Алла Собур - Землеописание
— Это просто солнце отражается от камней, — сказал он тихо, — Пойдем.
— Кто это? И кто это сделал? — я продолжала рассматривать мираж, теперь уже пытаясь угадать, как лучи должны отражаться от камней, чтоб создать подобное. Дед устало вздохнул:
— Твой брат. А сделал — отец, в подарок матери к рождению первенца.
— Брат? Я о нем ничего не знаю, — удивленно поворачиваюсь к деду.
— Он погиб, вскоре после того, как тебе исполнилось четыре. Твоим родителям тяжело было об этом говорить…. Тема стала табу. Пойдем вниз, — дед развернулся и пошел к центру площадки. А я растерянно смотрела ему вслед. Лэ! Я даже о своем роде ничего не знаю, хотя, казалось бы, честно прочитала все семейные хроники. Наконец отпускаю решетку и иду к небольшому возвышению в центре площадки: грубые, темно-красные камни складывались в окружность высотой в пару локтей, защищавшую вход на узкую винтовую лестницу. От полированных стен исходил багровый свет, хоть и не раздражающий глаза, но создающий тревожную атмосферу. И лестница тоже была отполирована на столько, что я боялась упасть, и не стала догонять деда, чья спина виднелась впереди. Хотя спросить его мне хотелась о…
— "Но там ведь изображен взрослый дракон! У отца был пророческий дар? А у драконов он вообще, бывает?", — впрочем, всегда можно воспользоваться мыслеречью, не так ли?
Дед остановился и дождался меня, прежде чем ответить:
— Нет, у драконов нет провидческого дара. Твой отец летал к грифонам.
Мы медленно спускались. Лестница расширилась и теперь я могла идти рядом с дедом, осторожно касаясь стены, ставшей уже почти коричневой.
— А я думала, что магия грифонов просто позволяет им создавать порталы.
— Ну, порталы способны создавать все или почти все из старших рас. А вот грифоны властны как над пространством, так и над временем. И, эта власть гораздо большее, чем умение совмещать в одной точке два мира, — дед задумчиво улыбнулся и вошел в просторный сквозной зал. Стены были выложены необтесанным красно-коричневым камнем, пол — чуть светлее и подражал узором деревянным паркетам. В центре, скрестив руки на груди, так что кончики пальцев почти доставали до плеч, стоял сероглазый брюнет, в просторной красно-черной мантии. Из-за спины торчала серебристая рукоять меча, красно-черные волосы были непривычно коротко обрезаны и заканчивались в паре пальцев от головы. Стоял он так прямо и не подвижно, что в первый момент его можно было принять за статую. Пока не заглянешь в глаза: они словно просчитывали каждый шаг, казалось, он знает о каждом выступе на камнях, знает, где находится каждый дракон в Академии. Настоящий профессиональный воин.
Когда до него осталась пара шагов, мы замерли, а он грациозно преклонил одно колено и голову:
— Мой лер Ашайн, леди, — голос глухо раскатился по залу. "Мой лер"? Значит, этот воин принес присягу моему деду?! Или она перешла к нему от погибшего родича?
— Здравствуй, Кенрин-кон. Встань, — воин послушно поднялся, словно перетек из одной боевой стойки в другую, всегда готовый отразить нападение, — Хотя тебе скорее следовало бы считать сюзереном эту девушку. Ян уже совершеннолетняя.
Незнакомец жадно вгляделся в мое лицо, а я лишь растеряно повела плечами. Раз дед говорит, что этот воин — мой вассал, значит…. Он приносил присягу либо отцу, либо матери. Скорее — отцу, так как за матерью, должна наследовать княгиня Ашайн. А вот у папы кровный родич — только я.
— Я счастлив познакомиться с Вами моя леди Айана-кон Ашайн, — Кенрин-кон поклонился так глубоко, что я смогла рассмотреть ножны его меча: потемневшие серебряные побеги, словно плющ, обвивали черное полупрозрачное лезвие, чуть больше локтя длиной.
— Яна, это лер Кенрин-кон Кирринт тор Ашайн. Конечно, по закону, он считается твоим вассалом, но, надеюсь, учитывая свою юность, ты не будешь пытаться использовать эту власть во вред себе же. Кенрин-кон поможет тебе освоиться в Академии. Он был близким другом твоего отца.
В общем, учитель и охранник в одном лице. Или правильнее сказать — тюремщик?
— Мне же нужно уйти: много дел, — дед тепло улыбнулся и слегка коснулся моей руки. По телу пробежала легкая дрожь, а в памяти появилось знание. Нет, это не мыслеречь, пусть и скрытая. Это — передача образа, почти как чтение высококлассного кристалла. Хотя такие, чтоб можно было воспринять все мгновенно, делают редко: очень уж сложные. А вот дед, оказывается, может это сделать сам. Или у него есть подходящий артефакт?
И что он хотел сказать. Так, Кери одно время был лучшим мечом империи. Ого, не слабо! Хотя, Кирринт — старейший род. Так что, возможно. И было это где-то двадцать тысяч лет назад. А потом встретил отца. Подружились. Хм, интересно, а что было с начала: присяга или дружба? В смысле: Кенрин принес присягу отцу как другу или как одному из золотых? Хотя, теперь уже не важно. Жил рядом с сюзереном сперва в наследном замке, затем в Ашайн-тари. Был, судя по всему, телохранителем. А чуть больше века назад попал в опалу. Лэ! Это он не уберег моего брата. Вроде, явной вины и нет, но драконы переносят такое очень тяжело. Слишком большое значение мы предаем детям. Не один дракон никогда не обидит ребенка, причем любого, а не только маленького дракончика. Кстати маленькими драконов считают первые тысячу-другую лет. А совершеннолетними — уже с первого столетия. А уже если речь идет о родном сыне (ну, или дочери), то виноватыми оказываются все поголовно. Из-за чего воин и пострадал. Дед отправил Кери сюда, в Академию. И тот с тех пор её практически не покидал. Только один раз, в день плача о моих родителях, он присоединился к скорбной процессии и принял участие в обряде передачи присяги. После чего, и стал вассалом моего деду. А теперь, наконец, ему доверили меня. Лэ! С одной стороны, он должен мне подчиняться, как сюзерену, а с другой — будет беречь, как зеницу ока. Вина заставит его сделать все возможное и невозможное, чтоб если и не простить самому себе прошлую оплошность, то хотя бы не совершить новой.
Пока я раздумывала над полученной информацией, Кенрин-кон неподвижно стоял, опустив глаза. Лэ! Как провинившийся вассал, он же не имеет права даже смотреть на меня, пока я не разрешу. Вообще-то, этот этикет вассалитета — сущий кошмар! Хорошо хоть, обычно на него не обращают внимания, кроме… кроме, пожалуй, двух случаев: серьезного проступка, как сейчас, и если клятва принесена под давлением обстоятельств, а не по воле сердца.
— Лер Кенрин-кон, — хм, что бы ему сказать, — Думаю, нам нет особого смысла четко придерживаться этикета. И мне будет привычнее, если Вы будете называть меня Ян.
— Вы очень добры ко мне, — воин посмотрел мне в глаза и неловко улыбнулся. Казалось, он давно разучился улыбаться, — Ян, разумеется, ты можешь обращаться ко мне как пожелаешь, но будет разумнее сохранить долю официальности. Я преподаю здесь, и ученики обычно зовут меня Кенрин-кон или лер Кирринт. В глаза. А между собой часто Каменным Убийцей или Кровавым. Будет лучше, если тебя примут за ещё одну ученицу.
