Брент Уикс - Путь тени
— Следующего раза, чувствую, не будет. Голова звенит, будто кто-то ударил ее о стену.
Блинт засмеялся второй раз за сегодняшний день. Он сидел на краю Азотовой койки.
— Ты неплохо справился с задачей. Все подумали, что ты взбесился, потому что тебя сбили с ног в присутствии дочери Дрейка, и решили, что не произошло ничего из ряда вон выходящего. Молодой лорд Джайр устыдился, что отделал тебя. По-видимому, этот великан по натуре добряк и умеет до последнего держать себя в руках. То, что ты настолько ниже и меньше его, и то, что Сэра обозлилась на Логана, сыграло в нашу пользу. Словом, все под серьезным впечатлением.
— Под впечатлением? Вся эта схватка — чистой воды глупость.
— В их мире сражаются по строгим правилам. Всякая драка грозит обернуться позором, невыносимой болью и, самое страшное, подпорченной наружностью. Им жутко представить себя со сломанным носом или неприглядным шрамом. О смерти, убийстве они в это время не думают и нередко водят дружбу с теми, с кем познакомились в драке. Тебе тоже надо будет сделать так, чтобы вы с Логаном стали приятелями, потому что с людьми вроде него после такой стычки можно или крепко сдружиться, или стать заклятыми врагами. Понимаешь, о чем я толкую, Кайлар? Скоро ты станешь другим человеком. Чуть погодя мы всерьез займемся твоим преобразованием.
— Да, сэр. А почему вы не хотели, чтобы вас видел мастер Тофьюсин? Именно поэтому вы велели мне напасть на Логана, правильно? Чтобы я переключил на себя их внимание?
— Солон Тофьюсин — маг. Большинство волшебников не могут определить, наделен ли ты талантам, просто посмотрев на тебя. Волшебницы могут. От их взглядов можно защититься, позднее я научу тебя, как это делается. Сегодня у меня было слишком мало времени, а бежать наверх и выпрыгивать из окна не хотелось.
Азот озадачился.
— Он ведь совсем не похож на волшебника?
— С чего ты взял? — спросил Дарзо.
— Гм… Маги в сказках совершенно другие, — сказал Азот первое, что пришло в голову.
— Дело в том, — стал объяснять Дарзо, — что Солон не рассказал о своих волшебных способностях ни Логану, ни кому-либо другому. Помалкивай и ты. Если знаешь чью-то тайну, значит, человек в твоей власти. Тайна — это слабость. У всякого они есть, независимо от…
Голос мастера Блинта внезапно умолк, а взгляд померк и сделался холодным. Он встал и без слов вышел.
Растерянный Азот закрыл глаза и стал размышлять о своем новом хозяине. И о цеховых. Ему было любопытно узнать, что сталось с Джа'лалиэлем. И как поживает Джарл. Но сильнее всего прочего его волновала судьба Куклы.
— Хей-хо, Азо.
— Хей-хо, Джей-о, — ответил Азот.
Он произнес эти слова со всегдашним выражением, однако почувствовал, что внутри у него что-то умерло. В качестве Азота он доживал последние дни. Еще немного, и ему придется стать Кайларом и перемениться во всем — иначе разговаривать, иначе ходить. У него больше не будет возможности навещать с рождения знакомые места в Крольчатнике. Но уже и теперь он ощущал, что Азотов мир исчезает и что с Джарлом им больше не дружить. К лживой истории Кайлара Стерна это не имело никакого отношения, ни при чем тут был и Крыс. Просто все изменилось. Навсегда.
Азот и Джарл, стоя в общей зале, в доме Мамочки К., долго всматривались друг в друга. Близилась полночь. Скоро цеховых крысят выгонят вон. Днем им позволялось проводить здесь сколько угодно времени, на ночь разрешалось оставаться только зимой. И все были обязаны соблюдать установленные Мамочкой К. правила: не затевать драк, не воровать, не заходить никуда, кроме кухни и гостиной, и не приставать ко взрослым, которые приезжали с визитами. Если кто-нибудь из цеховых нарушал эти правила, всей компании запрещалось показываться здесь зимой. Виновник тем самым подписывал себе смертный приговор: за необходимость всю зиму ютиться по сточным канавам цеховые его убивали.
В гостиной постоянно толпилась ребятня. Тут был камин, а пол устилали мягкие ковры, на которых пресладко спалось. Некогда ковры сияли чистотой, теперь на них темнели пятна — следы чумазых крысят. Мамочка К. никогда не гневалась, что терпит убытки, и раз в несколько месяцев велела менять ковры. Тут и там стояли прочные стулья, на которых позволялось сидеть, и пестрели кучи игрушек. Порой Мамочка К. даже приносила угощения. Цеховые свободно играли здесь в карты, болтали и обменивались сплетнями, порой даже с ребятами из других цехов. Дом Мамочки К. был единственным местом, где им разрешалось вести себя более или менее как обычным детям. Лишь тут им не грозили никакие опасности.
Теперь Азот смотрел на все вокруг другими глазами. Еще недавно эта комната казалась ему пределом мечтаний, а теперь выглядела обыкновенной, обставленной очень просто, заполненной неприглядными игрушками. Все более дорогое и изящное крысята вмиг пачкали или ломали. Не потому, что срывали на ценностях злобу, а просто по неумению обращаться с ними. По сути, гостиная оставалась прежней. Переменился сам Азот. Он — или Кайлар — стоял и недоумевал: неужели они сами не чувствуют, что от них воняет? Неужто им ничуть не стыдно? Или стыдно было ему — признавать, что такой жизнью совсем недавно жил и он сам?
После урока чтения с Мамочкой К. Азот, как обычно, отправился на поиски Джарла. Теперь они стояли друг напротив друга и не знали, о чем говорить.
— Мне нужна твоя помощь, — наконец сказал Азот.
Не имело смысла прикидываться, будто он явился сюда лишь затем, чтобы навестить давнего друга. У него к Джарлу было серьезное дело.
— Моя помощь?
— Я хотел бы узнать, что сталось с Куклой. Где она? И расскажи, как дела у наших.
— А разве тебе не все равно?
— Нет.
Впрочем, судьбы цеховых теперь мало волновали Азота. Он жил совсем другой жизнью.
— Это хозяин тебя побил? — спросил Джарл, глядя на синяки под глазами Азота.
— Нет, я подрался. Хозяин, бывает, бьет меня, но он совсем не то, что…
Его голос резко оборвался.
— Крыс?
— Как он? Продолжает свирепствовать? — спросил Азот, прикидываясь, будто ничего не знает.
— Не валяй дурака. Это ведь ты его убил?
Азот было приоткрыл рот, но, заметив поблизости двух малышей, решил помолчать.
— Блинт заставил тебя прикончить его, чтобы посмотреть, годишься ли ты на роль мокрушника? — спросил Джарл.
— Ты что, с ума сошел?
В ушах Азота прозвучали слова мастера Блинта: «Болтовня подводит. Подводит всегда».
Во взгляде Джарла сквозила горечь. Он долго молчал.
— Не следует мне приставать к тебе с расспросами, Азот. Прости. И спасибо. Крыс… Он отравил мне жизнь. Я до сих пор сам не свой. Его я ненавидел, однако порой… Когда он исчез и я увидел, как ты уходишь с Блинтом… — Джарл моргнул и отвел взгляд в сторону. — Бывает, я и к тебе пылаю ненавистью. Бросил меня совсем одного… Но неправильно это. Ты не сделал ничего плохого. Дурной только Крыс… и я.
