Ирина Сыромятникова - Меч Лун
На самом верху новой части башни лестница уперлась в резные двустворчатые двери, я остановился и прислушался. До меня доносился монотонный распев на непонятном языке, от которого волосы становились дыбом, в замочную скважину пробивался дрожащий зеленоватый свет — я достиг цели.
Вдруг моей спины коснулся искристый холодок. Стремительно развернувшись, я наотмашь рубанул Мечом за спиной.
В сиянии клинка передо мной предстал мой враг — высокий и худощавый, в потрепанном черном плаще, под капюшоном — лицо ожившей мумии, в руках — поднятый для смертельного удара боевой посох. Мой Меч перехватил его почти пополам, с шуршанием распоров кольчугу и удар стального наконечника пришелся в каменные ступени, выбив фонтан искр. Изрядно полыхнуло.
«Их части срастаются заново».
С хладнокровием смертника я рубанул Дваждырожденного снова, отсекая сжимающие оружие руки, потом еще и еще, кроша чудовище на части столь мелкие, сколь это было возможно.
«Единственный способ — обездвижить и сжечь».
Мне нужен был огонь. Одним ударом я разнес в щепки дверь и вошел в просторную залу, освещенную зловещим мерцанием магического Знака, занимающего все пространство между закопченными мраморными колоннами. Оплетенные огненным узором, горели девять светильников, посередине распростерся без чувств какой-то человек в сером, в дальнем конце зала раскачивался в трансе и пел лысеющий полноватый мужчина в черном бархатном балахоне, с нездоровой бледностью на залитом потом лице. Выронив Меч, я схватил ближайшую ко мне чашу огня и бросился к дверям, намереваясь раз и навсегда покончить с порождением мрака, но на полпути меня остановил ужасный, полный нечеловеческой муки и отчаяния вопль.
Я медленно повернулся. Вид магического Знака изменился неузнаваемо: зловещая пульсация сменилась неровным мерцанием, линии Узора оплывали и изменялись, на месте пропавшего светильника крутился искристый водоворот тьмы. Кричал Мирандос, кричал, сгорая в столбе ослепительного изумрудного пламени, языки зеленого огня вырывались из разрушенной пентаграммы и обвивались вокруг колдуна, вгрызаясь в хрупкое человеческое тело.
Несколько мгновений я тупо наблюдал за жуткой картиной, продолжая сжимать в руках чашу светильника, вопли умирающего звенели у меня в ушах, потом я заметил, что человек в центре пентаграммы зашевелился. Он перевалился на бок и сжался, стараясь целиком укрыться под куцым серым плащом. Я узнал в нем Фернадоса и наконец-то испугался. Клубы тьмы и зеленого огня все быстрей кружились над пентаграммой, образуя гигантскую свистящую воронку. Вихрь вырвался за пределы Знака, подхватил Меч Лун и понес, кружа и переворачивая. Я отчаянно рванулся следом, в бешенный водоворот, чудом успев ухватиться за молочно-белый самоцвет на конце рукояти.
Меня пронзило ощущение Силы, равное которому я еще никогда не испытывал: лед и пламя, тьма и свет одновременно, мириады бриллиантовых игл пронзили мое тело, прервав дыхание, заморозив крик, одна часть моего существа упивалась блаженством, но другая, большая — содрогалась в агонии. Я мертвой хваткой вцепился в рукоять Меча Лун и теплая волна промчалась по моему телу, растворяя иглы и оживляя мускулы.
— Фернадос! — имя всплыло в мутнеющем сознании как последний проблеск надежды. — Помоги мне!
Вихрь все кружил и переворачивал меня, пока маг осторожно выглядывал из своего укрытия, кажется, мой вид произвел на него впечатление. Мирандос что-то прокричал, но ветер относил его слова и я отчаянно забился в потоке, стараясь оказаться ближе к центру водоворота.
Маг говорил о Мече, о его рукояти или о камне на ней. Перевернуть! По миллиметру, предельно осторожно, я перехватывал руки ближе к гарде, с некоторым опасением взялся за лезвие — оказалось, что на ширину ладони под гардой заточки нет.
Знаки на лезвии погасли, но ярко вспыхнул белый самоцвет, теплая волна свернулась и развернулась, под моими ногами оказался пол. Вихрь изменил направление — теперь он вращался вокруг Меча, бесконечной спиралью втекая в камень, сила порывов уменьшалась и, наконец, последний лоскут тьмы со вздохом растаял внутри. Я с трудом перевел дыхание.
Маг выставил из-под плаща голову и внимательно огляделся.
— Мне надо что-то еще сделать?
— Нет, нет! Все великолепно, он иссяк. Ты не поможешь мне встать, Дэвид?
Я спрятал Меч в ножны и с грехом пополам поставил мага на ноги.
— Эх! Ведь надо ж было так глупо попасться! Надеюсь, Вильям не сильно пострадал.
— Без понятия, у меня не было времени его искать. О, Дваждырожденный! Что если он ожил?
— Меч Лун, — маг многозначительно кивнул, — разит насмерть, но проверить, конечно, не мешает. Иди и если найдешь Вильяма, пришли его сюда.
Я кивнул и заспешил на лестницу. Опасения оказались напрасны: куча тряпья и железок — вот все, что осталось от Дваждырожденного, но, спустившись ниже, я обнаружил сюрприз. На ступеньках башни меня ожидал Жак в компании дюжины желтых сторожевых псов. Страж ласково трепал по загривку самого крупного, украшенного множеством шрамов кобеля и тихим окриком успокоил встрепенувшуюся свору.
— Ты что — и на псарне знакомых имеешь?
— Нет, сэр. Это — талант, у меня с детства к зверям тяга. Спасли меня собачки, вы ведь правы были, Дваждырожденный — шустрая тварь.
— Я то думал — они тебя треплют. Ладно, тут такая проблема: мага я нашел, он очухался и требует Вильяма, а у меня уже сил нет его искать. Ты не пошуруешь в башне?
— От чего же нет, сэр. А как там дела?
— О, да, извини! Все кончено, колдун и тварь — мертвы, Месса сорвана, маг жив и здоров, про твоего друга не скажу — не знаю.
— Обойдется, Вильям — мужик везучий.
— Ну, так помоги его везению. Встретимся дома.
— Вы доберетесь сами, сэр?
— За меня не волнуйся.
Страж оставил, наконец, собак и, прихватив оба фонаря, двинулся в башню.
Если таким образом он хотел помешать мне спуститься в Канализацию, то он жестоко ошибся — блуждание при свете звезд мне нравилось куда меньше подземной кромешной тьмы. Протолкавшись мимо лениво ворчащих псов, я прямиком отправился к темному провалу колодца и остановился только тогда, когда последний проблеск света растаял в гулкой темноте.
— Мои поздравления! — ради разнообразия в тоне Крабата не было сарказма. — Твое боевое крещение прошло более чем успешно.
— Повезло, — отмахнулся я. — Что ж ты мне не сказал, что там может быть такая чертовщина?
— Если бы я пытался рассказать обо всем, то говорил бы до сих пор, — нравоучительно заметил призрак и примирительно добавил, — Не стоит обижаться — всего не предусмотришь.
