Журнал «Если» - 2007 № 08
— Чего?
— Сапог мой левый, я не первый, кто на себя тебя надел, но в общем тоже ведь из кожи, и вот протерся, заболел…
— Он что, полный идиот? — Офа посмотрела на особо опасного Грамона. Коротышка, не открывая глаз, фыркнул. — Не поняла…
— Он поэт.
— И что? И я должна сидеть тут всю ночь с придурком и с бандитом? Мама дорогая, бред какой! — Она подошла к зарешеченному окошку, встала на цыпочки. — Кажись, водокачку видно. Станция… Я никогда поездов не видала. А вы?
Никто не ответил, но Офу это не расстроило. Пока она вытягивала шею, стараясь разглядеть хоть что-нибудь еще, поэт наконец оторвал взгляд от сапог, чтобы впиться им в показавшиеся под платьем тонкие икры женщины. Судя по улыбке, которая тотчас появилась на его губах, начался новый приступ вдохновения.
— Только не вслух! — попросил его Грамон. — А то у меня плохие нервы.
— Насколько плохие? — насупился Римти.
— Почти такие же плохие, как твои стишки. А вот этой железкой, — коротышка тряхнул кандалами, — я могу очень быстро сломать тебе шею.
— Поговорил бы я с тобой в другом месте и в другое время… — Поэт даже сплюнул на пол. — Все вы крутые, когда охрана кругом.
Грамон резко сел на топчане, но Римти совершенно напрасно отскочил к двери — глаза кшатрия выражали лишь изумление.
— Это ты сейчас мне сказал, рифмоплет? Мне?
— Ладно, ладно! — чересчур уж громко сказал поэт. — Проехали… Только не надо так.
— В смысле — «так»? — не понял Грамон. — У тебя что, стихи хорошие?
— Стихи плохие… — Римти вернулся на свой топчан, но присел с краешку. — Все же это не значит, что на меня можно голос повышать. Я же не жалуюсь, что меня заперли со шлюхой и…
— Чего?! — Офа, с интересом наблюдавшая за мужчинами, даже подскочила. — Как ты меня назвал?!
— Он больше не будет. — Грамон снова лег. — Он извинится. Только не устраивай драки, пожалуйста.
— Драки? Да я ему просто глаза вырву!
— Прости! — Римти, то ли в самом деле раскаиваясь, то ли из иных побуждений, рухнул на колени и склонил голову. — Ударь, если хочешь, только прости… Сорвалось.
— Я тебе сейчас еще что-нибудь сорву! — Офа схватила сапог поэта и несколько раз хорошенько треснула его по макушке. — Что б ты сдох, сволочь! Маму свою так называй, понял?!
Римти только вздрагивал, терпеливо ожидая завершения экзекуции. Наконец сапог развалился на две части, и Офа отшвырнула оставшийся в руке задник.
— Сволочь! — добавила она и окончательно успокоилась. — Никогда не видела поезда. Они ведь редко ходят, да?
— Завтра утром будет поезд, — сообщил Грамон. — Идет из Ошпорта до самой столицы.
— А ты откуда знаешь? Римти тоже поднял голову.
— Знаю…
3
Всегда смешно людей мне видеть,
Что полагают, будто не песчинки,
А прямо-таки люди!
Паула забрал у Пешти свиток с сообщением и сжег его в уничтожителе бумаг.
— Я там, кажется, не все понял… — запоздало пробормотал начальник станции.
— Я повторю. Кентавры идут прямо на нас. От трех до шести эскадронов. Их преследуют четыре конных полка, но, конечно, не успеют. Станция обречена, нам предложено эвакуироваться.
— Но… А если кентавры успеют раньше, до поезда? Брамин только пожал плечами.
— Ну да, ну да… — Пешти прошелся по кабинету мага, ожесточенно расчесывая затылок. — У меня только две роты пехотинцев и стрелки. Ну, мобилизовать всех — это будет еще полсотни… Не удержимся, да… Уходить в Степь? Вообще получится резня, мои орки каре держать не привыкли.
— Ты бы лучше подумал, что им здесь нужно. — Паула высыпал на стол содержимое ящика стола и принялся просматривать бумаги. — Водокачку разрушить и персонал перебить? Невеликое достижение, если иметь в виду, что уйти обратно будет очень трудно.
— Им нужен поезд? — Пешти сел в кресло, достал из кармана трубку. — Так давай, и правда, успокоимся.
— Ну, давай, — согласился маг, не отрываясь от своего занятия.
— Поезд… Смогут кентавры взять поезд?
— Маловероятно. Измором могли бы, но у них не больше двух дней до подхода кавалерии.
— Тогда зачем это все?
— Не знаю. Я просто предложил подумать. — Паула закончил просмотр бумаг и свалил все в уничтожитель. Коротко вспыхнуло бездымное пламя. — Привычка такая у браминов: думать. Но, может быть, кентавры просто заблудились и не понимают, что прижимаются к побережью.
— Кентавры заблудились в Степи?! Маг, ты забыл, откуда эти дикари родом. Им здесь каждая травинка родная. И выгнали их не так давно, чтобы хоть что-то изменилось. Как хорошо, что я услал беженцев с патрулем… Должны успеть уйти с пути кентавров. А я в любом случае обязан дождаться поезда, если поспешим — дадим троллям воды. — Пешти, так и не закурив, убрал трубку. — Все, брамин, думай сам, а мое дело — действовать.
— Действуй, кшатрий. Пешти выскочил на платформу.
— Доломи! Поднимай всех строиться, срочно!
Как только дверь за ним закрылась, маг быстро достал из шкафчика небольшую бутылочку и жадно отхлебнул. Брамины тоже боятся смерти. А думать и бояться одновременно практически невозможно.
4
В компании хорошей можно
Чудесно время провести,
На дом горящий глядя изнутри.
— Забегали чего-то! — Офа снова тянулась к окошку. — Темно уже почти, а они забегали…
— Попробуй что-нибудь услышать. — Грамон подошел и легко поднял женщину. — Так удобно?
— Ничего, спасибо… Ане разберешь, орут да матерятся — солдаты. Орки в основном. Я не знала, что орков на станцию пускают.
— А они граждане Империи, в отличие от тебя! — съязвил давно оправившийся от побоев Римти, подпрыгнул и подтянулся на руках к решетке.
— Сколько их там? — поинтересовался снизу ущемленный в правах ростом и кандалами Грамон. — Хоть примерно?
— Ну, не знаю… Сотни две, а то и больше. Отсюда не все ноги видно.
— Общее построение, — хмыкнул коротышка. — Ночью. Перед прибытием поезда. Я думаю, кентавры, от которых мы все драпали, где-то поблизости.
— А мне говорили… — уставший поэт спрыгнул вниз. — Мне говорили, что как раз к побережью они не пойдут, что тут их могут загнать на полуостров — и все!
— Правильно говорили, — кивнул Грамон. — Оттого их в этом направлении и встретить оказалось некому. Если начальник станции попробует ее защищать, то все мы скоро умрем. Тут просто нет порядочных укреплений.
— А если не попробует? — Офа опустила голову, разглядывая блестящую макушку кшатрия. — Бежать надо! Кентавры — это… Они злющие!
