Наталья Игнатова - Врагов выбирай сам
Огромный, старый, седой, словно выцветший под лучами здешнего безжалостного солнца, его встретил сэр Герман. Командор. Тот самый, что управлял орденом сто лет назад. И голос был тот же самый. Ехидный. С явственными металлическими нотками:
– Ну-ну. Наш гордый рыцарь принял меня за Богородицу?
* * *Он благословил Артура легко, не задумываясь. Так, словно исчезал тот всего на несколько дней, а теперь вернулся из очередной своей сумасшедшей вылазки. Словно... словно не прошло сотни лет, которая, если честно, совершенно не укладывалась в голове.
Рыцарь склонил голову, принимая благословение, глянул на командора исподлобья. Он боялся, что, стоит отвести взгляд, – и все исчезнет. Окажется просто видением – бессмысленной попыткой выдать желаемое за действительное...
А струны в душе уже пели звонко и радостно, отзываясь на легкое движение суховатых пальцев, на короткую цепочку слов:
– Да пребудет с вами Господь, брат Артур.
«Настоящий», – Артур вздохнул, понял, что все это время задерживал дыхание, увидел насмешливую улыбочку сэра Германа и окончательно уверился в реальности происходящего.
– Вольно, рыцарь, – хмыкнул командор, – возьми кресло и садись. Есть хочешь?
– Нет. – Артур переставил тяжелое кресло от стены к столу.
– Ах ну да, я запамятовал, – с легкой досадой сказал сэр Герман, – у тебя ведь по нечетным «дни алкоголика»?
– Между прочим, – сообщил Артур, – я теперь знаю, что значит алкоголик.
– Книжки читал. – Командор кивнул. – Дело полезное. Хотя и вредное. Так приказать, чтоб воду подали или не надо?
– Прикажите.
«Дни алкоголика» – понедельник, среда и пятница. Пост. Артур в эти дни не ел вообще ничего, пробавляясь сильно разбавленным вином. Эта его привычка поначалу вызывала удивление окружающих, потом непонятно на чем основанное уважение. И только сэр Герман так и не перестал ехидничать по поводу «трехразового питания – вторник, четверг, воскресенье». Субботу командор опускал, во-первых, потому что она не вписывалась, во-вторых, потому, что по субботам Артур позволял себе, кроме вина, лишь несколько кусков хлеба.
Сам он никогда не утруждал себя объяснениями столь странных представлений о том, как нужно поститься. Жил, как привык. Ел то, что считал нужным. Насмешки сэра Германа пропускал мимо ушей.
Вот и сейчас.
– Ну и где ты шлялся? – поинтересовался глава ордена, разливая по кубкам вино.
– Нигде не шлялся. – Артур взглянул на начальство честными синими глазами. – Спал. В Теневой Лакуне.
– Боже мой, – уныло протянул сэр Герман, – я опять слышу какие-то дикие разговоры о совершенно бесовских материях. Спал, значит? Все сто лет?
– Я не знал, что столько времени прошло.
– Он не знал! А знал, так что бы сделал? Проснулся?
– Может быть. – Рыцарь пожал плечами. – Во всяком случае, я бы попробовал.
– Ладно, – без особого доверия подытожил командор, – забыли. Ты как, насовсем вернулся? Или потому что я приказал?
– Потому что вы, – грустно ответил Артур. – У меня еще...
– Дела. Нужно убить с десяток «СТРАШНЫХ» врагов и полсотни врагов помельче, так?
– Всего одного. И не убить, а... я еще не знаю.
– Чтобы узнать, ты и твой драгоценный братец, конечно, направитесь к этому старому растлителю душ.
– Вы про Фортуну? – осторожно уточнил Артур.
– А про кого больше?
– Он жив?
– Живехонек. Характер только еще гаже стал.
– Ну, у вас, сэр, тоже не сахар. А вы, значит, все так же вместе работаете?
– С колдуном?! – возмутился командор. – С чего это ты взял?
– Так, предположил. – Артур подавил желание отодвинуться вместе с креслом. Тем более что кресло было тяжелым. – Нет – значит нет. Я не говорил. Вы не слышали.
– Ты не говорил, – командор махнул рукой. – Ладно. О событиях после вашего с Альбертом загадочного исчезновения ты знаешь?
– Орден выставили из Шопрона.
– Да. Был собран святейший трибунал, где постановили, что... хм, сейчас вспомню дословно: «все содеянное Миротворцем и его богомерзким братом при содействии рыцарей ордена Храма прямо противоречит канонам веры, каковые оставлены нам Господом и истолкованы, по Его указаниям, святым Невиллом Наставником».
– Кем содеяно? – обалдело переспросил Артур, оставив без внимания общий смысл приговора.
– Миротворцем, – с удовольствием повторил сэр Герман.
– Миротворец – это топор.
– «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими». Думать надо было, прежде чем имя топору давать. Тебе, я вижу, не смешно? Мне тогда тоже было не до смеха. Когда вы ушли, нечисть притихла, демон с Триглава то ли сбежал, то ли развоплотили вы его – не поймешь, а мы оказались не у дел. Не нужны. Обложили нас тогда со всех сторон: и герцог, сам знаешь за что; и Недремлющие; и конечно же епископская церковь. Отобрали земли, храмы, кладбища, лишили права отправлять службы, наложили епитимью такую изысканную, что... навязали своих священников, и, кстати, обязали платить десятину. Спрашивается, из каких таких доходов? Честно скажу тебе, Артур, у меня была мысль содеять что-нибудь некрасивое... решить проблему силовыми методами. Но мы сдержались. Мы преисполнились смирения. Мы семнадцать лет исправно платили налоги, мы отбывали эту проклятую епитимью, ты не поверишь, милостыню собирали. А потом появились эльфы. И нечисть зашевелилась. И очень скоро пришли сообщения о первых убийствах. Вот тогда про нас вспомнили, кто мы и зачем нужны, но, увы, к тому времени орден Храма обнищал настолько, что уже не мог называться боевым. Сам знаешь, сколько стоит содержание наших маршальских складов... – Командор замолчал, мрачно глядя прямо перед собой.
– Простите, сэр Герман, – как можно мягче заметил Артур, – но это ведь называется шантаж?
– Надо было видеть, как они перед нами выплясывали. – Старый рыцарь со вкусом приложился к вину. – Знаю-знаю, безгрешный брат мой, ты выше мирских соблазнов, но, каюсь, я до сих пор вспоминаю об этом с удовольствием. Сто пятидесятый год. Приговор святейшего трибунала пересмотрен. Ордену по очереди приносят извинения митрополит, генерал Недремлющих, отдельно – командир гвардии и конечно же Его Высочество герцог. Тот вообще изволил высказаться в том смысле, что очень сожалеет о том, что его третья младшая жена не понесла тогда от благороднейшего из рыцарей. Вот так-то, брат Артур. Мы могли бы вернуться в Шопрон, но монастырь святого Франциска в Сегеде был в те неприятные семнадцать лет одним из немногих, где мы нашли искреннее гостеприимство и милосердие. А Храм, ты ведь знаешь, прощает людям обиды, но на добро отвечает добром. И мы остались. Денег у нас, разумеется, хватало: мы могли бы платить эту несчастную десятину еще лет двести. Так что... ну, стену ты видел сам. Монстры в последнее время убрались на окраины, поближе к болотам. Вот, собственно, и все. Ну а что у тебя? Сколько времени тебе нужно, чтоб покончить с мирскими делами?
