Мэтт Бронливи - Орден дракона
— Как — не при тебе? — воскликнула Ксандра.— Я видела, ты шел к самолету с большим металлическим кейсом.
— Мне и самому хотелось бы, чтобы она была здесь,— невозмутимо заметил Август.— А в кейсе нет ничего, кроме грязного белья.
— Тогда где же она?
По тому, как напряженно звучал ее голос, Август понял: это совершенно неожиданные для нее новости, могущие разрушить тщательно подготовленный план. Он подумал, не стоит ли сказать, что Библия осталась в Германии, но тут же решил, что не стоит — ведь тогда она наверняка велит прикончить Чарли.
— Я сдал ее в багаж,— ответил он.
— Сдал в багаж…
— Да.
Она не сводила с него сверлящего взгляда.
— Не верю. Это слишком рискованно.
Да, рискованно, но потому он и остановился на этом варианте. Какому вору придет в голову, что он запихнет драгоценную книгу в кучу измятых домашних вещей, да еще завернет в бумагу со штампом « Копия коллекционного издания»?
— Тем не менее так оно и есть.
Ксандра молчала, и это испугало Августа. Было непонятно — то ли она сейчас расхохочется, то ли набросится на него и выцарапает глаза. Однако она не сделала ни того ни другого — сидела, откинувшись на спинку кресла. Потом она несколько раз глубоко вздохнула. Август подумал, что ему крупно повезло: наверняка Ксандра на протяжении нескольких лет посещала психотерапевта.
— Тогда, полагаю, ты должен сходить за ней и принести сюда,— сказала она таким тихим и спокойным голосом, что он еле расслышал.
— Сходить и принести? — изумился Август.— Но ведь книга в багажном отсеке! А пассажиров, насколько мне известно, туда не пускают.
— Увертки, отговорки,— пробормотала Ксандра и закинула ногу на ногу.— Похоже, ни ты, ни твоя бывшая не любите решать вами же созданные проблемы?
Август сделал паузу.
— Я никак не могу ее принести, — сказал он наконец.
— Ты же супермен, забыл? — насмешливо спросила Ксандра.
Она придвинулась ближе.
— Это необходимо сделать ради Чарли.
Еще ближе.
— Думаю, ты понимаешь.
Август ощущал тепло ее тела, настолько рядом сидела теперь эта женщина. Сердце у него вдруг забилось чаще. Он чувствовал запах ее духов, такой бодрящий и пьянящий одновременно…
— А ну, отвали,— сказал он и резко поднялся из кресла, а потом неуклюже выбрался в проход.
— Не забудь принести мою книгу,— сладким голоском произнесла она.— «Маятник Фуко», помнишь?
Август неверной походкой двинулся по проходу, то и дело хватаясь за подголовники кресел. Самолет бросало из стороны в сторону.
Навстречу ему вышла стюардесса, преградив путь в носовую часть.
— Сэр? Сэр! Куда вы? — воскликнула она.— Вы не слышали объявления, что все должны оставаться на своих местах? До тех пор, пока мы не выйдем из зоны турбулентности…
— Турбулентность? Вот как? — с недоуменным видом произнес Август, раздумывая, что делать дальше.
Он посмотрел вперед и увидел в двух рядах от себя мальчика рядом с дедушкой, которому он помог. Возникла идея. Август обернулся к стюардессе.
— Простите… Дженис.— Он прочел ее имя на бейдже.— Просто думал проведать своего нового друга, того, которого ранили.
— А, ясно… Вы молодец, храбрый парень. Ваш друг в полном порядке. Среди пассажиров нашелся врач, который время от времени проверяет, как его здоровье.
— Но мне бы очень хотелось перекинуться с ним парой слов,— сказал Август и изобразил улыбку.— Кресло рядом с ним свободно. Как только сяду, тут же пристегнусь, обещаю.
Стюардесса выразительно закатила глаза.
— Все вы, мужчины, одинаковы,— вздохнула она.— Наверняка ущипнете меня, пока будете протискиваться.
И она отошла в сторону, чтобы Август мог пройти к ряду, где сидели дед и внук.
Август быстро проскользнул и сел у окна, старясь не потревожить старика, который лежал, откинувшись в кресле, с холодным компрессом на голове. Под неусыпным наблюдением Дженис Август тут же застегнул ремень безопасности.
— И присмотрите, чтобы мальчик не покидал свое место, — велела стюардесса и направилась в носовую часть самолета, для равновесия хватаясь за спинки кресел.
Август выждал, пока она удалится на достаточное расстояние, и обратился к внуку.
— Привет,— сказал он.— Помнишь меня?
— Конечно,— кивнул мальчик.— Вы помогли моему дедушке.
Август улыбнулся.
— Ну, как он?
— Да вроде нормально. Ему дали какие-то лекарства. Поэтому он, наверное, долго спит. Но все равно лучше так, чем умереть.
— Это уж точно. — Август не мог не согласиться с простой детской логикой.
Он протянул руку:
— Давай знакомиться. Я Август. А ты?
— А я Клейтон. — И мальчик уверенно шлепнул пятерней по протянутой ладони.
— Вот что, Клейтон, хотел кое о чем тебя спросить, — начал Август, окидывая внимательным взглядом испачканную кетчупом футболку, бежевые камуфляжные штаны и высокие черные ботинки на шнуровке.— Назови свою самую любимую в мире вещь.
Клейтон не колебался ни секунды.
— Тигровые акулы.
Август надеялся услышать более незамысловатый ответ, к примеру мороженое или жвачка.
— Тигровые акулы, говоришь? Круто! Знаешь, мне тоже нравятся тигровые акулы.
— Это не то чтобы тигры,— уточнил Клейтон, озабоченно приподняв брови, точно боялся, что новый друг поймет его неправильно.— Просто такой особый вид акул.
— И зубы у них, небось, здоровенные?
— Еще какие! — воскликнул мальчик и грозно ощерился.
Август покосился на старика — лишний раз удостовериться, что тот крепко спит. Затем он снова обернулся к мальчику.
— Что скажешь, если я добуду тебе тигровую акулу?
Клейтон скептически скрестил руки на груди.
— Прямо сейчас?
— Ну, не прямо сейчас, тигровые акулы, они, знаешь ли, летать не любят. Придется подождать до приземления.
— Ты что, правда сможешь достать тигровую акулу? — спросил Клейтон.
Август примолк. Уж очень не хотелось лгать ребенку. Но если повернуть беседу в нужное русло…
— Да,— ответил он.— Почти уверен, что смогу. Но прежде ты должен мне помочь.
Клейтон даже не стал слушать, в чем заключается просьба и как именно он должен помочь.
— Договорились, — сказал они снова шлепнул пятерней по ладони Августа, будто они только что заключили невероятно выгодную сделку.
Август ответил крепким рукопожатием.
— Но сперва выслушай меня, очень внимательно,— тихим шепотом произнес он.
Дженис как раз пересчитывала в тележке бутылки с газированной и негазированной водой, когда из салона донесся первый крик.
— Что я только что сказала? Двадцать две или двадцать три? — спросила она у Теда Хартмана, который отвечал за пакетики с арахисом.
