Анна Восковатая - В огне
Магистра "королевского двора" Лелана не знала лично. Всеобщие советы при ней не проводились — не было необходимости. Лела пыталась всегда решать внешние проблемы в короткие сроки и самостоятельно, опасаясь ввязывать "королевский двор". Тем более, что магистр другой части озер прослыл женоненавистником и с такой личностью встречаться у Леланы не было никакого желания. Ей Риса хватало с головой. Интересно, где сейчас её главнокомандующий и какую подлянку готовит. Она надеялась, что Ольга права. Его действительно вряд ли примут в других доменах — слишком он всем насолил.
Глаза слипались от просматривания документов и смет. Но Лелана знала, что не уснет ещё долго. В её покои постучали. Лелана коротко приказала войти. Слуга принес ей какой-то свиток. Лелана обомлела, увидев печать Речного. Жестом приказала слуге выйти и дрожащими руками сломала печать.
Бранд приглашал её в Речной. Какого демона ему понадобилось? Первый её порывом было проигнорировать приглашение-приказ. Она даже свиток швырнула в камин. Но любопытство взяло свое. Золотая неделя ещё не кончилась, официального объявления войны не было, так что можно идти в Речной, не опасаясь нападения.
Возле дворца "серебряных ключей" её сковал страх. Она только пару шагов сделала от портала и застыла, бессмысленно рассматривая острые с металлическим отблеском шпили дворца, серые камни его стен и словно жилы драгоценного серебра в просветах между ними. И только голоса рядом заставили её сдвинуться с места и войти.
При её появлении разговоры в зале смолкли. Стражи пропустили её молча, но Лелане казалось, что и они вместе с придворными Бранда, провожают её насмешливыми ухмылками. Она опять без стука ворвалась к Бранду.
Несколько минут пришлось стоять на пороге, ожидая, когда магистр Речного обратит на неё свое царственное внимание. Он сидел в высоком кресле, потягивая вино. На столе остатки недоеденного завтрака. Бранд только искоса взглянул на неё и продолжал спокойно пить вино, показывая своё превосходство. Лелана против воли сжала кулачки. Сегодня она не позволит вытирать об себя ноги.
— Ты все-таки пришла, — с ленивой медлительностью повернулся к ней Бранд и жестом предложил сесть напротив.
Девушка присела, но даже его дружелюбный тон не мог снять напряжения.
— Ты что-то забыл мне вчера сказать? — спросила она, надеясь, что её холодный тон погасит танцующий огонь в его взгляде, который до сих пор заставляет ныть каждую клеточку тела в желании прикосновений.
Бранд медленно осмотрел её с ног до головы, приподнимая каждый уголок ткани, одобряя и ставя метку на каждом участке её тела. Пальцы неосознанно обводили поверхность кубка. И её больное воображение представляло, что подушечки его пальцев ласкают её кожу, заставляя её пылать. Лелана покраснела, от такого откровенной неконтактной ласки.
— Вообще-то я ещё много могу сказать, но Сирил считает, что это не правильно.
— Сирил?
— Это мой друг, которого ранил твой управляющий.
— Я вижу, кто-то ещё может трезво мыслить в Речном и не опускается до оскорблений.
— Ты пытаешь меня спровоцировать, таррилла?
Его бровь поднялась в насмешке.
Лелана лишь передернула плечами, мол, понимай как знаешь, но от этого ласкательного прозвища по телу тут же пробежали сотни молний, скапливаясь внизу живота.
— Не знаю, зачем я это делаю, — не меняя тона, протянул Бранд, — но перед тобой лежит отсрочка на два месяца.
Он небрежно вертел в руках свиток, Лелане пришлось встать, чтобы взять бумагу из его рук. Он на секунду задержал свиток, ненавязчиво коснулся пальцем руки, не сводя изучающего взгляда. Лела едва удержалась от инстинктивного жеста, отдернуть руку. Как можно медленней развернула свиток. Надеялась, что руки не дрожали в этот момент.
— Здесь нет печати Речного, — заметила она.
— Я сейчас поставлю печать, но сперва ответь на несколько вопросов.
Он прищурился, и напомнил ей большого кота, убаюкивающего дивной музыкой мурлыканья, чтобы потом одним прыжком достичь и растерзать свою жертву.
— Снова попытаешься оскорбить?
Бранд улыбнулся, и Лелана почувствовала себя ещё хуже. Все её пять чувств и какое-то шестое, трезвонили об опасности, если не жизни, то спокойствию точно. Она даже не заметила, когда он молниеносно дернулся в её сторону и усадил к себе на колени. Она попыталась встать, но Бранд без усилий вернул её на место.
— Встанешь, когда я разрешу, — промурлыкал он, улыбаясь, оскалом хищника.
Его ладонь легла юркнула под волосы и коснулась затылка. Пальцы заскользили в неосмысленной ласке, заставляя сотни огоньков пробегать по её телу.
— Твоя внешность меня волнует, — прошептал он, утыкаясь носом в шею.
И, мать твою, Лелана едва сдержала стон и подалась навстречу его губам…мечтала, чтобы он заменил дыхание поцелуем. И он, Карающий на его голову, прекрасно знал, как реагирует её тело. Лелана прикрыла глаза и посчитала до десяти. Воскресила в голове вчерашний позор, воспоминания подействовали, как холодный душ.
— Мне это принимать как оскорбление? — зарычала она.
Бранд только хмыкнул, его губы коснулись кожи едва-едва. Его язык прошелся по шее чуть притрагиваясь к коже, будто пробуя её на вкус. Он остановился на мгновение у жилки пульса и осторожно прикусил кожу. Предательское тело реагировало на каждое его движение. Между ног уже давно мокро. Лелана пыталась даже не шевелиться, чтобы не выдать своего возбуждения, приходилось прикусывать губу, чтобы удержать стоны. В глазах появились слезы. Ей до сих пор обидно, но вся её обида не меняет отношения к этому человеку.
— Тебе же нужна отсрочка, таррилла?
Лелана дернулась, порываясь встать. Опять он за свое? Возбуждение тут же уступило место гневу. Ударить Бранда она не решилась, но почти прошипела:
— Через секунду ты опять выставишь меня за дверь?
Он покачал головой, сильнее прижимая к себе.
— Я просто хочу немного загладить вчерашнюю грубость.
Она вздрогнула когда его губы прошлись по шее к подбородку и зубы ухватили не прижимая её нижнюю губу.
— Не смей, — почти слезно попросила она.
Она себя возненавидит потом, если Бранд заставит её все-таки подчиниться. Насколько же переменчиво его настроение. Вчера его хватило только на то, чтобы приказать раздеться, а сегодня он уже сводит с ума ласками. Наверное, на него подействовала мольба в её голосе. Он немного отстранился, но продолжал поглаживать ногу, поднимаясь по внутренней стороне бедра к чувствительному месту и возвращаясь назад.
— Не буду, просто ты приятно пахнешь и действуешь на меня так, как в убежище.
