, как всегда, об опасности ездить одному по городу ночью, и тем не менее без всяких происшествий вернулся к высоким скалам над морем, которые назывались Уайткрест (Белые Гребни), и которые дали имя его дому и вообще всей области, в которой была расположена Адриланка. Потом он оставил своего жеребца на попечение ночного грума и уже собирался войти в дом, когда в скудном свете, лившемся из окон поместья заметил силуэт человека, неподвижно стоявшего около входа для слуг.
Девятая Глава
Как Виконт встретил нового лакея, а также содержащая необходимое отступление, во время которого читатель узнает некоторые интересные сведения о графской чете Уайткрест
Пиро коснулся своего меча, ножны которых он, спрыгнув с коня, повесил себе на плечо. Подумав, однако, он не стал вынимать его, но пошел к силуэту перед собой, в то время как до того стоявший как статуя человек повернулся и почтительно поклонился ему, как высшему, что показалось Виконту необычным, так как они все еще были неспособны отчетливо видеть друг друга. Пиро продолжал идти вперед, пока не остановился в нескольких футах от незнакомца, ответил на приветствие и сказал, — Я желаю тебе доброй ночи, посетитель.
Посетитель, в свою очередь, повторил свой поклон, еще более низкий, чем в первый раз, и сказал, — Я не просто посетитель, благородный лорд, я стремлюсь к большему.
— То есть ты стремишься стать больше, чем просто посетителем?
— Да, милорд.
— Хорошо, дай я на тебя взгляну. — Пиро подошел еще ближе, прищурился, и постарался как можно лучше оглядеть незнакомца, пользуясь тем небольшим количеством света, которое сочилось из открытого окна над ними. Человек, державший шляпу в руках, не имел особенностей дворянина. — Ну, и что ты делаешь здесь? — спросил виконт.
— Милорд, я жду.
— Как, ждешь?
Текла еще раз поклонился. — Да, милорд, жду.
— Но, чего же ты ждешь?
— Я жду, когда дверь откроется.
Пиро на мгновение смешался, не уверенный, не издеваются ли над ним. Тем не менее он сказал, — Быть может ты ждешь, что слуга ответит и откроет тебе дверь?
На этот раз посетитель поклонился, подтверждая его мысль.
— Учти, — сказал Пиро, — что некому придти и открыть тебе дверь, так как у нас нет привратника. Совершенно невероятно, чтобы Граф или Графиня услышали тебя, а слуги, без сомнения, давно спят.
— Это, — сказал тот, кто не хотел быть посетителем, — более чем адекватно объясняет, почему меня не узнали и не приняли.
— Да, — сказал Пиро, — но сколько времени ты ждешь?
— Четыре часа с четвертью, — ответил Текла.
— Четыре часа с четвертью?
Посетитель торжественно кивнул.
— Но откуда ты настолько точно знаешь время?
— А, что до этого, не хочет ли Ваше Лордство объяснений?
— Да, в точности: я хочу объяснений.
— Я их дам.
— Я слушаю.
— Так как я знал, что мне придется простоять здесь приличное время, мне пришло на ум, что мне будет легче, если я займу свою голову какой-нибудь работой.
— Да, я понимаю, что когда стоишь на одном месте неизбежно заскучаешь. И что ты сделал?
— Ваше Лордство может заметить, что вокруг темно и не на что смотреть.
— Да, это я понимаю, и поскольку не на что смотреть?
— Поскольку не на что смотреть, я слушал.
— Ага! И что ты услышал?
— Я слышал множество самых разных вещей, милорд: волны разбивались об скалы, отдаленный стук лошадиных копыт по камням улиц, шорох колес экипажей. Но среди них всех был особый писк, в котором я узнал охотничий крик летающей крысы.
— Да, я знаю этот писк.
— И я тоже, так как я провел много времени в лесу и в джунглях, и я знаю, что самец летучей крысы, который всегда охотится вместе со своей самкой, кричит через равные интервалы времени, на что самка, которая тоже охотится, кричит в ответ, и все это продолжается до тех пор, пока кто-нибудь из них не убьет жертву. Ваше Лордство может быть уверено, что самое важное из всего — регулярность этого крика, которая удивительным образом повторяется для каждой пары летучих крыс.
— Я и не знал об этом феномене, — сказал Пиро. — И?
— И у меня появилась мысль.
— Пока ты слушал летучих крыс?
— Да, в точности. На самом деле именно их крики навели меня на мысль.
— Ну, и что это за знаменитая мысль?
— Милорд, вот она: если летучая крыса так ведет себя в лесу или в джунглях, почему бы ей не вести себя точно так же, залетая в город?
— Ну, да это не просто мысль, это уже почти идея.
— Почему нет? И тогда, милорд, поскольку мне не чего было делать, я стал считать интервалы между криками, и открыл, что для этой пары — а, вот опять! — этот интервал составляет ровно восемь минут и двадцать одну секунду. Теперь, поскольку я кто-то вроде арифметика…
