Пол Андерсон - Девять королев
Внимание его привлекли странные очертания справа от дороги.
– Продолжайте движение! – скомандовал он, тронул коня и поскакал к морю. Это оказались развалины древней крепости на краю ущелья. Римляне таких крепостей не строили. С трех сторон – стены; огорожена валом и окопана глубоким рвом. Зачем она здесь теперь – заброшенная, нелепая? Сквозь стены проросла трава и бурьян. Снизу доносился мерный гул моря. Вокруг кричали чайки.
Грациллоний отогнал мрачные мысли, пришедшие при виде грозного сооружения, почти уже сдавшегося природе, и, осенив себя знамением Митры, развернул коня и вскоре занял место в авангарде отряда.
Они приближались к цели. Последним напоминанием о былом имперском владычестве – печальным напоминанием – был римский береговой форпост, вернее, то, что от него осталось. Саксы пробили тараном бреши в каменных стенах, захватили форпост и подожгли его. Наверное, вскоре после этого начался прилив, потому что часть деревянного причала уцелела. Обгорелые бревна лежали, полузатопленные, на мелководье.
– Лет десять, а то и двадцать назад… – пробормотал Грациллоний. – Надеюсь, Иса набег не коснулся.
Подошел Эпилл и встал рядом.
– А вдруг их боги тоже умирают, – сказал он. Его хрипловатый голос и основательность, которой веяло от коренастой фигуры помощника, всегда действовали на Грациллония успокаивающе. Было в нем что-то прочное, земное, реальное. На таких вот людях и держатся империи и государства. А духи, населявшие здешний край… Что ж, возможно, сил у них не больше, чем у сизой тени облаков, приплывших из-за моря.
– Посмотрим, – ответил Грациллоний. – Вперед!
Дорога взбежала на холм. Краем глаза он следил за берегом. Его заинтересовала живописная груда обломков кораблекрушения, выброшенных прибоем. Он направился было к воде, но вдруг позади послышались удивленные крики. Грациллоний повернул голову и… дернув от неожиданности поводья, резко осадил коня. Вершину холма, словно внезапно подкравшись, окружили маковки башен. За холмом лежал Ис.
Дорога привела отряд в просторную долину. На севере, в окружении расцветших садов, стояли опрятные, белостенные, крытые красной черепицей дома. Южная сторона не была заселена: на юге поднимался крутой горный кряж. Западнее, вокруг бухты, раскинулся город Ис.
С вершины холма Грациллоний, верный солдатской привычке, внимательно обследовал окрестности. Одна дорога шла к мосту, соединявшему мыс с мощной крепостной стеной города. Другая вела внутрь от восточных ворот. От нее отходил рукав на север, через пригорок, и потом снова на восток, к дубовой роще.
В роще вокруг мощеного пустого двора стояло три деревянных здания. Дальше за деревьями, в низине, виднелся амфитеатр. От амфитеатра шла дорога на юг; то появляясь, то исчезая из виду, она петляла по равнине и терялась меж холмами. В оконечности мыса возвышался маяк. Начинаясь в холмах, через долину и рощу к садам тянулся узкий канал.
Грациллоний пришел в королевство Ис. И странно показалось ему, что они с отцом, изъездившие все вокруг вдоль и поперек, много раз побывавшие в Гаромагусе, ни разу не попадали в Ис, город ста башен, растущий из моря.
Прямой отрезок крепостной стены тянулся примерно на милю или чуть больше. Подходя к морю, стена закруглялась. Все ворота – на севере, на юге и на востоке – были увенчаны сдвоенными башнями с бойницами. Четвертая пара сторожевых башен располагалась на западном полукружье стены, прикрывая вход в гавань.
Гавань он не смог разглядеть – ее заслоняли дома и башни. Башни были повсюду – узкие, дерзкие, стремящиеся пронзить небо, покрытые причудливыми мозаичными узорами. Солнечные лучи, преломляясь в стеклах, падали на листы золота и бронзы, кувыркались, вспыхивали, слепили глаза. Яркие цветные всполохи на фоне белесой дымки раскинувшегося за городом океана – это было похоже на сон. Неужели здесь живут люди? Скорее, эльфы. Или боги.
И все-таки первый из Цезарей ходил когда-то по этим улицам, и первый из Августов распорядился воздвигнуть эти укрепления.
Грациллоний пришел как их законный наследник.
– Прекратить разговоры! – прикрикнул он на солдат. – Привести обмундирование в порядок! Мы – римляне и представляем здесь империю.
Исанцы вымостили этот участок, и копыта звонко цокали по камням. Грациллоний сильно сжал коленями теплую мохнатую спину коня. Военная выкладка стала тяготить его; ему захотелось пройти по петляющим улочкам волшебного города, под сверлящими небесную синеву башнями, дойти до моря, сбросить доспехи и погрузиться в изумрудную прохладу.
Ветер принес сигнал трубы, потом еще один, и еще. Часовые заметили отряд. Грациллоний ясно представил себе дальнейшее: так всегда бывало, когда к селению или к городу подходила армия. Сейчас под защиту крепостных стен отовсюду – из придорожных кузниц, с лесных делянок, из садов и пашен – хлынет перепуганный мирный люд, а чуть позже из главных городских ворот покажется делегация правителей города, городских старейшин.
Однако ничего не произошло. Дозорные больше не трубили, вокруг по-прежнему царила тишина и покой, только на пустом дворе среди трех домов в дубовой роще появились люди. Они постояли, разглядывая легионеров, потом рослый мужчина решительно направился в их сторону. Чуть помедлив, за ним последовали остальные.
Грациллоний вспомнил, что среди всего услышанного об обычаях города Ис – большей частью явных небылиц – была история о том, что каждое полнолуние король Иса три дня и три ночи проводит в Священном лесу, ожидая вызова на поединок за королевскую корону. Если это правда, то… Прошлой ночью луна пошла на убыль. Может, что-то задержало короля? Или это верховные жрецы и… жрицы – среди идущих были женщины. Узкая тропинка сворачивала с дороги и вела прямиком к дубовой роще.
Грациллоний остановил солдат и повернул коня навстречу процессии.
III
На полпути между городом и рощей встретились они, и воцарилось молчание; слышался только шум ветра.
Мужчина, стоявший впереди, был похож на галла: тучный, плечистый, с мощной грудью и выпирающим из узких штанов животом. Все его обличье дышало грубой первобытной силой. Мясистый, в синих прожилках нос на широком лице оканчивался неожиданно маленькими, вывернутыми ноздрями. Левую бровь уродовал багровый шрам. Тусклые, будто выцветшие, глаза смотрели настороженно и злобно. Волосы были заплетены в косицу, всклокоченная каштановая борода спадала на буйно поросшую жестким темным волосом грудь. Засаленную рубаху перехватывал широкий узорный пояс; на поясе висел нож, а на перевязи за спиной – длинный, не меньше ярда, меч. Массивная золотая цепь терялась в складках жирной шеи и спускалась под рубаху.
