Джордж Липперт - Джеймс Поттер и проклятие Привратника
– Добрый вечер, ученики и преподаватели школы чародейства и волшебства Хогвартс, – медленно произнес он. Его сильный голос отдавался эхом. – Меня зовут Мерлин Амброзиус, и если вы еще не слышали об этом по волшебному радио или из газет, я – ваш новый директор. Поэтому, надеюсь, что мне больше не придется столкнуться с удручающей модой нового века использовать мое имя в качестве клятвы или выражения крайнего удивления. Знайте, ни мне, ни моим кальсонам это не кажется забавным.
Джеймс понимал, что замечание могло быть смешным, если бы Мерлин не произнес его так серьезно. Он оглядел собравшихся учеников, как бы выискивая чью–нибудь ухмылку. Довольный, он выпрямился и обезоруживающе улыбнулся.
– Отлично. Как директор, я стал преемником мадам Минервы МакГонагалл, которая, как вы заметили, решила остаться в школе в качестве моего советника и преподавателя трансфигурации.
Взрыв аплодисментов, казалось, застал Мерлина врасплох. Он моргнул и слегка улыбнулся. Когда аплодисменты переросли в овации, Мерлин отошел от подиума, выражая признательность бывшей директрисе. В проходе перед возвышением выстроились первокурсники, которых сопровождал профессор Долгопупс. Джеймс увидел Альбуса и Роуз, которые с трепетом оглядывали помещение. Роуз посмотрела в сторону помоста как раз в тот момент, когда профессор МакГонагалл отодвинула стул, встала и подняла руку, строго улыбаясь. Роуз ткнула Альбуса локтем и указала в ту сторону.
– Спасибо, – сквозь шум аплодисментов обратилась МакГонагалл, пытаясь их заглушить. – Спасибо, вы так любезны, но я знаю вас слишком хорошо и понимаю, что кое–кто имеет свои причины аплодировать моей долгожданной отставке. Тем не менее, я ценю ваше отношение.
К аплодисментам присоединился чей–то смех. Когда профессор МакГонагалл вернулась на свое место, возвышение вновь занял Мерлин.
– Кроме нового директора старшекурсники заметят ряд других изменений. Не последним из них является назначение нового преподавателя волшебной литературы – Джульет Ноулз Ривальвье, известной писательницы. Также позвольте мне представить преподавателя по защите от темных искусств – профессора Кендрика Дебеллоуза.
Волна благоговейного шепота прошла по залу, когда огромный человек чуть привстал со своего места. Он широко и обаятельно улыбнулся и поднял руку. Джеймс уже встречался с ним в поезде. Это был тот самый мужчина, который прошел мимо них с Альбусом, когда они преследовали борли. Тогда Джеймс не узнал его, но теперь вспомнил. Его волосы стали седыми и были очень коротко стрижены, он набрал лишний вес со времен своих знаменитых подвигов во главе «Харриерс», элитного отряда специального назначения. Ральф, сидевший за слизеринским столом, выглядел озадаченным. Его приятель Трентон склонился к нему, видимо, объясняя, кто такой Кендрик Дебеллоуз.
– У меня дома стоит коллекция фигурок Дебеллоуза, – многозначительно прошептал Ной. – Собирал в детстве. Я натравливал их на кота Стивена, пока один из них чуть не завязал ему хвост узлом.
– Вижу, многим из вас знаком профессор Дебеллоуз, – сказал Мерлин, стоявший на возвышении. – Надеюсь, его занятия покажутся вам интересными и сложными. А теперь, полагаю, нас ожидает самая долгая и важная школьная традиция: распределение новых учеников по факультетам. Профессор МакГонагалл, окажите нам честь.
Совсем как в прошлом году, на помосте оказался деревянный табурет. На нем – поношенная и древняя Распределяющая Шляпа, больше походившая на пыльное старье из забытого гардероба. Джеймс знал, что в годы, когда здесь учились его родители, как и в прежние века, Шляпа сочиняла для каждой церемонии новую песню. Однако в прошлом году она ничего не придумала. Джеймс особо не задумывался над этим, полагая, что после стольких веков Шляпа заслужила отдых. Но сейчас она зашевелилась, по–видимому, готовясь петь. Отверстие, напоминавшее рот, открылось, втянуло воздух, а после тишину нарушил высокий ритмичный голос Шляпы:
Я восседала тыщу лет на вверенном посту,
И видела, как лет прилив извел хозяйку ту.
Ведь славный Хогвартс не снимал с пришедших бремя лет,
Там знают: к времени кругам в обход дороги нет.
Число злодеев таково, чтоб в мире был баланс,
С героями – с огнем в глазах, что выступят за нас.
Не так давно уж Волдеморт возник, ужасен был злодей.
Все от того, что послан в мир сиротка Гарри Поттер.
В сей драме – схема всех времен, как вечная игра.
Актеров смена, сцены сдвиг, а тема все стара.
Хоть корень зла всегда найдет ходы под новым садом,
В отважном сердце хватит сил судьбу унять как надо.
Как видите, ваш путь – ко мне, к той Шляпе для Раздачи,
Баланс добра со злом держать – вот в чем моя задача.
Ведь я была еще, когда та битва начиналась.
Мой долг – чтоб старая борьба надеждою держалась.
Я вижу зерна, что дадут пытливым всем свободу,
Их размещаю в факультете так, чтоб краше были всходы.
Ведь в Пуффендуе верен путь от зерен прилежанья,
На Когтевране здравый смысл лозу питает знанья.
Смел Гриффиндор, лелеет он в сердцах запал и храбрость.
А Слизерин наставит тех, кому в карьере сладость.
Они идут в свой новый Дом по голосу призванья,
Во многих смыслах даст он им причины для старанья.
Не ошибись, не осуди в конце Распределенья,
А место каждому найди – по мере их уменья.
Ибо рождается добро при всяких факультетах,
Где хочешь – можно встретить зло, в мошенниках и скрягах.
Ты под поля мои присядь и выслушай решенье,
Но хорошенько поднастрой свое сердцебиенье.
На этот стул как ни садись – решение готово,
Ведь твой судья – он под твоим волосяным покровом.[5]
Когда Распределяющая Шляпа закончила песню, зал разразился аплодисментами. Джеймс, улыбаясь, вытянул шею и посмотрел на Ральфа, смущенно улыбнувшегося в ответ. Если кому и необходимо было услышать новую песню, так это Ральфу, чье пребывание в Слизерине стало в прошлом году источником непреодолимого ужаса. Когда аплодисменты стихли, профессор МакГонагалл подошла к Шляпе и достала из мантии длинный пергамент, развернула его и стала просматривать через небольшие очки. Кивнув, она опустила пергамент и подняла Распределяющую Шляпу.
– Кэмерон Криви, – громко объявила она. – Пожалуйста, поднимитесь на помост.
По ступеням поднялся очень маленький и нервный мальчик и сел на табурет. «Да уж, я не был таким юным и напуганным, когда сидел на этом стуле», – улыбаясь, подумал про себя Джеймс. Он хорошо помнил голос волшебной Шляпы в голове, обсуждающий его, решающий, на какой факультет его определить. Положение было трудным. За секунду до того, как он взобрался на возвышение, профессор МакГонагалл назвала его имя, стол Слизерина разразился аплодисментами. Хлопать начала красивая, но строгая на вид, темноволосая девушка Табита Виолет Корсика. Оглядываясь назад, Джеймс впервые подумал, что аплодисменты были уловкой, целью которой было заставить его поступить в Слизерин.
