David Eddings - Повелитель демонов из Каранды
– У тебя усталый вид, Гарион, – заметила Польгара.
– Я все время находился в напряжении, – ответил он. – Этот человек постоянно меняется. Всякий раз, когда мне кажется, что я наконец-то раскусил его, он вдруг становится совершенно другим.
– Не надо так говорить о людях, мой дорогой, – посоветовала она мягко, дотронувшись до его руки. – Это свидетельствует о сумбуре в твоей душе.
– А это что, едят? – спросил Дарник, брезгливо ткнув ножом в ярко-красного омара, который, растопырив клешни, казалось, уставился на него с блюда выпуклыми глазами.
– Для этого существуют щипцы, Дарник, – объяснила Польгара спокойно.
Он отодвинул от себя тарелку.
– Я не собираюсь есть нечто, похожее на большого красного клопа, – заявил он, постепенно распаляясь. – Всему есть предел.
– Омар – это деликатес, Дарник, – сказала она.
– Для некоторых улитки тоже деликатес, – фыркнул он.
Глаза Польгары сверкнули, но она сдержала гнев и продолжала тем же спокойным тоном:
– Тогда можно попросить убрать его и принести тебе что-нибудь другое.
Гарион переводил взгляд с Дарника на Польгару и обратно. Но, решив, что они уже достаточно давно знакомы и нечего церемониться, спросил напрямик:
– В чем дело, Дарник? Ты сердит, как барсук, у которого разболелся нос.
– Да все нормально, – огрызнулся Дарник.
Гарион начал кое-что понимать. Он вспомнил, как Андель просила тетушку Польгару за Тофа. Он посмотрел на немого великана, который, опустив глаза в тарелку, хотел, казалось, сделаться невидимым. Затем он перевел взгляд на Дарника, намеренно не смотревшего в сторону своего бывшего друга.
– Ага, – сказал он, – теперь я, кажется, понимаю. Тетушка сообщила тебе нечто очень неприятное. Некто, кого ты очень любил, сделал нечто такое, что тебя разгневало. И тогда ты сказал ему то, о чем сейчас сожалеешь, ибо выяснилось, что у него тогда не было выбора и в результате он поступил правильно. Ты хотел бы с ним помириться, но не знаешь как. Поэтому и ведешь себя подобным образом – грубишь тетушке Польгаре?
Дарник был ошеломлен. Сначала он залился краской, затем побледнел.
– Я не собираюсь все это слушать, – вскричал он, вскочив на ноги.
– Ну, присядь же, Дарник, – попросил его Гарион. – Кончай сердиться, давай лучше подумаем, как можно все уладить.
Не в силах выдержать взгляд Гариона, Дарник опустил глаза, пунцовый до корней волос.
– Я с ним плохо обращался, Гарион, – пробормотал он.
– Да, плохо, – согласился тот. – Но ты же не понимал его. Я и сам не понимал до позавчерашнего дня, когда Закет наконец передумал и реши. отправиться с нами в Мал-Зэт. Цирадис знала, что он так поступит, и это она заставила Тофа выдать нас людям Атески. Она хочет, чтобы мы добрались до Сардиона и встретились с Зандрамас. В данных обстоятельствах лучшего друга, чем он, нам не найти.
– Но разве это возможно – после моего с ним безобразного обращения? Как же я...
– Признайся честно, что ты был не прав, и извинись.
Лицо Дарника окаменело.
– Не обязательно словами, Дарник, – терпеливо втолковывал Гарион своему другу. – Вы с Тофом можете общаться без слов. Мы находимся на корабле, так? И выходим в океан. Как ты думаешь, водится здесь какая-нибудь рыбка?
Лицо Дарника озарилось улыбкой.
Польгара понимающе вздохнула.
Он робко взглянул на нее.
– Как, ты сказала, нужно вынимать этого клопа из скорлупы, Пол? – спросил он, указывая на омара.
Они шли от Рэк-Хагги в северо-восточном направлении, и вскоре зима осталась позади. В какой-то момент они пересекли экватор и снова оказались в северном полушарии.
Дарник и Тоф сперва робко, а затем все увереннее возобновляли свои отношения и теперь часто сидели на корме, забросив в море удочки с яркими поплавками и насаженной на крючок приманкой, взятой на камбузе.
Закет продолжал пребывать в прекраснейшем расположении духа, хотя предмет его бесед с Бельгаратом и Польгарой – демоны и их природа – большого веселья не должен был вызывать. Наконец, в один прекрасный день, после недели путешествия, к Гариону, стоявшему у бортовых перил и наблюдавшему, как ветер пляшет по гребням сверкающих волн, подошел слуга и сообщил, что император желает его видеть. Гарион кивнул и направился в буфетную каюту, где Закет обычно принимал посетителей. Как и большинство кают в этом плавучем дворце, она была просторна и роскошна. Сквозь широкие окна, выходящие на корму, лился свет. Занавески на окнах алели дорогим бархатом, пол устилал тонкой работы маллорейский ковер ярко-голубого цвета. Закет, одетый, как всегда, в простую полотняную одежду, сидел на низком, обтянутом кожей диване, глядя на барашки волн и летящих за кораблем белоснежных чаек. Он рассеянно гладил за ушками мурлыкающую у него на коленях кошку.
– Вы хотели меня видеть, Закет? – спросил Гарион, входя в комнату.
– Да. Входите, Гарион, – ответил маллореец. – В последние несколько дней мы что-то не виделись. Вы чем-то недовольны?
– Нет, – пожал плечами Гарион. – Просто вы занимались изучением законов, я же не очень сведущ в этом вопросе, поэтому от меня в беседах было бы мало проку. – Подходя к императору, он остановился, чтобы отцепить от себя котенка, который, бросившись к вошедшему, повис на его штанине.
– Шалунишки, они обожают вот так внезапно в кого-нибудь вцепиться, – улыбнулся Закет.
Вдруг Гарион с опаской огляделся по сторонам.
– А Зит тоже здесь?
Закет рассмеялся.
– Нет, Сади нашел способ держать ее взаперти. – Он посмотрел на Гариона с любопытством и спросил: – Она и в самом деле так опасна, как он утверждает?
Гарион кивнул.
– В Рэк-Хагге она укусила гролима, – сказал он. – Через полминуты тот умер.
Закет поежился.
– Не надо говорить об этом Сади, – произнес он, – но у меня от змей идет мороз по коже.
– Тогда поговорите с Шелком. Он может написать целый трактат о том, как их ненавидит.
– У него довольно сложный характер, не так ли? Гарион улыбнулся.
– О да. Жизнь его полна опасности и неожиданностей, поэтому нервы натянуты, как струны лютни. Подчас он немного неуравновешен, но со временем к этому привыкаешь. – Гарион окинул своего собеседника оценивающим взглядом. – Вы на редкость хорошо выглядите, – заметил он, садясь на другой конец кожаного дивана. – Морской воздух вам, должно быть, пошел на пользу.
– Я думаю, тут дело не в воздухе, Гарион. Дело в том, что я в последнее время сплю по восемь – десять часов.
– Вы? Спите?
– Удивительно, правда? – Лицо Закета внезапно помрачнело. – Я бы не хотел, чтобы и дальше так продолжалось, Гарион, – сказал он.
– Еще бы.
– Ургит рассказывал вам, что произошло со мной в молодости?
