Роберт Сальваторе - Павшая крепость
Голос Кэддерли звучал гортанно, хрипло, в горле клокотало. Голова разламывалась; волны колючей дрожи, катящиеся по спине, безостановочно жалили его.
Он подумал, что сойдет с ума, что уже сходит с ума, проваливается туда, где любая логика извивается бессмысленным лабиринтом, где один плюс один равняется трем, а то и десяти. Эмоции Кэддерли тоже беспрерывно менялись. Он был в ярости, он был зол… на что? Он не знал, ощущая лишь, что его переполняет отчаяние. Затем он внезапно почувствовал себя неуязвимым, способным обогнуть собственные магические барьеры и щелкнуть этого жалкого Файрентеннимара по носу.
Но все же он хрипел наперекор гармонии потока прекрасной Песни, отвергая истину, открывшуюся ему. И вдруг Кэддерли осознал, что впустил что-то ужасное в свой мозг и не может остановить вспыхивающие образы и острую боль.
Разум беспорядочно метался, перескакивая с одной доступной магической энергии на другую. Он падал, падал, падал в бесконечную яму, из которой нет выхода. Он съест дракона или дракон съест его – это теперь не имеет значения. Он сломался – вот единственная логическая мысль, которую юноше удалось удержать в голове больше одного ускользающего мгновения, он перешагнул все границы, в своем отчаянии бросившись в нескончаемый первичный хаос.
Но он каркал неблагозвучный мотив, проигрывая в мозгу случайные фразы полуправды и лжи. Один плюс один теперь равнялось семнадцати.
Один плюс один.
Что бы ни атаковало сознание Кэддерли, он продолжал взывать к простейшей математике, складывая один и один. Сотни различных ответов приходили к нему в непрерывной последовательности, рождаемые случайным образом здесь, в его мозгу, где уже не правили никакие законы.
Тысячи ответов, бессмысленных, бессистемных, бомбардировали разум. И Кэддерли позволил им улететь вместе с остатками струящихся мыслей, зная, что все они ложны.
Один плюс один равняется двум.
Кэддерли ухватился за эту мысль, за эту надежду. Простое равенство, простейшая, логическая цепочка зазвенела в диссонансе единственной гармоничной нотой.
Один плюс один равняется двум!
Тонкая линия Песни Денира заиграла в голове Кэддерли, но сама по себе, отдельно от какофонии. Она пришла к молодому жрецу как путеводная нить, нить жизни, и он страстно ухватился за нее, не желая, чтобы она вытащила его из неблагозвучия, пусть только поможет удержаться на ногах в этом скользком хаосе.
Теперь Кэддерли обыскал опасную сферу, нашел область смятения чувств, извращенной этики и изо всех своих ментальных сил метнул ее в Файрентеннимара.
Гнев дракона продолжал бурлить, и Кэддерли понял, что не пробил врожденное магическое сопротивление чудовища. Затем юноша осознал, что сидит, что в какой-то момент во время его мысленного путешествия землетрясение, вызванное буйством Файрентеннимара, сбило его с ног.
И снова Кэддерли нащупал определенный участок в хаосе, на этот раз другой, и снова швырнул его в гигантского змея. И в третий раз, и в четвертый. Голова едва не взрывалась, но он продолжал погружаться в заклинание, продолжал обстреливать упрямого дракона поддельными эмоциями и фальшивой верой.
В пещере повисла мертвая тишина, только где-то позади, в туннеле, возможно в обиталище жаб, раздавались какие-то звуки – звуки борьбы?
Молодой жрец медленно открыл глаза и увидел, что старик Файрен сидит тихо, рассматривая его.
– Добро пожаловать, смиренный жрец, – произнес дракон холодно, спокойно и сдержанно. – Прости мою вспыльчивость. Уж и не знаю, что ее вызвало. – Змеиные глаза дракона моргнули и с любопытством огляделись. – Итак, что это за маленькое задание, которое ты хочешь, чтобы я исполнил?
Тут и Кэддерли заморгал, не веря ушам своим.
– Один плюс один равняется двум, – пробормотал он неслышно. – Надеюсь, что так.
ОСТАТОЧНАЯ ЭНЕРГИЯ
Даника первой добралась до конца туннеля, ведущего к драконьему пристанищу. Воительница на четвереньках подползла к освещенному пространству и заглянула внутрь. Она увидела величественного дракона и почувствовала, как что-то выкачивает из нее силы, – чудовище было в сотни раз ужаснее, чем описывали его легенды. Но потом на прекрасном лице Даники отразилось замешательство при виде неожиданного зрелища.
Рядом с драконом стоял Кэддерли, спокойно разговаривал с ним и показывал Геаруфу – перчатки, черную и белую, и зеркало в золотой оправе, которое он положил на пол чуть в стороне.
Даника едва не завопила, когда чья-то рука коснулась ее ноги. Но это была всего лишь Шейли, догнавшая ее. Эльфийка тоже казалась обескураженной тем, что творилось в пещере.
– Войдем? – шепнула она Данике.
Девушка секунду размышляла над вопросом, не совсем понимая, какую роль они должны сыграть здесь. Кэддерли вроде бы контролирует ситуацию… Что, если их внезапное появление только растревожит дракона и вызовет у него вспышку ярости?
Даника качнула головой, и тут из туннеля раздался нетерпеливый возглас.
– Что ты там видишь? – требовательно спросил Айвен, покрытый жабьей слизью и не слишком счастливый с виду.
Горящий взор дракона немедленно метнулся к проходу, и Даника с Шейли вновь ощутили, как обмякли их конечности под светом этого жуткого маяка.
– Кто пришел незваным в логово… – начал великий змей, но остановился на полуслове и наклонил массивную голову, чтобы лучше слышать Кэддерли, который что-то спокойно прошептал ему.
– Входите, – изрек через секунду дракон, обращаясь к двоим в туннеле. – Добро пожаловать, друзья смиренного жреца!
Данике и Шейли потребовалось какое-то время, чтобы собраться с духом и шагнуть в покои дракона. Они подошли к Кэддерли, и Даника поспешно взяла юношу под руку, откровенно восхищаясь возлюбленным.
Кэддерли чувствовал на себе ее верящий взгляд. Снова он выдвинут на передний край, снова стал вожаком для своих друзей. Он один понимал, как непрочна ниточка, удерживающая дракона, а теперь, когда сюда пришли Даника и остальные, их судьбы всецело в его руках. Они восторгаются им, они доверяют ему, но Кэддерли не был так уж уверен в себе. Вынесет ли он тяжесть вины, если провал будет стоить жизни его друзьям? Ему хотелось оказаться дома, в Библиотеке, сидеть на залитой солнцем крыше, кормить орешками Персиваля, единственного товарища, который ничего не требовал от него (кроме все тех же орешков!).
– Я понравился дракону, – объяснил молодой жрец, стараясь растянуть улыбку до ушей. – И Файрентеннимар – Великий Файрентеннимар – согласился помочь мне с моей проблемой, – добавил он, кивнув на Геаруфу.
Даника взглянула на все еще светящийся пол у входа в пещеру и довольно легко догадалась, что дракон уже применил свое смертельное дыхание.
