Кирилл Клеванский - Большое приключение. Пепел
Только сейчас Эш внезапно осознал значение слова «удивление», да, — он был удивлен. Быть генералом легиона это высшая честь и ранг для военного человека. Он же, недавний отшельник, даже не носил погон.
— Мой друг, войны выигрываются здесь, — король коснулся лба юноши. — А проигрываются здесь, — Газранган переместил свой перст на сердце парня. — И я хочу, чтобы ты заставил сердце Арабаста содрогаться от ужаса. Хочу, чтобы плач их жен и детей не смолкал ни на мгновение, хочу, чтобы они не смели даже носа показывать из крепостей и застав. Хочу, чтобы ты посеял на их землях столько страха и ужаса, сколько только сможешь.
Эш, поняв, что грядет, припал на правое колено, положив посох рядом с собой. Он склонил голову и даже задержал дыхание.
— Как пожелаете, мессир.
— Завтра Эш, я создам новый — седьмой легион. В него я включу всех заключенных в тюрьмах, зачислю в него каторжников, насильников, убийц, предателей и изменников. Вам не будет оказано ни малейшей помощи от государства, никаких субсидий, денег, продовольствия или амуниции. Из оружия будут выдано лишь то, что забраковали королевские инспекторы. Понимаешь ли ты, что я, возможно, отправляю тебя на верную смерть?
— Если вашей волей будет моя смерть — я умру. Если вы пожелаете, чтобы я сжег Арабаст, я сожгу. Если пожелаете, чтобы я утопил ваших врагов в крови — я утоплю.
Газранган слышал и верил этим словам, этот юноша действительно сделает то, что скажет король. Он просто не знает, как жить по-другому. Эш был словно сорвавшемся с ветки листом, гонимым ветром.
— Поднимитесь, баронет Безымянный. Отныне вы генерал седьмого легиона. Отныне вы ужас, что на свою беду пробудили наши враги.
Волшебник поднялся с колен и принял из рук короля герб его легиона — на медальоне багровым отблеском сиял лик безумного демона, пожирающего кричащего младенца.
— Ваше Величество, — прозвучало за спиной магика.
У дверей склонился в поклоне мужчина лет тридцати. Одет он был весьма бедно, что, впрочем, не могло скрыть природной стати и некоей аристократичности.
— Познакомься, Эш, — хищно улыбнулся Газранган. — Это твой будущий лейтенант и заместитель, барон Рэккер. Он из ссыльного графского рода, который обесчестил себя взятками и лжесвидетельством. Я дал им возможность искупить свои грехи, и они прислали старшего сына тебе в услужение.
— Когда мне приступать к службе, мессир? — только и спросил волшебник.
— Немедленно, мой друг. Немедленно. Война не ждет!
— Как пожелает мой король, — поклонился юноша и развернулся к лейтенанту.
Они встретились глазами и синхронно кивнули друг другу. Чем-то эти двое были похожи. Наверное, тем, что при взгляде на чужие страдания на их лице не отразилось бы не единой эмоции и не дрогнула бы бровь.
Бывший отшельник, а ныне — командор седьмого легиона, покинул малый Тронный зал. Вскоре вышли и гвардейцы, выносящие труп мечника, в теле которого красовались две обугленные дырки. Одна в районе живота, а вторая в груди — там, где некогда билось сердце.
— Мессир, — обречено вздохнул Архимаг, стягивая трясущейся рукой тюбетейку. — Вы только что разбудили монстра.
Газранган промолчал, а потом улыбнулся хищной, опасной улыбкой, превращая свой лик в оскал свирепого альфа-волка, готово драться за стаю до последней капли крови. До последней капли вражеской крови.
— Нет, сэр Артур, его разбудил Арабаст и они же за это поплатятся.
31й день месяца Тамир, 322й год, где-то на восточной границе Срединного царства.
— Эш… Эш… Эш!
С третьего раза парень вывалился из задумчивой дремы и неловко улыбнулся Алисе, нервно теребящей его за рукав.
— Смотри, — сказала девушка. — Там, за заставой королевство Арабаст. Наше путешествие начнется, как только мы пересечем границу. Скажи, ты когда-нибудь бывал в Арабасте?
Пепел вспомнил крики умирающих стариков, плач матерей, разрубаемых вместе с детьми, которых они прикрывали своими телами. Вспомнил возбужденный смех лейтенанта, сжигающего церковь, забитую мирными жителями. Он как наяву увидел своих легионеров — окровавленных, режущих, грабящих и насилующих. Он услышал дикие вопли, проклятья и кожей ощутил ветер, пропитанный безумным, животным ужасом.
Вновь сердце дрогнуло, заходясь в такт барабанам, поющим марш «Смрадного Легиона».
— Нет, — соврал Эш, беззаботно улыбаясь маленькой леди. — Не бывал.
Глава 4. Замок оборотня
Оставив заставу позади, вот уже неделю «Бродячие пни» неспешно ехали по широкой, но явно заброшенной дороге. По её краям высилась осока, а между, порой, выкорчеванными булыжниками, зеленели клочки сорняковой травы. Людей почти не было и воздухе застыло гнетущее чувство тревоги. В Арабасте, несмотря на то, что от границы до Мистрита всего около недели конной езды, даже небо было другим. Оно казалось тяжелым, низким и неприветливым.
Алиса сильнее куталась в робу, запахнувшись изумрудным плащом. Её не волновало, что на континенте разгар лета. Почему-то именно сейчас леди было холодно.
— Все в порядке? — спросил Тул, обернувшийся к маленькой девушке.
Та лишь кивнула головой и до побелевших пальчиков сжала свой жезл.
— Не умеешь врать, — хихикнул Эш, треплющий гриву Гвидо. — Может скормим тебе пирожок? Говорят, еда — лучшее лекарство от хандры.
— Так говоришь только ты, — буркнула Алиса, на лице которой все же засверкала неловкая улыбка.
— Тогда пирожок отменяется, — широко, до ушей, улыбнулся Эш, жестом успокаивая Мери, готовую убить за сохранность запасов.
Мочалка, уткнувшийся в карту, благодарно кивнул Лари, когда тот перевернул лист вверх ногами. Вернее — это Мервин смотрел на карту, поставив ту «на голову», а Криволапый восстановил историческую справедливость, вернув северный полюс на север.
Между облаков летали ласточки. Они порхали, стремительно исчезая и появляясь между огромных замков, созданных из белых, кучевых облаков. Они парили над высокой травой, покрывающей бесконечные равнины Арабаста. Иногда вестники свободы и счастья зависали над холмами, покрытыми цветами, изредка усаживаясь на камни, торчавшие среди разноцветного покрова.
Птицы не знали, что это были вовсе не ледниковые валуны, а части стен, башен и храмов городов и крепостей, сожжённых во время войны. Ласточки не понимали, что пролетая над черными буграми, они порхают над могилами поселков и деревень, где в земле до сих пор лежит костяной пепел и прах.
Эш никогда не любил ласточек — они напоминали ему об Арабасте. Стране, в которую волшебник не хотел возвращаться.
