Андрэ Нортон - Зеркало Мерлина
— Мерлин! — Это был не призыв к вниманию, а скорее приветствие близкому по духу человеку. Несмотря на все разделявшее их, они в чем-то были близки.
— Увы, бедный Мерлин! — В ее голосе не было насмешки, скорее жалость.
— Ты попал в ловушку, и она захлопнулась. Все твои планы теперь уничтожит время. Те, кто поручил тебе твои задачи, умны. Но все же недостаточно. Они поставили охрану вокруг своего зеркала, но, может, они не знали, что можно поставить охрану вокруг охраны. Мерлин, ты ушел под землю, как преследуемая лиса но, в отличие от лисы, ты не сможешь выйти оттуда!
Я установила силовое поле, и оно помешает тебе выйти, пока твоя человеческая часть не погибнет от голода и жажды. Это ужасный поступок, да, но если тебя не остановить, ты натворил бы дел еще хуже. Твой Артур будет жить, ничем не отличаясь от других людей. Так распадается в пыль твоя мечта о королевстве. Артур не получит корону, и смерть в безвестности станет его уделом. Прощай, мерлин. Жаль, что мы не смогли с тобой действовать сообща, как родичи.
И она исчезла в вспышке света. Мирддин протянул руку, как бы пытаясь помешать ее исчезновению хотя он и знал, что не реальная Нимье стояла там, а лишь ее изображение. Потом повернулся и спустя минуту был в расщелине.
Отверстие на месте, он может просунуть в него руку. Но тут его кулак встретился с невидимой стеной.
Еще две попытки: вверху и у земли — сделали ясным, что преграда непроницаема. Мирддин не стал тратить времени на бесполезные физические усилия. Только у зеркала мог найтись ответ, и он несколькими шагами вернулся к нему и сел на скамью, как часто делал раньше. Внимательно глядя на свое изображение, он думал о своем положении уверенный, что зеркало каким-то образом — каким, он не знал, — услышит его мысли и просьбу о помощи.
Он увидел, как ожили застывшие механизмы, и услышал голос зеркала.
— Силовое поле слишком мощно… пока. А твое тело так устроено, что не выдержит длительного физического напряжения. Но выход есть. Ты будешь спать, Мерлин, и во время сна жизненные процессы в твоем теле замедлятся. Когда наступит нужный момент, когда время ослабит силовое поле ты проснешься и выйдешь, целый и невредимый.
Его изображение исчезло, потом он увидел самого себя, идущего к длинной, длинной машине в дальнем углу пещеры. Вот он просовывает пальцы в маленькие отверстия, нажимает. Крышка машины поднялась. Человек, за которым он следил, разделся, лег внутрь, и крышка закрылась.
Мирддин вздрогнул. Он не сомневался в мудрости зеркала. Но ему казалось, что он живым входит в могилу. Ему понадобилась вся его храбрость.
Зеркало снова прояснилось. Он увидел свое отражение и неохотно встал. Смерть от голода и жажды — или эта могила живьем? И то и другое плохо. Но он верил зеркалу и решить последовать его советам.
Длинный ящик открылся, точно как показало зеркало. Мирддин заглянул внутрь. Там разливалось свечение, бледное, но вполне достаточное, чтобы осветить его руки. А дно ящика покрывала жидкость, от которой исходил приятный запах. Мирддин разделся, сложил одежду и перебросил ногу через край ящика. Жидкость доходила ему до голени, она была теплой и какой-то успокаивающей.
Он сел на дно ящика. Теперь жидкость поднялась до груди, касалась щек. И последнее, что он запомнил: крышка быстро опустилась и отрезала его от мира.
Сны, странные сны о городах, подобных которым он никогда не видел, с высокими башнями, казалось, парящими в воздухе. Люди летают на существах — не птицах, а хитроумно изготовленных из металла. Иногда спящий на мгновение оказывался в теле одного из этих людей, и тут им овладевали такие чуждые мысли, что он даже понять их не мог.
Эти люди свободно передвигались не только над облаками, но и под поверхностью мор. Казалось, в мире нет для них тайн. Но они не были счастливы. Ими владело какое-то беспокойство, тревога, и Мирддин отшатнулся от контакта с их умами.
И вот наступило время, когда мир сошел с ума. Воющие ветры обрушились на города, причиняя ущерб, который не под силу обычной буре. Волны высотой с горы вздымались на море и ударяли в землю, стирая всякие следы человеческой деятельности. Горы дышали пламенем потоки расплавленной породы стекали по их склонам. Когда они встречались с морями, густые облака пара окутывали землю и море, скрывая небо.
Когда все это кончилось, затонувшая обожженная земля изменилась, появились новые заливы, новые реки. Во многих местах поверхность земли скрылась под водой, зато в других возникли участки парящей грязи, некогда бывшие морским дном. Но человек выжил. Небольшие группы людей, ошеломленных, отупевших, приспосабливались к новому миру. Мало кто из них помнил прошлое, да и то обрывочно. Остальные превратились в тупые существа, которые ели, спали и иногда совокуплялись с звериным бесстыдством.
Эти остатки человечества действительно опустились, стали хуже животных. Некоторые охотились на своих соплеменников, чтобы набить животы, убивая добычу камнями. Немногие цеплялись за свои воспоминания. У этих немногих хватило ума обособиться, уйти в такие места, где можно защититься от безмозглых животных. И снова начался медленный, очень медленный подъем. Правда превратилась в легенды, приукрашенные воображением; поздние поколения не верили, что в прошлом человек был иным, чем в их время. Но всегда находились такие, кто помнил лучше, чьи рассказы передавались из поколения в поколение менее искаженными.
Мирддин продолжал спать и видеть сон. Во сне он был той самой породой, которая стремилась выжить, терпела поражения, но никогда не была уничтожена окончательно. Среди людей всегда отыскивались видящие странные сны…
Послышался долгий звук, похожий на звон огромного металлического гонга. Мирддин шевельнулся в ящике. Его дыхание, чрезвычайно медленное, ускорилось. Жидкость, полностью покрывавшая его тело, ушла. Веки задрожали.
Как будто это слабое движение послужило сигналом — стержни, поддерживавшие крышку, двинулись вверх. Мирддин открыл глаза и издал слабый звук. Мышцы его затекли, но не больше, чем если бы он провел ночь на открытом воздухе. Мозг его быстро возвращался к действительности.
Прав ли был голос, ослабло ли силовое поле? Мирддин выбрался из ящика и постоял немного, ухватившись за край. Вокруг механизмы были охвачены интенсивной пляской огоньков. Тело быстро сохло. Жидкость, заполнявшая ящик, стекала с тела большими каплями, не оставляя влаги.
Он поискал свою одежду. Ткань пожелтела и стала непрочной. Время — сколько времени!
Одевшись, он подошел к зеркалу Главное — как долго он проспал?
Голос, сильный, как всегда, ответил на его мысль.
