Антон Карелин - Вторжение
— Желтый крыжовник. Живое тепло, — ответил эльф, — одно из творений Брата-зеленщика. Попробуй.
Элейни несколько мгновений рассматривала чуть золотистую ягоду, затем, решившись, осторожно раскусила ее.
— Оу-у-оу-у! — воскликнула она мгновение спустя, не разжимая рта, в котором брызнул горячий, прямо- таки пылающий сок, кислый, как клюква, и даже еще сильнее, сводящий, вяжущий десны и нёбо; по всем членам от этой горячей кислости прошла судорожная дрожь, Элейни проглотила его и почувствовала, как разливается по телу волна жара, как гудит и слегка кружится голова.
— Спелый, — спокойно констатировал эльф, наверное чуть заметно улыбаясь у нее за спиной.
— Ой-ей-ей!.. — ответила Элейни, рот которой по- прежнему наполнял вяжущий, терпкий и кислый вкус. Ничего, — добавил Ллейн, — сейчас пройдет. Волна жара из живота и солнечного сплетения поднялась к плечам, обнимая их, охватывая бока и спину, а кровь, пульсируя, разносила ее еще дальше — в руки и ноги.
— И правда, — ответила Элейни несколько биений сердца спустя, — тепло. Так тепло...
Руки и ноги ее совсем не чувствовали холода, а северный ветер, всепроникающий и настойчивый, нес лишь приятную свежесть.
— Здорово, — воскликнула девочка, чувствуя, как учащенно бьется сердце, как успокаивается, замирает равномерно разлитый по всему телу жар, — как здорово!.. Спасибо вам, господин Ллейн!..
Вопреки ее ожиданиям, эльф не поправил ее и не попросил обращаться к нему только по имени, впредь опуская слово почтения. Наверное, подумала Элейни, он к такому привык. Верно, эльфы здесь в большом почете среди людей. Как Верны или Гуры в Империи Хор.
Но думать и вспоминать сейчас ей не хотелось; свободная и незамутненная радость билась в ее сердце, и постепенно внутри нее нарастало чистое, всепоглощающее ликование.
Она скакала на коне, не чувствуя даже удерживающих ее рук, и скачка эта, быстрая, страстная, радостная, с частыми, громкими перекрикиваниями каждого из троих несущихся вперед коней, делала ее счастливой.
Земля, одетая в живой зеленый плащ, неслась ей навстречу, и там, впереди, за новой грядой высоких, коричневатых холмов, плотным строем вырастающих из ровной скатерти полей, прилипших друг к другу и образующих вытянутое полукольцо, загнутое остриями туда, вперед, поросших деревьями и кустами, их ждало...
— А-а-ах! — воскликнула Элейни, резко и громко дернувшись во внезапном напряжении и едва не свалившись с коня.
«Мама! — мысленно крикнула она. — Мамочка!»
Эльф остановил коней кратким словом-командой, которая прервала их бег в очередном прыжке; они словно врезались в невидимую преграду. Вскочив на дыбы, Вихрь чуть не сбросил вцепившегося в него Герта, и только резкая команда Ллейна более или менее успокоила его. Малыш остановился, нервно переступая с ноги на ногу и крупно дрожа; в глазах его был испуг. Гром встал как вкопанный, не смея двигаться до сих пор, и весь вид его выражал удивление и страх. Он не мог понять, что так разгневало хозяина.
— Тише! Стоять! Успокойтесь! — Не повышая голоса, ясным, напевно-плавным, властным тоном Ллейн приказал всем троим, особенно громко ржущему недовольному Вихрю, стихнуть и замереть.
Они так и сделали, и даже жеребец Герта, горячий и молодой, лишь фыркал от волнения, никак не в силах успокоиться. Сам Герт с серым от неожиданного испуга лицом оглядывался, пытаясь подвести вырвавшегося вперед коня к остальным, вставшим довольно близко друг к другу.
— Что там? — спросила Вайра, тут же догадавшаяся о причине внезапной остановки. Лицо ее было довольно спокойным, она казалась очень заинтересованной и ничуть не смущенной.
Ллейн вместо ответа кивнул на Элейни, которая с расширенными глазами, замерев, вглядывалась вперед, в возвышающуюся стену холмов.
Тут же, почувствовав направленное на нее внимание, девочка вздрогнула, словно просыпаясь, и растерянным, отсутствующим взглядом прошлась по лицам всех троих.
— Мама, — отчетливо повторила она и замолчала, глядя на Вайру. Словно придя в себя.
— Что, дочка? — не улыбаясь, серьезно и спокойно спросила та. Лицо ее едва заметно напряглось, глаза сузились, четкая напряженная линия обозначилась на переносице между сведенными бровями...
Но что-то мешало Отверженной проникнуть в сознание столь интересующей ее тайны, что-то укрывало от мысленного взора талантливой, очень сильной псионички сущность дум маленькой девочки.
— Там, на холмах, — поворачиваясь, словно во сне, продолжая смотреть вперед и наверх, сказала Элейни, — люди. Много людей.
Глаза Отверженной мгновенно расширились. Вайра метнула наверх сосредоточенный, хлесткий и сильный взгляд, словно пытаясь пробить невидимую защиту... и выдохнула с удивлением:
— Силы! Точно!.. — Лицо ее в этот момент было не совсем непроницаемым, и светловолосый эльф прочел вспыхнувший на нем изумленный вопрос: «Как же я не разглядела?»
— Сколько? — тут же спросил Ллейн, правой рукой сосредоточенно поглаживая Грома и левой прижимая к себе Элейни.
Девочка не знала сколько, поэтому, кинув на нее внимательный косой взгляд, на вопрос ответила Вайра:
— Больше ста. Может быть, больше двухсот. Раскиданы по большому пространству, от дальнего правого холма до вон того, слева. — Она указала рукой, очерчивая примерные границы. — И почти ни в одном месте не больше десятка.
— Деревня?
— Тогда довольно большая. И до странного разрозненная по малым дворам.
— Значит, форт, — решил Ллейн, соскакивая с Грома на траву и снимая с него Элейни. — Очень похоже на одну из малых пограничных крепостей Гаральда. Кочующих, я имею в виду... Если вокруг нас все-таки... Элида.
— Попробую узнать точно, — дернув уголком рта, решила Вайра, касаясь головы Малыша рукой.
Жеребец преклонил колени, опускаясь, и женщина сошла с него на траву.
Но впадать в псионический транс и посылать свою тренированную мысль, придавая ей форму невидимого глаза, для поиска кого-нибудь из людей, чьи мысли могли бы дать им необходимую информацию, Отверженной не пришлось. Потому что в эту минуту каждый из четверых заметил, как далеко впереди, примерно в полумиле от них, на вершине одного из холмов, формировавших вершинами плотную, довольно ровную гряду, появился небольшой отряд.
— Десять пеших, — констатировал Ллейн, прищурившись, разглядывая их. — Из них двое полуросликов, один дварф. Остальные люди... Командует один из людей... Хотя среди них полурослик, который сейчас отдал ему приказ... Остальные слушают его.
— Мы как на ладони, — подал голос Герт, — как считаете, это друзья или враги?
