Олег Лукьянов - Кладбище демонов
Точно скованный параличом, он мог лишь вращать глазами, а еще хлопать веками, отгоняя мошек — непонятно реальных или нет. Его компания, состоящая из дюжины стервятников, присоединилась к нему почти сразу. Крупные птицы прыгали по телам, лежащим на дороге между холмов, и отдирали от них куски полакомее. За Сэта они пока не принимались, их маленькие глазки поглядывали с благодарностью и терпением: им было чем заняться, так что он мог пожить… только недолго.
Мистический голос в голове Сэта хранил молчание, его же собственная воля казалось, просто перестала существовать: даже мерзкая трапеза стервятников, не затронула ничего в душе.
Он закрыл глаза и приготовился уснуть беспробудным сном. Пьянящее умиротворение почти сразу заволокло разум, но в темноте возник странный образ. Девятилетний мальчик смотрел на него безумными зелеными глазами. Окровавленные руки сжимали нож, разбитые губы шептали слова клятвы. …Он клялся не умирать, пока не изменит мир.
Сэт распахнул глаза и чуть приподнял голову, пугая вплотную подкравшегося стервятника. Он закрутил головой, не понимая где находится, а потом замер, наткнувшись на стеклянный взгляд толстяка.
Показалось, что он полон молчаливого укора и вот-вот оживет, чтобы отомстить убийце. Сэт прогнал эту мысль прочь, а ее место заполнил иной, сулящий больший оптимизм.
— У тебя должна быть вода, — прошелестел он, не замечая, как трескаются пересохшие губы.
Руки сами собой, цепляясь за корни травы, протащили тело к мертвецу. Стервятники, недовольно крича, прервали трапезу перебравшись на другие тела и Сэт заимел возможность обыскать убитого.
Если бы не опустошение, он бы наверно зарыдал — та энергия, которая им двигала куда-то пропала, как только обнаружилось, что никаких следов фляги на поясе мертвеца не было. Конечно, оставалось еще два не обысканных тела, но Сэт и отсюда видел, что на их поясах висели лишь пустые ножны.
Он перевернулся на спину, а затем и сел на траву, нисколько не обращая внимания на холодеющего мертвеца.
— Надежды нет, — прокаркал он, все же тайно надеясь, что собеседник в голове уверит в обратном.
Но, похоже, что и этот таинственный телепат, колдун, или демон, или кто бы он ни был, тоже осознал всю безвыходность положения Сэта и решил более не тратить на него время.
Посмотрев на мертвеца, Сэт изобразил на лице подобие ухмылки:
— Не сердись, приятель, похоже скоро я к тебе присоединюсь. Как только выветрятся остатки адреналина, я на себе узнаю, существует ли загробный мир. Знаешь, мне бы не очень хотелось чтобы ты продолжил там за мной гоняться… А этого можно было бы избежать, если бы ты со своими приятелями догадался захватить с собой флягу с водой… Хотя это странно: сегодня был довольно жаркий день, а ваше ремесло обязывает караулить путников с утра до ночи. Так почему же вы не захватили воду?… Или захватили?
Сэт вытянул шею совсем как стервятник и огляделся по сторонам. Сердце забилось чаще, когда он заметил на уклоне лежащие у груды больших валунов полупустые мешки. Не помня себя, он поднялся на ноги, как-то одолел разделяющее расстояние и дрожащими руками взялся за тесемки.
В ноздри ударил запах гнили, но он не отбил охоту копаться в чужих вещах. Высыпав содержимое на траву, бегло оглядел добро покойников: зачерствевший хлеб, сыр с плесенью, причем явно не французский, прогнившие до последней стадии яблоки, которые отказались бы есть и голодные свиньи, перемешивались с дико смотрящейся бытовой утварью. Медный подсвечник, черное из-за окисления серебряное блюдце и еще ряд предметов, назначение которых до него просто не доходило. Взгляд зацепил кожаный бурдюк, руки едва не оторвали его горло и Сэт обезумел от счастья, как только влага оросила его губы. Вода!
Он выпил ее столько, что ему стало плохо, но тем не менее блаженная улыбка не покинула его лица.
— Боже, как хорошо.
Несколько минут он не двигался, привалившись к одному из валунов, а потом собрав в кулак волю, принялся за активные действия. Подобрав с земли черствый хлеб, он разломал его на части и, запихивая кусочки в рот, стал осматривать свои раны.
Увиденное немного его успокоило: раны только казались страшными и почти не кровоточили. Большинство волчьих укусов благодаря прочной одежде пришлись по касательной — клыки соскользнули, оставив на память лишь синяки и раны, сравнимые с неглубокими порезами.
Но вот запястье левой руки вызывало опасение. Рукав был прокушен, а рана под ним разбухла и покрылась липким наростом из крови и грязи — на её фоне, травмы полученные в борьбе с "Потрошителями" казались не стоящими внимания.
— По крайней мере, эта псина не раздробила мне кости, — произнес он, поморщившись.
Стоило отодвинуть края рукава, как доселе не беспокоившая рана застреляла дикой болью. Сбросив с нее коросту, он перевязал руку шелковым платком, найденном в одном из мешков. Какова была судьба его хозяйки, Сэт постарался не думать — он вообще не в том положении, чтобы думать и сочувствовать.
Он намеревался найти способ обеззараживания прочих порезов, как боковым зрением заметил движение. По тропе из-за уклона холма кто-то выходил на открытую местность. Сэт мгновенно скользнул за валун и замер, гадая, видели ли его незваные гости.
Шли секунды, было настолько тихо, что Сэт слышал биение собственного сердца. Потом раздалось хлопанье крыльев — это сорвались с тел бандитов раздосадованные стервятники. Сэт, наконец, услышал шаги приближающихся людей — точнее, нечто, что отдалено на них походило. Так мог бы идти боевой робот или солдат в сверхтяжелом силовом доспехе, но никак не разбойник с большой дороги, ненадолго покинувший своих товарищей.
Сэт рискнул выглянуть из-за уступа, и в первый момент не понял что видит. Потом он посчитал, что ему мерещиться, и лишь спустя еще мгновение осознал, что видит пешего рыцаря и следующего за ним оруженосца. Прежде чем вновь укрыться за валуном, он разглядел, что доспехи рыцаря вовсе не походили на те, которые можно увидеть в Новом Эрмитаже.
Бронированные фаланги пальцев сжимали древко короткого копья, широкое лезвие которого было раздвоено как язык змеи. За массивной спиной висел огромный, словно крышка прямоугольного стола, бронзовый щит с шипами почти в локоть величиной. Блистающие на заходящем солнце латы навевали мысли о безмерной тяжести, несокрушимой прочности и нешуточной опасности — каждая деталь была усеяна короткими и острыми на глаз шипами.
Сэт и представить себе не мог, что человек способен таскать на себе столько металла. Поножи рыцаря вминали утоптанный грунт, словно мокрую глину, и шедший за ним оруженосец спотыкался, застревая в оставляемых им следах. По-видимому, ему это стало надоедать, и он, собрав оставшиеся силы, нагнал рыцаря и засеменил с ним вровень.
